Честная игра - Уильямс Кэтти - Страница 27

— Ну конечно! На фотографии отчетливо видно, с какой «неохотой» вы смотрите друг на друга!

Находясь так близко к Алекс, он не мог не заметить исходящего от нее аромата шампуня — едва слышимый запах яблок и меда.

— Что бы ты ни увидела на фотографии, — тихо произнес Габриэль, — ты заблуждаешься. Хотя тот ужин принес мне пользу — я осознал, каким дураком был, решив заключить помолвку с Кристабель. Она не просто пустой и мелочный человек, но еще и злобная по натуре. И это меня поразило.

— Ты только так говоришь… — прошептала Алекс.

— Должно быть, — продолжал Габриэль, — она все заранее спланировала и удостоверилась в том, что кто-нибудь с фотоаппаратом будет рядом с нами. Она знает, что черта с два я когда-либо возобновлю с ней отношения! Но отвергнутая женщина есть отвергнутая женщина, тем более, если она испанка… Ты… ты мне небезразлична, Алекс…

— О, в самом деле?

— Да, в самом деле. — Он приподнял пальцами ее подбородок, чтобы она взглянула в его глаза, и Алекс отпрянула от него назад. В ее глазах стояли слезы, и он почувствовал, как сжимается его сердце. — И я тебе небезразличен.

— Что это значит? — набросилась на него Алекс, вытирая тыльной стороной ладони текущие по лицу слезы. — Я тебя завожу?

— Ты заставляешь меня становиться сентиментальным.

При этих словах Алекс подняла глаза и посмотрела на него. Она разомкнула губы, желая сказать ему что-то обидное, но в голове не оказалось мыслей. Она лишь слегка хмыкнула и моргнула.

— Впервые встретив тебя, я повел себя как высокомерный нахал. Я был слишком молод, чтобы понять: ты лучшее, что я когда-либо имел в жизни. Но потом, через пять лет, мы встретились снова, и я опять повел себя как самодовольный наглец. Но мне не пришлось долго ждать, чтобы привязаться к тебе. Теперь я думаю о тебе постоянно. Я не могу ни на чем сосредоточиться, если тебя нет рядом со мной. Ты делаешь меня цельным человеком.

Глаза Алекс стали похожи на блюдца. Для человека, который никогда не был сентиментальным, Габриэль слишком разоткровенничался, и она не желала его прерывать.

— Ты так смотришь на меня… — Он усмехнулся. Габриэль решил рискнуть и провел пальцем по ее щеке, касаясь ее, словно перышком. — Я люблю тебя, Алекс. И если ты по-прежнему хочешь уйти и отказываешься выйти за меня замуж, я не стану тебя останавливать…

— Ты меня любишь?.. Почему же ты никогда мне об этом не говорил?

— Я этого не понимал, моя дорогая. Откуда мне было знать, если я не понимал, что любовь приходит нежданно и наезжает на тебя, как грузовой поезд? Как я мог заметить, что влюбился в тебя, если даже не понял, когда начал терять над собой контроль?

Алекс улыбнулась, затем просияла, подняла руки и погладила его по лицу.

— И я тебя люблю. Я никогда не переставала тебя любить, Габриэль. Даже тогда, когда чертовски сильно на тебя злилась, я все равно продолжала тебя любить. Именно поэтому я согласилась на твое предложение. После того как приехала Кристабель и вывалила мне теорию о том, что такой испанец, как ты, потеряет ко мне интерес, я решила, что должна приложить все усилия, чтобы твои чувства ко мне окрепли и мы остались вместе.

Она закрыла глаза и потянулась вверх, протягивая ему для поцелуя разомкнутые губы. И Габриэль подарил ей страстный поцелуй. Алекс тихонько простонала, когда он наконец отстранился от нее и посмотрел с такой любовью во взгляде, что у нее замерло сердце.

— Значит, ты выйдешь за меня замуж… — хрипло и тихо произнес он.

