Игра Джералда - Кинг Стивен - Страница 29

Нет! — снова закричала она. Это уже случилось, случилось два года назад!

И на этот раз ты ошибаешься, сладкоголосая, — ответила ей Руфь Нири. Для тебя это не кончиться никогда. Для тебя солнце будет гаснуть без конца снова и снова.

Открыв рот для того, чтобы сказать нет, сказать что она была так же виновна в передрамматизации момента, как и Нора, все время старавшаяся подтолкнуть ее к двери, в которую она не желала входить, Нора, неопровержимо уверенная в том, что будущее можно улучшить тщательным анализом прошлого — словно бы можно было улучшить вкус завтрашнего обеда крошеными червивыми остатками вчерашней трапезы. Она хотела все рассказать Руфи, как когда-то она обо всем рассказала Норе, в тот самый день, когда вошла в кабинет Норы надеясь, что это поможет ей, но вот только тут была большая разница, большая разница в том, когда кто-то просто живет с чем-то или живет во власти чего-то словно узник в темнице. Ну почему вы, две гусыни, не можете уразуметь, что Культ своего Я, просто-напросто еще один лишь культ? — хотелось ей крикнуть им, но прежде чем она успела открыть рот, случилось нападение, нашествие: рука очутилась между ее слегка раздвинутых ног, большой палец грубо втиснулся в щель меж ее ягодиц, остальные пальцы крепко qrhqmskh ее вагину сквозь материю шортов, вот только на этот раз это не была невинная лапка ее братца; рука между ее ног была значительно больше и сильнее, чем рука Вилла и вовсе уже не невинная. Радио вовсю горланило плохую песню и звезды начали высыпать на небосклоне, хоть и было теперь всего три часа пополудни и это было именно то как

(Ты не умрешь, ведь это никакая не отрава) взрослые люди грубо заигрывают друг с другом.

Она вихрем обернулась, ожидая увидеть позади себя своего отца. Он проделал с ней нечто подобное во время солнечного затмения, нечто такое, что пропагандистки Культа Я и ЖивиПрошлым Руфь и Нора наверняка назвали бы развращением малолетних. И что бы это ни было, там должен был быть именно он — она была уверена в этом просто на все сто — и она, трепеща перед тем ужасным наказанием за то, что он проделал с ней, безразлично насколько серьезным или запретным было его деяние: она взмахнула бы крокетным молотком и изо всех сил ударила бы его в лицо, чтобы разбить ему нос и выбить все зубы, чтобы сбить его с ног на траву, где бы он остался лежать до тех пор, пока не придет собака и не съест его останки.

Но вышло так, что позади нее стоял вовсе не Том Магот; это был Джеральд. Совершенно голый. Адвокатский Пенис торчал в ее сторону, выпирая из-под розового шара его брюшка. В каждой руке он держал по паре крейговских полицейских наручников. Глядя на нее, в зловещей и странной наступившей среди дня тьме он протягивал ей наручники. Неестественный блик от звездного света поблескивал на раскрытых браслетах с штампом М-1., потому что в магазине, в котором обслуживали Джеральда, модель F-23 не продавалась.

Ну прекрати же, Джесс, говорил он ей, продолжая весело скалиться. Не делай вид, что ты не понимаешь что к чему. А кроме того, тебе и самой это нравится. Первый раз, когда мы только решили попробовать, ты кончила с такой силой, что чуть было не взорвалась. Не заставляй меня повторять тебе, что эта забава самое лучшее, что мне доводилось испытывать в жизни, это так здорово, что иногда мне даже сниться. И знаешь, почему это так здорово? Потому что ты снимаешь с себя всю ответственность. Подавляющее большинство женщин только и хотят того, чтобы мужчины наконец овладели ими целиком и полностью, абсолютно — это медицинский факт, научный факт из книжек о женской психологии. Когда твой папка притирался к тебе, Джесс, тебе удалось кончить? Голову даю на отсечение, что ты кончила. Ты кончила так крепко, что чуть не взорвалась. Эти Культ Моего Я может быть будут спорить об этом до посинения, но мы-то с тобой знаем в чем дело, верно? Кое-кто из женщин ни за что в этом не признается, а некоторым из них просто нужен мужчина, чтобы сказать что им на самом деле нравиться. И ты, Джесс, из этих, последних. Но это ничего, Джесс, для того-то наши наручники и существуют. Только это и не наручники вовсе. А браслеты любви. Поэтому, давай, надевай их, дорогуша. Надевай их и дело с концом.

