Последнее прости - Михайлова Евгения - Страница 20

–?Ты муж этой суки? И зачем ты пришел, интересно?

–?Может, в другом месте поговорим? Тут неудобно вроде.

–?Мне удобно. Я на минуту домой заехал. Мне потом надо похоронами моего ребенка заниматься. Больше некому. Матери у нее нет. Ты чего хотел, в двух словах?

–?Узнать сумму компенсации, чтобы дело миром решить. Ну, и вроде я слышал, угрожал ты Светке. Если так, лучше отмени. Она тоже одна мою дочь растит.

–?Она растит, а мне больше некого… Стой, я тебя правильно понял: ты мне угрожаешь?

–?Да нет, что ты. Сочувствие пришел выразить. Сумму узнать, выплату беру на себя. В общем, я тут телефон написал. Сообщи свое решение. А угрозу надо снять. Жду звонка.

Эдуард посмотрел вслед удалявшемуся Николаю, затем взглянул на бумажку, набрал номер.

–?Гарик, кент один нарисовался. Типа бывший муж той твари, которая дочку мою убила. Ну, деньги предлагал. А говорил плохо. Типа угрозу надо снять, не трогать ее… Номер мне оставил. Не узнаешь, кто он?

…Николай ехал на предельной скорости, до боли сжав зубы. Он понял, с кем имеет дело. И сумму выставят такую, что придется из кожи вылезти, и не факт, что Светке мстить не будут. И как – неизвестно. Там Рита. Он оставил ему телефон, понимая, что сейчас ребята этого Эдуарда пробьют его. Вот и все под ударом. Включая Юлю. Мысль о Юле он тут же попытался отодвинуть подальше. Она – слабое звено. Ему ее жалко, она его раздражает, он, возможно, навлек и на нее опасность, он меньше всего на свете хотел бы ее потерять. Хотя сейчас разумнее всего было бы разъехаться. Ни к чему ей присутствовать при решении этой проблемы. Может, путевку ей куда-нибудь купить? В ту же Турцию. Не факт, конечно, что она согласится. С этой своей принципиальностью, помешанностью на откровенных отношениях, уверенностью в том, что у них все должно быть общим. И в беде, и в радости, блин. Надо было это учитывать, когда в загс бежал.

Катя с Игорем жили в одной квартире, сидели за одним столом, спали на одной кровати, вместе смотрели телевизор, разговаривали… Катю с Игорем разделяла Вселенная. Каждый из них стоял на своем краю, докричаться не пытался, ничего не слышал. Оба только постоянно чувствовали острую боль потери: их ведь связывала настоящая человеческая близость, но она погибала в муках из-за того, что как-то не так потекла кровь по их венам.

–?Я вчера творог купила, ты не стал есть, – робко проговорила Катя. – Я нашла в Интернете один рецепт – «творожник» называется. Ну, пирог такой. Там еще яйца нужны, масло, ваниль… Может, сходить в магазин, все это купить и испечь? Ты хочешь?

–?А ты?

–?Наверное, хочу. Это сладкий пирог. С изюмом. Сбегать?

–?Лучше не надо. Побудь дома. Мы сделаем пирог из того, что у нас есть.

На том и порешили. Игорь нашел по одному из каналов футбол, Катя попробовала поработать за компьютером – не получилось, стала бессистемно хвататься за разные дела. Вытащила из бака грязное белье, пылесос сначала включила, потом подумала, что он Игорю помешает, как, впрочем, и стиральная машина. Ушла на кухню, начала мыть посуду, услышала, как звонит ее мобильник в прихожей, и застыла на мгновение с опущенными руками. Она всегда узнавала Олега по звонку… Потом метнулась к телефону, схватила:

–?Да, я слушаю тебя, Олег.

–?Ты можешь выйти на полчаса?

–?Вообще-то… Да, могу. Ты где?

–?У твоего подъезда.

–?Подожди, мне нужно одеться…

Катя вошла в комнату, где Игорь по-прежнему сосредоточенно смотрел футбол, и тихо сказала:

–?Мне надо уйти на часок. Редакторша позвонила. Ну, там необходимо кусочек текста подправить. Я могла бы ее к нам домой позвать, но не хочу, чтоб тебе мешали…

–?Конечно, – ясно посмотрел на Катю Игорь. – Мне одному хорошо: санитарка с метлой не ворвется, врачи не вломятся… Я сейчас вообще спать лягу. Ты только недолго, ладно?

–?Я постараюсь быстро.

Катя с мукой думала о том, что Игорь смотрит на нее слишком уж ясно, что в его взгляде есть… да, мольба. То, что они сказали друг другу глазами, имело совсем другой смысл, нежели слова:

–?Не оставляй меня. Не причиняй мне боли. Я не могу этого вынести.

