Кладбище домашних животных - Кинг Стивен - Страница 25

Норма неожиданно издала протяжный, фыркающий звук. Ее веки поднялись. И у Луиса неожиданно появилась холодная, ужасная уверенность.

«Она открыла глаза.., о, боже, она открыла глаза и сейчас начнет говорить о хладбище домашних любимцев».

Но Норма только посмотрела на Луиса, непонятно, то ли узнав, то ли не узнав его, а потом ее глаза снова закрылись. Луис застыдился своего страха, который так ему самому не нравился. Через некоторое время он почувствовал облегчение. В глазах Нормы была боль, а не агония. Тогда он решил, что до могилы ей еще далеко.

Луис стал дышать ровнее и вспотел. Только врачам по телевизору с такой легкостью давался массаж сердца и искусственное дыхание. Реанимационные процедуры отнимают много сил, завтра у него будут болеть руки и плечи.

– Могу ли я чем-нибудь помочь?

Луис оглянулся. Женщина в стренчах и коричневом свитере стояла в дверях кухни, прижимая кулачки к груди. «Мать тех духов», – решил Луис.

– Нет, – проговорил он, а потом, – да. Намочите полотенце, пожалуйста, выжмите его, и мы положим его ей на голову.

Женщина занялась поисками полотенца. Луис снова повернулся к Норме. Глаза старухи были открыты.

– Луис, я упала, – прошептала она. – Думаю, я ослабла.

– У вас был приступ тахикардии, – объяснил Луис. – Не смотрите на меня так серьезно, расслабьтесь и постарайтесь не разговаривать, Норма.

Мгновение передохнув, он снова нащупал ее пульс. Сердце билось чересчур быстро. Оно отбивало код Морзе: сердце должно биться равномерно, как метроном, а тут оно сокращается то слишком быстро, как при мерцательной аритмии, то начинает снова работать в нужном режиме. Удар-удар-удар. Чвак– чвак-чвак. Удар-удар-удар. Не здорово, но, по крайней мере, лучше чем настоящая аритмия.

Женщина принесла полотенце и положила его на лоб Нормы, а потом рассеянно отступила. Появился Джад с саквояжем Луиса.

– Луис?

– Уже лучше, – сказал Луис, глядя на Джада, но говорил он естественно о Норме. – В больницу звонили?

– Ваша жена звонит им, – ответил Джад. – Я не стал ждать.

– Больница… нет… – прошептала Норма.

– Да, больница, – сказал Луис. – Пять дней под наблюдением, медицинское обслуживание, и вас поставят на ноги, Норма, моя девочка. А если вы захотите чего-нибудь еще, я сделаю так, что вы сможете съесть все эти яблоки, вместе с косточками.

Норма слабо улыбнулась, потом ее глаза снова закрылись. Луис открыл саквояж, порылся в нем и нашел нитроглицерин, вытряхнул одну таблетку, такую крошечную, что, казалось, ее легко можно зашвырнуть на Луну одним щелчком ногтя. Убрав склянку, Луис зажал таблетку между пальцами.

– Норма, ты слышишь меня?

– Да.

– Открой рот. Как только выполнишь этот трюк, получишь угощение. Я положу пилюлю тебе под язык. Только одну крошечную таблеточку. Я хочу, чтобы ты держала ее под языком, пока она не рассосется. После этого ты станешь чувствовать себя немного лучше, только не думай об этом. Понятно?

Старуха открыла рот. Несвежий запах зубов. Луису на мгновение стало очень грустно. Лежать тут, на полу, на кухне в яблочном соку и угощениях Хеллоуина. Луису вдруг подумалось о том, что и Норме когда-то было семнадцать, соски ее грудей тогда вызывали большой интерес парней, живущих по соседству; тогда у нее были все зубы и сердце под комбинацией стучало, словно маленький двигатель. Получив пилюлю под язык. Норма чуть поморщилась. Пилюля немного горчила. Все правильно. И все! Она – не Виктор Пасков, который, когда его принесли, не нуждался ни в помощи, ни в госпитализации. Луис подумал, что Норма завтра вернется к жизни. Ее рука поднялась, и Джад нежно сжал ее.

Луис встал, взял перевернутую чашу и начал собирать рассыпавшиеся сладости. Женщина, вызвавшаяся помогать ему, а потом представившаяся, как миссис Баддингер, сказала, что теперь она лучше вернется к машине. Два ее мальчика так напуганы.