Тряся головой, она попятилась от него, не понимая что ей хочется, плакать и кричать или смеяться. Предмет разговора был в новинку, но сама по себе теория была стара как мир и издавна знакома. Адвокатские штучки не срабатывают на мне, Джеральд — я слишком долго была замужем за адвокатом. И что мы оба, и ты и я, знаем, так это то, что эти забавы с наручниками никогда не предназначались для меня. Все это ты устраивал ради себя одного… для того, чтобы разбудить своего одуревшего от выпивки старичка мистера Джонсона, прости за грубость. Поэтому прибереги этот свой треп о женской психологии для себя, лады?

Джеральд улыбался ей понимающей, чуть презрительной улыбкой. Отличный удар, детка, превосходная попытка. Не то, чтобы удар на вылет, но все-таки неплохой драйв, чертовски неплохой. Лучшая атака — это нападение, верно я говорю? Я сам тебя этому научил. Ну да ладно, это не суть важно. Потому что сейчас тебе придется выбирать. Или давай надевай браслеты, или пускай в дело свой молоток и убивай меня по второму разу.

Оглянувшись по сторонам, она обнаружила что буквально все из присутствующих на вечеринке повернулись к ней и внимательно наблюдают за ее диалогом с совершенно голым (если не считать очков, и только-то), отягощенным излишним весом и сексуально возбужденным мужчиной… и что среди наблюдателей присутствуют не только ее родители, сестра, брат и друзья детства. Здесь же находилась миссис Хэндермон, ее француженка, ее консультанша по французскому в колледже — она стояла позади выбивных воротцев; тут же стоял и Бобби Хаген, что возил ее на вечеринки старшеклассников а потом крепко трахал на заднем сидении отцовского олдсмобиль88 — Бобби стоял в патио рядом с блондинкой из Группы Психологической Поддержки Ньюворс, ту, которую любили родители, сделавшие при этом ее брата своим идолом.

Бэрри, подумала Джесси. Ее зовут Оливия, а ее брата, Бэрри.

Блондинка слушала, что ей говорил Бобби, но смотрела она на Джесси, ее лицо было спокойным, но каким-то усталым и измученным. На блондинке была толстовка с рисунком на груди — мистер Натурал Р. Крамба трусцой бежит по улице города. Изо рта мистера Натурала вырывается пузырь, надпись внутри которого гласит: Порочность неплохо, но самое лучшее — инцест. Позади Оливии, Кендалл Вильсон, давший Джесси ее первую работу в школе, отрезал кусок праздничного шоколадного торта миссис Пэйдж, тот самой даме, что учила ее музыке в далеком детстве. Миссис Пэйдж выглядела поразительно оживленной для женщины, умершей два года назад от удара во время сбора яблок в Приюте для сирот Коррит, что в Альфере.

Это не похоже на сон, подумала Джесси, гораздо больше это похоже на то, словно бы я тону, медленно погружаясь под воду. Все, кого только я могу вспомнить и кого знала, стоят на нашем дворике под этим поразительным полуденным звездным небом, глядя на то, как мой голый муж пытается одеть на меня наручники и все это происходит под песенку Марвина Гэя Мне нужен свидетель. В принципе быть плохой удобно: по крайней мере ничего худшего уже не случится.

Но худшее было еще все впереди. Миссис Вэйтс, ее учительница младших классов, вдруг начала визгливо смеяться. Старый мистер Кобб, служивший у них садовником до самого 1964 года, а потом вышедший на покой, подхватил ее смех и принялся хохотать вместе с учительницей. Мэдди присоединилась к ним, а за одно и Оливия с истерзанными грудями. Кендалл Вильсон и Бобби Хаген сгибались пополам и надрывали животики и хлопали друг дружку по плечам, словно парочка дружков, потешавшихся над дедушкиной неприличной сказкой, которыми тот мастер веселить народ в местной парикмахерской. Вероятнее всего из той серии, где главной сутью была Система жизнеобеспечения для манды.

Опустив глаза вниз, Джесси открыла, что и она сама теперь стоит вся голая, с головы до пят. Поперек ее груди красовалась расплывчатая надпись, сделанная скорее всего губной помадой, оттенка, известного под названием Юм-Юм с перечной мятой: ПАПОЧКИНА ДОЧКА.