Гарри Поттер и Дары Смерти - Роулинг Джоан Кэтлин - Страница 59

— В наши дни трудно понять, чему можно верить, — пробормотал Дирк.

— Я знаю Гарри Поттера, — сказал Дин, — и считаю его замечательным человеком — Избранным, называйте как хотите.

— Да, сынок, очень многие верят, что таков он и есть, — сказал Дирк, — и я в том числе. Но где он? Судя по всему, сбежал. Тебе не кажется, что если бы он знал что-то, чего не знаем мы, или обладал какими-то особыми способностями, то был бы сейчас здесь, — сражался, сколачивал сопротивление, а не прятался неведомо где. Ну и сам знаешь, «Пророк» выдвинул против него очень серьёзные обвинения…

— «Пророк»? — презрительно фыркнул Тед. — Если вы читаете эту гнусную газетенку, Дирк, то вполне заслуживаете того, чтобы вам врали. Хотите получить факты, обратитесь к «Придире».

Внезапно раздался взрыв давящегося кашля и чуть ли не рвоты плюс гулкие удары по спине — судя по всему, Дирк подавился рыбной костью. Наконец он произнёс, отдуваясь:

— К «Придире»? Листку для душевнобольных, который издаёт Ксено Лавгуд?

— Теперь уже не для душевнобольных, — ответил Тед. — Вам стоило бы в него заглянуть. Ксенофилиус сообщает факты, которые игнорирует «Пророк», а об этих его морщерогих кизляках в последнем номере вообще нет ни слова. Долго ли ему это будет сходить с рук, я не знаю, но на первой странице каждого номера Ксено твердит, что всякий, кто настроен против Сами-Знаете-Кого, должен считать помощь Гарри Поттеру первейшей своей задачей.

— Трудновато помогать мальчишке, который исчез с лица земли, — сказал Дирк.

— Знаете, то, что его до сих пор не схватили, уже достижение, и не малое, — сказал Тед. — Я, конечно, рад был бы услышать о нём. Но ведь и мы пытаемся сделать то же, что он, сохранить свободу, верно?

— Да, тут вы меня подловили, — неторопливо ответил Дирк. — Целое Министерство, все его осведомители ищут мальчишку, остаётся только дивиться, что его до сих пор не сцапали. Хотя, как знать, может, и сцапали уже, и убили, а сообщать об этом не стали.

— Ох, Дирк, не надо так говорить, — пробормотал Тед.

Наступило долгое молчание, заполнявшееся скрежетанием ножей и вилок по тарелкам. Когда разговор возобновился, то пошёл уже о том, стоит ли им заночевать на берегу или лучше вернуться в лес. Решив, что под деревьями укрываться лучше, они затушили костер, полезли вверх по склону и вскоре голоса их стихли вдали.

Гарри, Рон и Гермиона смотали Удлинители ушей. Гарри, которому так трудно было хранить молчание, пока они подслушивали разговор, обнаружил теперь, что не способен сказать ничего, кроме:

— Джинни… меч…

— Знаю! — ответила Гермиона.

Она снова схватила бисерную сумочку, и на этот раз засунула в неё руку по самую подмышку.

— Ну-ка… Ну-ка… — повторяла она сквозь стиснутые зубы, вытягивая что-то с самого дна.

Наружу начала медленно выползать богатая рама портрета. Гарри поспешил на помощь, и, как только они вытащили наружу пустой портрет Финеаса Найджелуса, Гермиона направила на него палочку, готовая в любой миг произнести заклинание.

— Если кто-то подменил настоящий меч поддельным прямо в кабинете Дамблдора, — отдуваясь, сказала Гермиона, едва они прислонили портрет к стене палатки, — Финеас Найджелус мог всё видеть, его портрет висит прямо над стеклянным ящиком.

— Если только он в это время не дрых, — отозвался Гарри, но тем не менее затаил дыхание, когда Гермиона опустилась перед пустым холстом на колени, наставила палочку в самую его серёдку, откашлялась и произнесла:

— Э-э… Финеас! Финеас Найджелус!