–?И я не могу вынести твою боль… Просто ничего нельзя поделать.

Она лихорадочно оделась, вылетела из квартиры, открывая дверь подъезда, чувствовала себя ужасно. Ей хотелось исчезнуть. А когда вышла, наткнулась на его синий взгляд, и сердце затрепетало, как птенец.

–?Дорогой, – она спрятала лицо у него на груди. – Я просто погибаю без тебя.

–?Ты моя девочка, моя единственная, моя любовь…Ты мое счастье даже среди этого сплошного несчастья. Доедем до парка, погуляем? Тебе не холодно?

–?Да, доедем. Не холодно. Но мы недолго. Я не могу.

Они бродили по уже темнеющим аллеям, держась за руки. Целовались, как будто припадали к крошечному ручейку в пустыне.

–?Я не знаю, что делать, – наконец, хрипло произнес Олег. – Изнасиловать тебя, что ли, прямо здесь…

–?Да, – посмотрела в его глаза Катя. – У нас, кажется, нет другого выхода. Можно еще вернуться в твою машину.

Такой яркой, безумной карусели в Катиной голове и сердце еще не было. «Это блаженство», – говорило ей тело. «Я не знала, что может быть так хорошо, когда все очень плохо», – отвечала она. Жизнь подарила им еще несколько драгоценных часов. С таким подарком можно идти в следующий день.

Глава 19

Ирина проснулась среди ночи, как будто ее толкнули. Зажгла настольную лампу, посмотрела на спящего рядом Алексея. Что-то ей мешало, сдавливало грудь, что-то хотелось сделать… Она думала недолго. Ее сомнения перед звонком Олегу всегда были короткими. Она набрала номер, и Олег сразу ответил.

–?Привет, Ирка, ты чего не спишь?

–?Разбудила?

–?Как раз нет. Брожу по квартире, думаю, может, позвонит кто-нибудь.

–?Что-то случилось? – озабоченно спросила Ирина и в тот же момент поняла, что голос у Олега не взволнованный, не встревоженный, он у него… счастливый! Все у него ужасно, а он скрыть не может своей радости. Позорной радости.

–?Не случилось ничего, не беспокойся. То есть ничего страшного. Немного со Стасом поругался, он к Ане, наверное, ушел ночевать.

–?Что-то тебя разбирает… Вроде бы ты не пьешь, в смысле – когда пьешь, не пьянеешь. Может, температура?

–?Может, и температура. И башка кружится, и жалко, что не пьянею. Хорошо мне, Ирка, сейчас. Ну, на одну минутку мне можно просто так ни от чего побалдеть…

–?Значит, теперь это называется «ни от чего». Побалдей, Олежек. На работу-то придешь? Или опять за тебя пахать в две руки и две ноги?

–?Приду! Как штык, приду! Слушай, а ты чего позвонила?

–?Да тоже… Хорошо мне. Кому, думаю, об этом рассказать. Ты все-таки поспи немного. Скоро на работу. Пока.

Она сидела с окаменевшим лицом, впившись руками в подлокотники кресла, и не видела ничего. Она не видела Алексея, который уже довольно давно стоял и смотрел на нее. Он, решившись, подошел к ней, опустился на колени, попытался заглянуть ей в глаза. Она скользнула по нему отсутствующим взглядом, он вдруг подумал, что у нее глаза цвета бетона… Такой закрытый, глухой, серый цвет. Ему стало неуютно и одиноко, как ребенку, который подумал о том, что мама его не любит.

–?Ира, может, ты хочешь чего-нибудь? Поесть, выпить? Я тоже иногда ночью просыпаюсь, начинаю искать… Можно найти кино хорошее, если не спится. По ночам показывают…

–?Ты-то чего вскочил? Ну, проснулась я. Ушла, чтоб тебе не мешать. Я ничего не хочу, успокойся. Иди спи.

–?Я тебя раздражаю…

Алексей встал, какое-то время надеялся на ответ, но Ирина молчала. Он вышел из комнаты, в ванной умылся холодной водой, с тоской посмотрел на свое отражение. Вот именно так по ночам выглядят постылые, не нужные женщинам мужчины. Он тихо прошел в спальню, лег, закутался с головой одеялом, призывая если не сон, то хотя бы какие-то неважные, отвлекающие мысли. Когда она прижалась к нему, он даже не сразу повернулся к ней лицом, так был потрясен. Сейчас все изменится. Просто он все делает не так. Нужно проявить инициативу, сделать первое движение, найти главные слова. Он пока не понимает ее желаний, чувств.