Красавица - Вестерфельд Скотт - Страница 34

Она пожала плечами.

— Ага. Было дело. Она много выпила. Я тоже.

— На пьяное веселье ваша ссора не была похожа.

— Доктор Ремми, я не пойму — вы что, шпионите за нами? Это очень гадко, знаете ли.

Консультант покачал головой и вернулся к озабоченной улыбке.

— Мы особо интересовались теми из вас, кто пережил этот несчастный случай. Порой бывает сложно оправиться после пугающих и неожиданных событий. Вот почему мне поручили работать с вами в качестве консультанта по психологическим травмам.

Тэлли сделала вид, будто не заметила, что доктор Ремми не ответил на ее вопрос насчет шпионства. Она и так знала ответ. Комиссии по чрезвычайным обстоятельствам было наплевать на хулиганства «кримов» — пусть они хоть весь Нью-Красотаун до основания разнесут. Но надзиратели свою работу всегда делали четко. Учитывая, что город был создан так, чтобы его обитатели оставались красотомыслящими, вполне можно было допустить, что к каждому, кто проявлял ясность ума, приставляли консультанта. Доктор Андерс беседовал с Тэлли для того, чтобы выяснить, не появилось ли у «кримов» после катастрофы на аэрокатке каких-нибудь новых волнующих идей.

Тэлли одарила консультанта лучезарной улыбкой.

— Боитесь, что у нас крыша поедет, да?

Доктор Андерс рассмеялся.

— Нет-нет, мы вовсе не думаем, что вы можете сойти с ума. Я здесь только для того, чтобы убедиться, что пережитый стресс не оставил отдаленных последствий. Кстати, от психологического стресса довольно часто страдают дружеские отношения.

Тэлли решила подбросить доктору Андерсу кость. Вытаращив глаза, она проговорила:

— Так это она поэтому той ночью была такая крикливая?

Доктор Андерс просиял.

— Да-да, Тэлли, все дело в стрессе. Но не забывай: очень может быть, что она вовсе не имела в виду то, что говорила.

— Ну, я-то на нее не накидывалась.

Ободрительная улыбка.

— На психологические травмы все люди реагируют по-разному, Тэлли. Не все такие закаленные, как ты. Но вместо того, чтобы обижаться, давай подумаем об этом как о возможности помочь Шэй. Вы ведь с ней старые подруги, верно?

— Ну да. С тех времен, когда обе были уродинами. Мы родились в один день.

— Это замечательно! Когда приходит беда, нет ничего лучше старой дружбы. Так из-за чего возникла ссора?

Тэлли пожала плечами.

— Даже не знаю. Так, прямо на ровном месте…

— Совсем ничего вспомнить не можешь?

Тэлли не знала, снабжена ли эта комната чем-то вроде детектора лжи, а если снабжена, то насколько чувствительным. Она зажмурилась, стала думать о калориях, путешествующих по ее полуголодному организму, и окутала себя туманом красотомыслия.

— Тэлли? — поторопил ее доктор Андерс.

Она решила одарить его маленьким кусочком правды.

— Просто это были… наши старые дела.

Доктор кивнул и довольно сложил руки на груди.

«Не слишком ли много я ему выложила?» — подумала Тэлли.

— Из уродских времен? — уточнил консультант.

Тэлли покачала головой, не решаясь подать голос.

— А как вы с Шэй ладите после той ночи?

— Все отлично.

Доктор Андерс радостно улыбнулся, но Тэлли заметила, что его взгляд устремлен на крышку стола. Возможно, там находился маленький дисплей, невидимый для нее. Наводил справки в городском интерфейсе? Информационная система должна знать о том, что Тэлли и Шэй с той злополучной ночи ни разу друг дружке не звонили и не посылали сообщений. Целых три дня молчания для закадычных подружек — слишком много. Или на экран выводились показатели какого-то прибора, который фиксировал, не дрожит ли у «пациентки» голос?

Просмотрев свои невидимые данные, доктор едва заметно кивнул.

— Как тебе кажется, с тех пор ее настроение стало лучше?

— Думаю, она в порядке.

«Вот именно. В порядке. Так, мелочи — небольшое самоистязание, пение безумных заклинаний и желание организовать собственную небезопасную группировку».

— Я ее не видела с тех пор, как полил этот противный дождь. Но вообще мы с ней лучшие подруги навек.