— Тебе не удастся меня остановить.

— Вот увидишь, — с серьезным видом пообещал Габриэль, — я стану лучшим отцом и лучшим мужем, самым хорошим любовником и самым лучшим другом, который когда-либо у тебя был.

С ее губ сорвался вздох истинного удовлетворения. Алекс обвила руками шею Габриэля и снова вздохнула, когда он нежно и собственнически коснулся рукой ее груди.

— И я постараюсь и стану для тебя лучшей, — прошептала она.

Эпилог

Годы, которые прошли в разлуке, было невозможно вернуть, но Алекс не позволяла Габриэлю обвинять себя в этом. Имело значение только настоящее, которое, по мнению Габриэля, было просто замечательным.

Люку уже исполнилось семь лет, и Габриэль не чаял в нем души. В самом деле, Габриэль едва мог вспомнить время, когда не только работал, но и успевал отдыхать. Теперь он понимал, что его настоящая жизнь связана с семьей. Хотя, если кто-нибудь прежде сказал ему, что он станет настоящим семьянином, он не поверил бы.

— Я считаю, что это ты виновата, — вслух размышлял он, когда Алекс присела в кресло напротив него.

Они вернулись на остров, чтобы отпраздновать три года семейной жизни, оставив Люка с бабушкой и дедушкой. Габриэль отпустил домработниц, чтобы побыть наедине с любимой женой. Алекс выглядела сегодня просто великолепно — в платье из летящей ткани кремового оттенка, которое он намеревался очень медленно снять с нее через пару часов.

Перед уходом Ала приготовила им ужин, а Алекс, как всегда, очень ее хвалила. «Пусть я не умею отменно готовить, — смеялась она, — но зато умею отлично разогревать приготовленные блюда».

— В чем ты меня обвиняешь? — усмехнулась Алекс. Со временем она все отчетливее понимала, насколько сложный характер у Габриэля.

— Я становлюсь домоседом.

Алекс потягивала шампанское и улыбалась.

— Боюсь, что это неизбежно.

— То же самое сказала мне твоя мать, когда мы навещали их недавно. Твои братья женились и превратились в пушистых домашних котиков.

Габриэль ожидал, что в семье Алекс его ждут непростые отношения, но все оказалось удивительно легко. Ее родители радушно приняли его. И хотя ее братья поначалу поглядывали на Габриэля с подозрением, затем они впустили его в свое священное сообщество, когда он доказал им осведомленность по поводу того, что присуще ирландцам.

— Милое платье, между прочим, — тихо сказал он и наклонился так, чтобы коснуться бедром ноги Алекс под столом. — Мне очень понравится снимать его с тебя. Все эти маленькие пуговки спереди… Интересное и трудное будет занятие.

Их взгляды встретились, и у Алекс привычно засосало под ложечкой. Так было всегда, когда Габриэль был рядом с ней.

— У тебя только одно на уме, — поддразнила она его, смеясь.

— Ты единственная женщина, о которой я могу думать.

— Совершенно верно!

— Прошедшие три года были лучшими в моей жизни, — серьезно сказал ей Габриэль. — Я всегда считал себя довольно беспечным парнем. Я ошибался. Ты научила меня нести ответственность за свои поступки. Ты и Люк… — он откашлялся, его голос звучал почему-то неуверенно, — вы для меня все в этом мире.

— Это потрясающе… — Алекс дотронулась пальцами до его лица и нежно улыбнулась прекрасному мужчине, который был для нее всем в этой жизни. — Только тебе нужно оставить немного места в своем сердце и для другого человека, потому что я… беременна.

Габриэль поднялся и притянул к себе Алекс, улыбаясь ей тепло и с любовью. Он коснулся рукой ее пока плоского живота и, переполняясь ощущением покоя и довольства, подумал о том, что всегда мечтал о большой семье.

Как и присуще испанскому мужчине.