Кроссовки - Кинг Стивен - Страница 7

— Одни кроссовки? Забавно.

— Да. Так ты догадываешься, что они выдумывают или им кажется, потому что это рассказывали только те, кто знал того парня, когда он был жив. Эти ребята знали, что он ходил в кроссовках.

Телл кивнул. В то время, когда произошло убийство, он был наивным деревенским парнем из Пенсильвании. Они подошли к «Мьюзик-сити». Когда пересекли вестибюль, направляясь к лифтам, Джорджи сказал:

— Но ведь ты знаешь, как быстро меняются съемщики в этом здании, особенно с нашей профессией. Сегодня здесь, завтра — там. Я сомневаюсь, что здесь остался хотя бы один человек, который тогда работал, может быть, за исключением Пола и нескольких швейцаров. Никто из них не покупал у этого парня наркотики.

— Пожалуй.

— Да. Поэтому теперь эту историю вряд ли можно от кого-нибудь услышать, и этого парня «больше никто не видит.

Они подошли к лифтам.

— Джорджи, а почему ты все время работаешь с Полом?

Хотя Джорджи опустил голову и кончики его ушей ярко покраснели, он, казалось, не был удивлен внезапной сменой темы разговора.

— А почему бы нет? Он заботится обо мне.

«Ты спишь с ним, Джорджи?» — тут же возник следующий вполне естественный вопрос, проистекающий из предыдущего, но Телл не задал его. Просто не осмелился задать. Он боялся, что Джорджи честно на него ответит.

Телл, который едва мог заставить себя заговорить с незнакомцами и редко дружил с людьми, внезапно обнял Джорджи Ронклера. Джорджи тоже прижался к нему, не поднимая головы. Затем они отошли друг от друга. Открылись дверцы лифта, они поднялись в студию, и микширование продолжилось. А на следующий вечер, в четверть седьмого, когда Джейнингс собирал свои бумаги, подчеркнуто не глядя в его сторону, Телл вошел в туалет третьего этажа, чтобы взглянуть на хозяина белых кроссовок.

После разговора с Джорджи ему пришла в голову внезапная мысль. Лучше назвать ее ослепительным озарением. Оно заключалось в следующем: иногда можно избавиться от преследования призраков, гоняющихся за тобой всю жизнь, если соберешься с духом и встретишься с ними лицом к лицу.

На этот раз не было разрыва в сознании, никакого ощущения страха.., только медленно и размеренно колотилось сердце. Обострились, казалось, все органы чувств. Телл чувствовал запах хлорки, розовых дезинфекционных кубиков, лежащих в писсуарах. Он видел крохотные трещинки в краске на стенах и ободранные места на трубах. Он слышал стук своих каблуков, когда направлялся к первой кабине.

Кроссовки были почти засыпаны трупиками мертвых мух и пауков. Сначала их было всего ничего. Насекомым не от чего было умирать, когда кроссовок здесь не было, а кроссовок не было в кабине, пока он не увидел их там.

— Но почему я? — спросил Телл четким и ясным голосом в тишине.

Кроссовки не сдвинулись с места, и никто ему не ответил.

— Я с вами не знаком, никогда с вами не встречался, я не принимаю наркотики, которые вы продавали, и никогда не принимал. Так почему же я?

Одна из кроссовок дернулась. Послышался шорох от движения мертвых мух. Затем кроссовка — это была та, незашнурованная — опустилась на место.

Телл резким толчком открыл дверцу кабины. Одна петля заскрипела, как в настоящем готическом романе ужасов. И вот он перед ним. Таинственный гость, распишитесь в журнале, пожалуйста, подумал Телл.

Таинственный гость сидел на унитазе. Одна рука вяло лежала на коленях. Он был именно таким, каким Телл видел его в своих снах, за одним исключением: целой была только одна рука. Вторая кончалась темно-коричневой культей, к которой прилипло еще несколько мух. Только сейчас Телл понял, что он раньше не обращал внимания на брюки хозяина . кроссовок. Разве не замечаешь спущенных на ботинки брюк, если заглядываешь под дверцу кабины. В них что-то беспомощно комичное, или просто беззащитное, или одно в зависимости от другого. Телл не видел брюк хозяина кроссовок потому, что они были подняты, пояс затянут и «молния» прорехи застегнута. Брюки были старомодного фасона, с широким клешем. Телл попытался вспомнить, когда вышли из моды расклешенные брюки, и не смог. Хозяин кроссовок носил синюю рабочую рубашку, причем ни каждом кармане был вышит земной шар. Свои волосы он зачесывал направо. Телл заметил, что в проборе тоже лежали мертвые мухи. Пальто, о котором говорил Джорджи, висело на крючке обратной стороне двери. На опущенных плечах тоже лежали мертвые мухи.

