Укрощение холостяка - Палмер Диана - Страница 6

— Тебе нечего на это ответить? — удивленно спросил отец.

— Нечего, — пожала плечами Тиффани.

— Не хочу показаться жестоким, но вот что я тебе скажу. Я знаю, что ты увлечена Кингом. Но, дорогая, ему тридцать четыре, а тебе всего двадцать один год. Тебе еще надо немного повзрослеть. Боюсь, я слишком долго тебя опекал и не разрешал встречаться с мальчиками.

— Какая разница, — уныло отозвалась Тиффани. — С четырнадцати лет для меня существовал только Кинг. Меня никогда не интересовали мои сверстники.

— Понятно.

Воткнув крючок в клубок шерсти и сложив рукоделие в рабочую корзинку, Тиффани встала и поцеловала отца в загорелую щеку.

— За меня не беспокойся. Я крепкий орешек, можешь не сомневаться.

— Я не хочу, чтобы ты страдала.

— Это не произойдет, не беспокойся.

— Тифф, Кинг не из тех, кто женится, — с печальной улыбкой предупредил ее отец. — И пусть это звучит не слишком современно, но, если он соблазнит тебя, ему не жить. Со мной этот номер не пройдет.

— Он знает об этом и сказал, что не питает в отношении меня никаких иллюзий. Он никогда не заведет со мной любовную интрижку.

— Так и сказал? — Хэррисон был явно ошарашен.

— Вот именно. А еще добавил, что у любовных отношений имеется небольшой недостаток — предполагается, что они должны закончиться браком, а он жениться не собирается. Мужчины вообще не очень-то склонны к браку, ведь так, папа?

— А теперь послушай меня. — Лицо Хэррисона стало темнее грозовой тучи. — Ты тоже не должна его соблазнять!

— Если захочу — соблазню. Но я не собираюсь этого делать, так что не смотри на меня так грозно. Я хочу иметь свой дом и детей, а не браслет с бриллиантами и прощальный букет роз после нескольких месяцев счастья.

— Не понял…

— Мне рассказывала Летти, что так Кинг прощается со своими любовницами: каждой дарит браслет и розы, хотя связь у него ни с одной не длится более двух-трех недель. Не правда ли, как это мило с их стороны — позволить ему на них попрактиковаться, пока он не созреет для брака со мной?

— А как же насчет двойной морали? — выпучил глаза Хэррисон.

— Я же тебе сказала, что никто другой мне не нужен. Конечно, вряд ли он будет вести монашеский образ жизни, пока… пока однажды не женится на мне. Я хочу сказать, что он все это время был в поиске идеальной женщины и не заметил, что она находится совсем рядом. А теперь, когда он, наконец, понял, что это я, у него не будет никого другого. Даже Карлы.

— Послушай, Тиффани…

— Надеюсь, ты мечтаешь о куче внуков? По-моему, дети — это самое замечательное, что есть на свете.

— Тиффани…

— Мне вдруг захотелось чаю. А тебе?

— Зеленого?

— Ага. Пойду приготовлю.

Хэррисон проводил дочь любящим взглядом. В джинсах и голубой футболке, с волосами, стянутыми на затылке в хвост, она выглядела подростком, которому не то что замуж, а даже и на свидания-то рано ходить.

Тиффани мечтает о доме и детях и не представляет себе, как строить свое будущее с Кингом, размышлял Хэррисон. Маршалл вряд ли захочет сразу заводить детей. Да и она еще слишком молода, чтобы взваливать на себя такую ношу. А Кинг не будет счастлив с импульсивной девочкой, недостаточно опытной для того, чтобы быть хозяйкой на деловом обеде, и не готовой в остальное время сидеть дома в одиночестве, ожидая, когда в кои-то веки появится муж-хозяин. Он не сможет дать ей ту любовь и постоянное внимание, о которых она мечтает. Хэррисон вздохнул: сколько еще появится у него седых волос от переживаний за судьбу своей единственной дочери? А помочь ей он не сможет.

Тиффани, однако, и в голову не приходило размышлять о том, как будут проходить деловые обеды, как и о том, что она будет видеть Кинга лишь изредка. В своих мечтах девушка представляла себя либо окруженной оравой ребятишек, либо сидящей вечером у телевизора рука об руку с любимым мужем. Но сначала ей предстоит завоевать эту крепость. Она уже сумела обратить на себя его внимание, теперь это внимание следует удержать.

