Мент обреченный - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 18

– Каким еще шашкам?

– Стоклеточным.

– А это кто такой остроумный? Фамилия?

(Моча кобылья!)

– Воронов.

– Как насчет понятий, Воронов? Ты на двух стульях усидеть захотел? Так ведь неудобно, свалишься. Задницей ты не вышел. Ты либо мент, либо не мент. Совмещать нельзя. Западло.

– Я мент.

– А что ж с ларьков сосешь?

– Сосет шлюха. Коктейль через соломинку. Я на заявку сюда приехал. Вон, с мужиками.

Наконец разговорился Пахом.

– Что за дела-то? О-(пи-и-и)-ели?

– Чья территория? – моргнул глазом Борисыч.

Пахом переглянулся с Ермаком.

– Моя, – ответил за них Тоха. – Вон терпила стоит. Заяву накатал.

– Писал? – Боец отряда по борьбе с коррупцией грозно взглянул на Мамеда.

Тот едва заметно кивнул и слился со специальными крылышками прокладки «Кэйрфри», изображенной на рекламном щите.

– Материал зарегистрирован?

– Само собой.

– Кто на тебя наезжал, Мамед?

Азербайджанец в ужасе повернул голову к Пахому. И по испытующему взгляду последнего мгновенно понял, что до ближайшей молитвы не доживет, если утвердительно кивнет своей мусульманской головой.

– Тут… тут их немае.

Тоха гоготнул.

– Земляк.

– А если подумать? Внимательно?

Мамед очень не хотел думать внимательно.

– Нет, никого не знаю. Это из мылыции ребята. А бандыты не пришлы, испугалысь, значыт.

Борисыч с явным расстройством в душе спрятал трубку в сумочку и приказал Домкрату:

– Отстегни… Картонки свои не оставьте.

Он бросил Тохину ксиву на прилавок и встал со стула.

– Значит, слушаем сюда внимательно. Материал завтра пришлете к нам, в отдел по борьбе с коррупцией. Ты, – он ткнул пальцем в хозяина, – тоже придешь. Адрес найдешь в справочном. Все! И запомните, дознаюсь, что скурвились и «крышу» ставите, – пеняйте на себя. Нам предатели не нужны. Они кончают одним и тем же местом.

«Ты, наверное, кончаешь другим», – подумал Андрей.

Дружной толпой отряд покинул ларек, загрузился в «джип» и помчался выявлять новых отщепенцев и предателей.

– Какая сука застучала? – прикладывая холодную банку «Джин-тоника» к распухшей щеке, спросил у коллег Пахом. – Ваши небось?

– Нашим смысла нет, у нас материал заштампован, – защитил честь отдела Грицук. – Это вы, коррупционеры, на чужую землю залезли.

– На свою…

– Какая теперь разница? – развел спорящих Ермак. – Чужой, свой… Теперь это их ларек, бескорыстных наших. Слышь, Мамед. Прими поздравления. Если штукой в месяц отделаешься, считай, повезло. И не вздумай нас завтра вспомнить, сожгу твой колокольчик к черту.

На улице Андрей ощупал лежащего на снегу Палыча. Кости вроде все целы. Участковый стонал и пытался что-то сказать оперу. Да, досталось мужику. Он у дверей стоял, первый удар принял. Лицом, вместо которого теперь кровавый студень. Все, что было вылечено при прежнем начальстве, оказалось выбито при нынешнем. Где-то даже политика.

– Ермак, помоги.

Оперы дотащили раненого товарища до скамейки и нежно усадили.

– Ну, волки… А начальнику я фуфло начищу покруче, чем эти – Палычу. Надо ж так подставить. Ларек сам доил, а на разборку нас отправил. Ты тоже хорош, оперуповноваженный внутрешних справ. Не мог пробить, кому Мамед платит. Я бы знал, что нашему заму, во бы поехал! – Ермак согнул руку в локте.

Тоха виновато пожал плечами.

– Де, де…– задыхаясь, протянул руки к Андрею бедняга Палыч.

– Что, старик?

– Депонент получи… Жене отдай.

– Своей?

– Ох, мудаки…

– Бедненький ты мой. Очень больно?

Андрею нравилось, когда его жалели. Особенно женщины.

– Не надо меня жалеть. Пройдет. Пустяки.

Сигарета потухла. Андрей не стал ее оживлять и бросил в пепельницу.

Из приемника фальцетил греческий соловей Демис Руссос.

– Выключи.

– Тебе не нравится?

– Ненавижу.

Марина убавила звук.