Послышался звук, напоминающий скрежет ржавой дверной петли. Его издали сухожилия в шее мертвого мужчины, понял Телл. Хозяин кроссовок поднимал голову. Теперь он смотрел на Телла, и Телл увидел без особого удивления, что если исключить два дюйма карандаша, торчащего из правой глазницы, это то же самое лицо, которое смотрело на него каждое утро во время бритья. Хозяин кроссовок был Теплом, и Телл был хозяином кроссовок.

— Я знал, что ты готов, — сказал сидевший на унитазе самому себе хриплым монотонным голосом человека, не пользовавшегося своими голосовыми связками в течение долгого времени.

— Нет, я не готов, — ответил Телл. — Уходи прочь.

— Ты готов узнать правду, вот что я имел в виду, — сказал двойник Телла, и Телл, стоящий у входа в кабину, увидел круги белого порошка вокруг ноздрей Телла, сидящего на унитазе. Значит, он не только торговал кокаином, но и употреблял его сам. Он зашел сюда, чтобы сделать маленькую понюшку.

Кто-то открыл дверцу кабины и вонзил карандаш ему в глаз. Но кто убивает людей карандашом? Скорее всего тот, кто совершает преступление не раздумывая…

— Ну, это можно назвать импульсом, — сказал хозяин кроссовок своим хриплым и монотонным голосом. — Самое знаменитое в мире преступление, совершенное импульсивно.

И Телл — тот Телл, что стоял у дверцы кабины, — понял, что произошло на самом деле. Не важно, что там думал Джорджи. Убийца не заглядывал под дверцу кабины, а хозяин кроссовок забыл накинуть крючок. Два совпадения, которые при иных обстоятельствах привели бы только . к поспешному извинению и уходу. На сей раз это кончилось убийством, совершенным экспромтом.

— Я не забыл накинуть крючок, — хрипло произнес хозяин кроссовок. — Он был сломан.

Да, конечно, крючок был сломан. Но это не имело никакого значения. А карандаш? Телл был убежден, что убийца держал его в руке, когда открыл дверцу кабины, но не как орудие убийства. Он держал его лишь потому, что иногда хочется что-то держать в руке — сигарету, связку ключей, ручку или карандаш, чтобы что-то вертеть в руках. Телл подумал, что, возможно, карандаш вонзился в глаз хозяина кроссовок еще до того, как убийца решил воткнуть его туда. Затем, по-видимому, убийца тоже покупал кокаин и знал, что находится в кейсе. Он закрыл за собой дверь, оставив жертву сидеть на унитазе, вышел из здания, нашел.., нашел что-то…

— Он пошел в скобяной магазин, что в пяти кварталах отсюда, и купил слесарную ножовку, — произнес хозяин кроссовок. И Телл внезапно понял, что у него теперь не его лицо, а человека лет тридцати, смутно напоминающего индейца. У Телла были светлые волосы и такими же сначала были волосы трупа, но сейчас они стали матовыми, черного цвета.

Внезапно Телл понял кое-что еще — когда люди встречаются с призраками, они всегда сначала видят самих себя. Почему?

Да по той же причине, по какой водолазы останавливаются во время подъема. Они знают, что, если будут подниматься слишком быстро, у них в крови начнут выделяться пузырьки азота и это может привести к мучениям, даже к смерти. И здесь людям угрожала кессонная болезнь, воздушная эмболия.

— Восприятие меняется после того, как вы минуете то, что является естественным, правда? — хрипло спросил Телл. — Именно поэтому жизнь была для меня последнее время такой необыкновенной. Что-то внутри меня собиралось с силами, чтобы.., ну, чтобы встретиться с вами.

Мертвец пожал плечами. Мертвые мухи веером посыпались вниз.

— Расскажи мне об этом, Капустная Голова, — попросил он. — У тебя ведь есть голова на плечах. II Ночные кошмары.