Ученик демона - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 32

— Полнейшая ерунда! — тут же категорически возразил демон. — Для овладения, как ты её называешь, Силой не нужен никакой особенный дар. Как я уже говорил, мыслящий индивид должен научиться управлять своим мыслительным процессом. У тебя же с этим просто беда. К примеру, посмотри вон на тот камень и постарайся полностью абстрагироваться от действительности. Ты должен видеть только данный предмет и ничего более.

Глан уперся взглядом в указанный когтистым перстом демонического существа камень и добросовестно постарался ни о чем не думать. Не тут-то было. В голову сразу же полезла куча разных мыслей. Промучившись какое-то время, Глану все-таки удалось выбросить из головы все лишнее. Теперь он видел только камень и, как ему казалось, ни о чем не думал.

— Ну и как успехи? — примерно через полчаса обратился к нему Азуриэль.

— Ничего сложного, — пожал плечами Глан. — Ерунда все это, детские забавы.

— Значит, ты считаешь, что тебе удалось полностью отключиться от реального мира? — с затаенной ехидцей в голосе поинтересовался демон.

— Ну да, а чего тут такого?

— В таком случае, скажи, сколько мух садилось на камень, пока ты на него смотрел?

Не подозревая подвоха, юноша тут же выпалил:

— Шестнадцать… нет семнадцать.

— А сколько чаек пролетело над рекой?

— Две… точно две.

— Конгениально! А сколько раз я почесал свой нос?

— Пять раз, Азуриэль.

На что демон злорадно усмехнулся и выдал издевательски-менторским тоном:

— Полный незачет, иначе говоря, неуд, банан или баранка — выбирай, что хочешь на свой вкус.

— Но…

— И попрошу не перебивать, пока твой Учитель не закончил говорить! Вспомни, мой юный самонадеянный друг, что я велел тебе сделать? Считать мух, или сколько раз я почешу нос? Твоя задача — смотреть на камень и ничего кроме него не видеть. Ты должен был ни о чем не думать, но твое неорганизованное сознание наоборот начало прогонять через себя колоссальные массивы информации, к тому же твое подсознание заработало в бешеном темпе. Теперь-то ты понимаешь, почему тебя забраковали в детстве?

— Честно говоря, не очень, — пожал плечами Глан.

— Уж очень ты у нас склонен к гиперактивности, иначе говоря, шило у тебя в одном месте и абсолютное неумение контролировать информационные потоки. Чтобы стать магом, ученик, прежде всего тебе предстоит научиться отключаться от всех внешних и внутренних раздражителей. Если тебе говорят сконцентрироваться на том или ином предмете, ты должен видеть лишь этот предмет и ничего более, в этот момент тебя не должны тревожить ни сознательные, ни подсознательные импульсы и позывы. Короче, давай-ка еще разок повторим данное упражнение.

Глава 4

Фарруку Кипелиусу Беранье и раньше приходилось сиживать в разного рода кутузках, то, как гарнизонные гауптвахты, полицейские отстойники для драчунов, воров и прочих незаконопослушных элементов. Нельзя сказать, что он уж очень стремился в них попасть, но молодость — штука такая, что иногда нет, нет, да и занесет не туда, куда следует.

Ко всем предыдущим своим визитам в места временного содержания, Фаррук относился философски — с кем не бывает. Но теперешнюю ситуацию расценивал не иначе, как подлый удар Судьбы-злодейки в спину абсолютно невиновного человека.

К тому же условия содержания здесь были значительно хуже госпитальных. Вместо приличного четырехразового питания ему приносили дважды на дню тарелку какой-то похожей на крахмальный клейстер бурды, кусок черствого хлеба с отрубями и кружку компота из сухофруктов. Воды давали два галлона на целый день, хочешь — пей, хочешь — умывайся, хочешь — вылей в смердящую дыру в полу, чтобы хоть чуть-чуть стало легче дышалось. Гулять выводили в тюремный двор один раз в сутки и всего-то на полчаса.

Едва оказавшись в темнице, юноша начал задумываться о целесообразности своего пребывания в этом месте. Однако в его положении можно было лишь строить головокружительные планы побега, столь же иллюзорные, как воздушные замки какого-нибудь неисправимого мечтателя.