– Спасибо за помощь, миссис Баддингер, – поблагодарил Луис.

– Не думаю, что смогла чем-то помочь, – вяло сказала она. – Но в полночь я преклоню колени и поблагодарю господа Бога за то, что вы оказались тут вовремя, мистер Крид.

Луис, смущенный, махнул рукой.

– Я сделаю то же самое, – проговорил Джад и, встретившись взглядом с Луисом, удержал его. Взгляд старика был тверд. Он хорошо держался. Краткий момент сомнений, и страх прошел.

– Я буду всегда мысленно с тобой, Луис.

– Да бросьте вы, – проговорил Луис и махнул рукой уходящей миссис Баддингер. Та улыбнулась и помахала в ответ. Луис поднял яблоко и стал есть его. Оно оказалось таким кислым, что у Луиса появилась оскомина.., но это было не так уж и неприятно. «В эту ночь ты выиграл, Луис», – подумал он и с облегчением продолжал грызть яблоко. Он был голоден.

– Я все равно помолюсь, – проговорил Джад. – Когда вам понадобится помощь, Луис, вы увидите меня первым.

– Да ладно, – проговорил Луис. – Я запомню.

«Скорая помощь» из больницы Бангора появилась через двадцать минут. Когда Луис стоял на улице, наблюдая за отправкой Нормы, он увидел Речел, глядевшую через окно гостиной. Он помахал жене. Она махнула ему в ответ.

Луис и Джад стояли вместе, глядя, как отъезжает «скорая помощь». Машина сверкала огнями, но сирена молчала.

– Видимо, надо поехать следом за ними в больницу, – вздохнул Джад.

– Они не дадут увидеть ее сегодня ночью. Станут делать электрокардиограмму, а потом займутся интенсивной терапией. Никаких посетителей первые двенадцать часов.

– Так теперь с ней все нормально, Луис? На самом деле нормально?

Луис пожал плечами.

– Этого гарантировать никто не может. У Нормы был сердечный приступ. Для всех это плохо; я не думаю, что она – исключение. Но может, так и лучше. Когда-то ведь она должна была подлечиться.

– Ладно, – сказал Джад, закуривая Честерфильд. Луис улыбнулся, посмотрел на часы и удивился, увидев, что сейчас только десять минут восьмого. Казалось, прошло много-много времени.

– Джад, я хочу пойти к Элли, чтобы она поехала куда-нибудь и закончила свои Хеллоуинские проделки.

– Конечно, – прозвучало это как «кнешн». – Передай ей: пусть забирает все угощения, какие только найдет.

– Обязательно, – пообещал Луис.

Когда Луис вернулся домой, Элли еще была в костюме ведьмы, а Речел пыталась переодеть ее в пижаму, но Элли сопротивлялась, продолжая играть. Луис велел Элли собираться и одеться потеплее. Элли завопила и захлопала в ладоши от радости.

– Уже поздно, Луис.

– Мы возьмем машину, – ответил он Речел. – Поехали, Элли. Она будет вспоминать об этом весь год.

– Ладно… – улыбнулась жена. Элли услышала и снова закричала от радости, а потом побежала к стенному шкафу-гардеробу – С Нормой все в порядке?

– Думаю, да, – Луис чувствовал себя хорошо. Устало, но хорошо. – Приступ оказался не очень сильным. Теперь, правда, ей надо будет вести себя поосторожнее; особенно, когда тебе семьдесят пять и ты знаешь, что твой пульс может дать сбой.

– Как хорошо, что ты оказался там. Это судьба.

– У нас поселилась удача, – он усмехнулся, когда Элли вернулась. – Ты готова, Ведьма Хазел?

– Я готова, – ответила девочка. – Поехали.., поехали.., поехали!

Возвращаясь домой через час (Элли протестовала, когда Луис наконец сказал: «хватит», сладостей было еще мало. Но она устала), девочка обратилась к отцу.

– Это из-за меня у миссис Крандолл начался сердечный приступ, папочка? Из– за того, что я не взяла упавшее яблоко?

Луис посмотрел на нее, удивляясь, почему у детей могут возникать такие странные мистические идеи. Оступившись, ваша мать сломала себе позвоночник независимо от того, любила она вас или нет.. Папочкин желудок, папочкина голова, улыбка в полночь – папочка мертв… После таких мыслей хладбище домашних любимцев… его неровные круги… Луису захотелось улыбнуться, но он не смог.