Она позвонила в его офис, чтобы узнать, когда он вернется, и выудила у служащего информацию, что в следующий понедельник у мистера Маршалла запланирована деловая встреча с мистером Блэром как раз перед ланчем.

Весь конец недели Тиффани тщательно продумывала каждый шаг в задуманной операции. Так или иначе, но она сумеет сломить его сопротивление, как бы он ни отбивался.

В понедельник Тиффани под каким-то предлогом отправилась с утра в Джейкобсвилл и потратила все свои деньги на сногсшибательное платье из зеленого шелка, плотно облегавшее ее стройную фигуру. Волосы она убрала в сложную высокую прическу и скрепила ее заколкой из нефрита. Черные туфли на высоких каблуках и черная сумочка дополняли туалет, в котором она выглядела откровенно соблазнительно. Она вошла в кабинет отца в ту самую минуту, когда они с Кингом собрались выходить, чтобы пойти на ланч.

— Тиффани! — Отец с изумлением уставился на дочь. Еще никогда он не видел ее такой уверенной в себе и элегантной.

Кинг тоже не отрывал взгляда от Тиффани. Пронзительные голубые глаза под темными бровями ощупывали ее с головы до ног, и у Тиффани было ощущение, что он проводит по ее телу руками.

— У меня не осталось ни пенни на ланч, — жалобно протянула Тиффани. — Я истратила все деньги на это платье. — Она сделала полный оборот, чтобы Кинг мог получше ее разглядеть. — Вам нравится? — Она увидела, как Кинг стиснул зубы, и с трудом удержалась от улыбки.

— Очень красивое, детка, — согласился Хэррисон. — Но почему бы тебе не воспользоваться для ленча своей кредитной карточкой?

— А еще мне надо кое-что купить для небольшого пикничка, — словно не слыша отца, продолжала объяснять Тиффани.

— Предлагаю присоединиться к нам… — начал Хэррисон.

У Кинга был вид затравленного зверя. Тиффани, мигом оценив это выражение на его лице, мягко улыбнулась.

— Спасибо, папочка, как-нибудь в другой раз. Сегодня у меня свидание. Надеюсь, ему понравится мое новое платье, — сказала она, скромно опустив глаза. Она безбожно врала, но мужчины, похоже, этого и не заметили. — Можешь дать мне двадцать долларов, папа?

Хэррисон тут же открыл бумажник.

— Вот. Возьми пятьдесят. Надеюсь, у тебя свидание не с Уайатом? — сердито спросил он. — Он слишком поддается постороннему влиянию.

— Нет, не с ним. Спасибо, папочка. Пока, Кинг!

— Кто он?

Грозный вопрос Кинга остановил Тиффани у двери. Она обернулась, высоко вздернув брови, будто удивленная такой наглостью.

— Ты его не знаешь, — честно призналась она. — Вернусь вечером, папа.

— Какой же пикник в таком платье? — не унимался Кинг.

— Это не такой пикник, как ты думаешь, — заявила она, разглаживая платье. — Мы собираемся устроить его на ковре перед камином в доме моего приятеля.

— Сейчас уже слишком тепло, чтобы зажигать камин, — не желал сдаваться Кинг.

— А мы сядем подальше. Пока.

Тиффани вышла из кабинета и нырнула в лифт. Она торжествовала. Ей удалось растравить Кинга! Пусть поразмыслит над ее выдумкой. Может, он почувствует такое же разочарование, как она, узнав, что он уехал со своей секретаршей в Нассау?

Конечно же, не было никакого пикника, как не было и свидания. По дороге домой Тиффани зашла в небольшой магазинчик и купила жареной рыбы с чипсами. Через час она уже лежала на толстом бежевом ковре с журналом мод в руках перед незажженным камином у себя дома. В облегающих джинсах, майке, босиком и с распущенными волосами, она смотрелась совершенным воплощением юности.

Появление Кинга на пороге комнаты повергло Тиффани в смятение. Она не ожидала, что ее разоблачат, и притом так скоро.

— Где он? Прячется под диваном? За креслом?

Вытаращив глаза, с куском рыбы в руках, Тиффани онемела.

— Сложную же ты сплела паутину!

— Я тебя не обманула. Ну, разве что чуть-чуть, — призналась она и, взглянув на него с укоризной, добавила: — А ты ездил в Нассау с Карлой, так? Я рада, что вы хорошо провели время.