– Надо сделать рентген, возможно, у тебя трещина.

– В голове?

– Прекрати.

Марина включила телевизор.

– Посмотри, я с ужином закончу.

Андрей редко смотрел ящик, в основном случайно. Тратить время на заполонившую эфир рекламу, бесчисленные и такие же безвкусные ток-шоу и сериалы… Новости? Так эти новости и новостями-то назвать смешно. Все наперед известно. Война субъектов и война компроматов, терроризм и коррупция, смена власти смена и белья… А вот наконец и сенсация! Откопали, пронюхали! Выдали!.. Теперь в суд. Клевета и нанесение морального ущерба. Один вор обозвал другого вора вором. И все, затаив дыхание, следят за процессом века. Ну надо же…

Сейчас шли их городские новости. Местное телевидение занимало два законных часа в сетке и каждую секунду использовало с пользой и выгодой. Новости из ближнего зарубежья спонсирует фирма «Прыг-скок», производящая лучшие в мире китайские теннисные шарики, а прогноз погоды оплачивается конторкой, продающей японские джинсы.

Брюзга ты, Воронов. Привык к халявным прогнозам и новостям из ближнего зарубежья. Забыл, что за все надо платить.

– Сегодня в городском управлении внутренних дел состоялся брифинг нового начальника Главка. Он ознакомил журналистов с обстановкой в ведомстве на сегодняшний день, признав работу милиции неудовлетворительной, и наметил конкретные шаги по стабилизации криминальной обстановки в городе. Увы, обстановка, согласно цифрам, действительно тревожная. Отмечен рост уличной преступности, умышленных убийств, квартирных краж, разгул группировок, контролирующих практически все области хозяйства. Основную причину этого новый начальник видит в низкой эффективности работы правоохранительных органов, в упущениях прежнего руководства. И первое, что он намерен предпринять, – это навести порядок в собственном доме, после чего мощной рукой ударить по бандитизму…

Марина принесла блинчики с мясом.

– У вас опять новый шеф? Я сегодня слушала его выступление по радио. Очень даже убедительно. Наконец-то вам повезло. Обещает очистить город от рэкетиров. А то действительно надоели. Мы каждый месяц платим, а, собственно, за что? За то, чтобы они нас на воздух не подняли? Миленько.

– Повезло, – мучительно подтвердил Андрей. – Об одном помалкивает – откуда он такой героический выискался?

– Кстати, откуда? По городу слухи всякие ползут.

– Какие там слухи?! Нормальный бандюган, даже без особых амбиций. Помог новому губернатору на выборах, за что и получил кресло шефа милиции.

– Но это же… Неужели народ не понимает?

– Народ?! Ты думаешь, у нас сейчас есть народ? У нас до сих пор историческая общность! Мы не рабы – рабы не мы. Нам не нужен немец Штольц, мы предпочитаем прохвоста Чичикова и доброго царя, которому в случае чего можно поплакаться в мантию на этого Чичикова. Народ…

Марина кивнула на блинчики:

– Бери, пока не остыли. Есть сможешь?

– Зубы целы… Ментура, видишь ли, виновата. Нашел крайних. Можно подумать, ментов в инкубаторе выращивают. А на прежнее руководство проще всего валить. Беспроигрышный вариант. А что тут еще придумаешь? Ничего тут больше не придумаешь.

– Надеюсь, вас не заставляют вырывать вылеченные зубы и вставлять старые?

Андрей вспомнил Палыча.

– Как сказать… А что касается красивых речей, то любой, даже самый замечательный человек на девяносто процентов состоит из воды.

Блинчики оказались совсем ничего. По сравнению с магазинными пельменями просто деликатес. Андрей проглотил первую пару, почти не жуя, вытер губы приготовленной салфеткой. Мелочь, а забота чувствуется. Хорошо.

– Еще хочешь?

– Не откажусь.

Андрей мельком взглянул на стенные ходики.

– Торопишься?

– Есть полчасика. Завтра у Пашки контрольная, надо бы задачки порешать.

– Давай я ему парочку заверну. – Марина взяла тарелку с блинчиками.

– Заверни.

Андрей вдруг поймал себя на очень глупой мысли, что им не о чем говорить. В прямом смысле. Повторять когда-то сказанное, словно заученную роль для пьесы? Но они не в театре. Пересказывать сплетни, бородатые анекдоты? Примитивно, они не бабушки на лавочке. Кривляться, отпуская пошлые намеки? Или строить пылкого любовника? Зачем? Можно просто подойти и взять. И тебе так же просто отдадут. Да, все входит в привычку. А жаль.