Еду приносили в глиняной миске, глиняной же кружке, ел он деревянной ложкой. Поэтому у него даже не было возможности проверить на прочность скрепляющий кирпичную кладку известковый раствор. Оставалось шагать из угла в угол и представлять в лицах, как он когда-нибудь накажет всех своих обидчиков.

В неуютных каменных стенах он провел несколько дней, пока в один прекрасный момент в камеру не заявился заспанный охранник красномордый от неумеренных возлияний и весьма довольный жизнью.

— Эй, ваша магическая задница, прошу на выход… с вещичками. — Неумная шутка насчет несуществующих вещичек охранника здорово позабавила, и мордоворот залился жизнерадостным веселым смехом.

— Куда меня переводят, часом не в курсе?

— Можно сказать, повезло тебе паря. Счастливчик ты у нас. Сам Кворсус Патиас на тебя глаз положил. Скоро героем станешь, знаменитостью, прогремишь на все Заполье… ежели, конечно не протянешь ножки поперед того, как прослависся.

— Кворсус?

— Да, да, паря, можешь собой гордиться, сам Кворсус Патиас, величайший ланиста владелец самой знаменитой школы гладиаторов поимел на тебя виды. И чего он в тебе такого усмотрел? Никак не пойму. С виду вроде бы квелый да субтильный — от плевка мово переломисся. Но мастеру виднее, денежки отстегнул, значица, непременно возвернет сторицей. Пять годков назад его команда под орех разделала патейцев. Тапетича Кубок Чемпионов у фернанцев и, судя по их выступлениям, уступать его они никому не собираются. И я, паря, пострадал тогда от ихней шустрости — сдуру назанимал у корешей ажно две дюжины золотых и поставил на гладиаторов из Патеи, а оно эвон как обернулось. Короче, полгода казарменной жрачкой перебивались всем семейством, покамест моя благоверная с детями к теще не укатила, чтоб, значица, мою рожу богопротивную не видеть. Да, да, так и сказала "богопротивную", а еще "мерзкую". Ну, ничё, я ей за это промеж её свинячьих зенок звезданул. Думал, прощай родимая навсегда, более не вернесси. Ты не поверишь, паря, когда ушла с детями-то, плакал, страдал. Чего греха таить, руки хотел на себя наложить. Потом, правда, возвернулась тварь, когда я с долгами расплатился, да сресьтва в кармана́х зашевелились. Только волю почуял: вино рекой, девки веселые гуртом, кореша задушевные, а она, как снег на голову, мол, здрасьте, я вся навек ваша. Не, паря, не женись — вот тебе мой совет на прощание и щастье свое не упускай. У Кворсуса Патиаса все по честноку: конечность усекут, или орган какой повредят, в беде не бросит и денег не пожалеет, непременно поставит на ноги. Главное, чтоб голову не снесли или сердце не проткнули, а все остальное — мелочи жизни. Эх… был бы я помоложе…

О варварской забаве, практикуемой на территории Независимых Баронств — гладиаторских боях Фарруку приходилось слышать, но чтобы самому стать бойцом арены и в страшном сне присниться не могло. И вообще, к подобным развлечениям он относился с большой неприязнью. Ну как это можно получать удовольствие от вида крови и человеческих мук? Вот теперь, как обухом по голове новость о том, что на него, что называется, положил глаз какой-то Кворсус Патиас.

Услужливое воображение тут же нарисовало образ здоровенного громилы, неотесанного, немытого, дурно пахнущего. Последнее качество более всего раздражало Фаррука в людях, поскольку природа наградила его повышенной обонятельной способностью. Он так и не смог привыкнуть к вони, источаемой дырой в полу его камеры и сильно страдал от этого.

Пока шли по узким тюремным коридорам, разговорчивый конвоир поведал, что означенный ланиста выкупил пленника за немыслимые деньжищи. Сумма была озвучена с чувственным придыхом:

— Пять тыщ гномьих франгов не пожалел за тебя, паря! Мне б таких деньжищ на всю жисть хватило б.

Юноша подивился осведомленности охранника, но от комментариев воздержался.

К его несказанному удивлению юноши ланиста Патиас совершенно не вписывался в образ, представленный его богатой фантазией. Это был невысокий мужчина едва за пятьдесят, но еще вполне крепкий. Он был сед, коротко стрижен, лицо умное волевое. Шрам, спускавшийся от уголка левого глаза к подбородку, ничуть его не портил, скорее, придавал дополнительную толику брутальности его и без того примечательной внешности.