Последние слова Тэлли произнесла чуть осипшим голосом и закашлялась, что вызвало у доктора Андерса сочувственную улыбку.

— Рад это слышать, Тэлли. И ты себя тоже нормально чувствуешь, да?

— Отлично чувствую, — заверила его Тэлли. — Только проголодалась немножко.

— Да-да. Вам с Зейном действительно нужно побольше есть. Вы несколько худощавы, а у Зейна, как мне сообщили медики, сильно понижено содержание сахара в крови.

— Я прослежу, чтобы он поел шоколадного печенья в комнате ожидания. Оно жуть какое вкусное.

— Очень правильная мысль. Ты хороший друг, Тэлли. — Он встал и протянул ей руку. — Что ж, как мне сообщили, Зейна уже, скажем так, заштопали, так что не буду вас задерживать. Спасибо, что уделила мне время, и непременно дай знать, если ты сама или кто-то из твоих друзей захочет со мной поговорить.

— Ой, обязательно! — с лучезарной улыбкой пообещала Тэлли. — Та-ак классно было с вами поболтать!

Холодный дождь показался Тэлли старым другом. После лучистых улыбок доктора Андерса мерзкая погода почти радовала. По дороге до дома Тэлли рассказала о нем Зейну. И хотя интерфейсный браслет снова был спрятан под рукавом пальто и замотан шарфом, говорила она все равно негромко. Они с Зейном поднимались все выше в серое небо, и ветер уносил ее слова.

Когда Тэлли закончила рассказ о беседе с консультантом-психологом, Зейн вздохнул.

— Похоже, они за нее переживают. Как и мы.

— Ага. Они, должно быть, слышали нашу перепалку с ней у костра. А вопила она на меня так, как красотки, по идее, не вопят.

— Блеск.

Зейн скрипнул зубами. Судя по всему, обезболивающие, которые ему дали в больнице, не слишком помогли от мигрени. Его подошвы скользили по поверхности скайборда, он с трудом удерживал равновесие.

— Я ничего особенного не выложила. Сказала только, что она была пьяна и устроила скандал.

Тэлли позволила себе едва заметную улыбку. Она имела право себя поздравить. Хотя бы на этот раз она не предала Шэй. Ну, по крайней мере, она надеялась, что не предала.

— Конечно, Тэлли, ты все правильно сделала. Пожалуй, Шэй нужна помощь, но только не от какого-то старого красавца-психоаналитика. Ее надо вывезти из города и дать ей настоящее лекарство. И чем скорее, тем лучше.

— Верно. Лучше принять лекарство, чем резать себя до крови, — сказала Тэлли и мысленно добавила: «Если тебе снова не исковеркают мозги».

Тэлли решила пока не сообщать Зейну о своем решении: доставить его в больницу в следующий раз, когда у него случится приступ. Она надеялась, что до этого не дойдет.

— А у тебя там как все прошло с врачами?

— Ничего особенного. Первый час мне читали лекции насчет того, что нужно больше есть. А когда наконец мне начали чинить руку, я провалялся без сознания всего десять минут. Но кроме того, что я тощий, больше ничего особенного во мне не заметили.

— Это хорошо.

— Конечно, это вовсе не значит, что я здоров. Мне ведь голову не обследовали — только руку.

Тэлли сделала глубокий вдох.

— Твоя голова… она теперь болит сильнее, да?

— Думаю, сегодня все так получилось из-за того, что я был голодный и продрог.

Тэлли покачала головой.

— Я сегодня тоже ничего не ела, Зейн, но ты же не видел, чтобы я…

— Забудь о моей голове, Тэлли! Мне не лучше и не хуже. Я боюсь за Шэй, за ее руки. — Он подвел свой скайборд ближе к ней и заговорил тише: — Теперь будут и за ней следить. Если этот твой доктор Ремми разглядит, что она с собой сотворила, жди беды.

— Точно. С этим я спорить не стану.

Тэлли представила себе лесенку шрамов на руках Шэй. Издалека они могут показаться татуировками, но вблизи всякий поймет, что это такое. Тэлли очень сильно сомневалась в том, что при виде этих шрамов доктор Андерс найдет в своем арсенале подобающую улыбочку. По всему городу завопят сирены, и надзиратели с повышенным интересом станут следить за всеми, кто в тот день был на катке.