Ничего не произошло.

— Финеас Найджелус! — повторила Гермиона. — Профессор Блэк! Прошу вас, поговорите с нами. Пожалуйста!

— «Пожалуйста» всегда помогает, — произнёс холодный, язвительный голос, и в раму портрета скользнул Финеас Найджелус.

Едва увидев его, Гермиона воскликнула:

— Затмись!

Умные тёмные глаза Финеаса Найджелуса тут же закрыла чёрная повязка, отчего он врезался лбом в раму и вскрикнул от боли.

— Что… как вы смеете… что вы…

— Мне очень жаль, профессор Блэк, — сказала Гермиона, — но это необходимая предосторожность.

— Немедленно уберите это безобразное добавление! Уберите, говорю! Вы портите великое произведение искусства! Где я? Что происходит?

— Где вы, не суть важно, — ответил Гарри, и Финеас Найджелус немедля замер, прекратив попытки содрать с себя писанную маслом повязку.

— Уж не голос ли это неуловимого мистера Поттера?

— Вполне возможно, — ответил Гарри, понимая, что такой ответ пробудит в Финеасе Найджелусе любопытство. — У нас есть к вам пара вопросов о мече Гриффиндора.

— А, — отозвался Финеас Найджелус, вертя головой и стараясь хоть краем глаза увидеть Гарри, — ну да. Глупая девчонка повела себя чрезвычайно неразумно.

— Не смейте так говорить о моей сестре! — грубо рявкнул Рон.

Финеас Найджелус надменно приподнял брови.

— Кто здесь с вами? — спросил он, поворачивая голову из стороны в сторону. — Мне не нравится этот тон! Девчонка и её друзья вели себя до крайности безрассудно. Попытаться обокрасть директора школы!

— Это не было кражей, — сказал Гарри. — Меч не принадлежит Снеггу.

— Он принадлежит школе, которую возглавляет профессор Снегг, — заявил Финеас Найджелус. — А какими правами на него обладает девчонка Уизли? Она заслужила полученное ею наказание, равно как и идиот Долгопупс с придурковатой Лавгуд.

— Невилл не идиот, а Полумна не придурковатая! — воскликнула Гермиона.

— Где я? — спросил Финеас Найджелус и опять попытался содрать повязку. — Куда вы меня затащили? Зачем унесли из дома моих предков?

— Не важно! Какому наказанию Снегг подверг Джинни, Невилла и Полумну? — требовательно спросил Гарри.

— Профессор Снегг отправил их на исправительные работы в Запретный лес, к этому олуху Хагриду.

— Хагрид не олух! — снова и уже визгливо вскрикнула Гермиона.

— Снегг мог счесть это наказанием, — негромко сказал Гарри, — но Джинни, Невилл и Полумна, скорее всего, от души смеются над ним вместе с Хагридом. Запретный лес, подумаешь… они видали места и похуже Запретного леса.

Он испытывал облегчение, поскольку успел уже напридумывать всяких ужасов, самым меньшим из которых было заклятие Круциатус.

— Что мы действительно хотели бы узнать, профессор Блэк, — начала Гермиона, — так это… м-м-м… извлекался ли меч из ящика прежде. Может быть, его уносили, чтобы почистить или ещё куда-то?

Финеас Найджелус помолчал, снова попытался освободить глаза, а потом хихикнул.

— Отродье маглов, — сказал он. — Оружие гоблинской работы не требует чистки, недотёпа вы этакая. Серебро гоблинов отталкивает любую земную грязь, принимая в себя лишь то, что его закаляет.

— Не надо называть Гермиону недотёпой, — сказал Гарри.

— Я устал от возражений, — сообщил Финеас Найджелус. — Может быть, мне уже пора вернуться в директорский кабинет?

Он наощупь двинулся по портрету, пытаясь отыскать край рамы, чтобы покинуть холст и возвратиться в Хогвартс. И тут Гарри ощутил внезапный прилив вдохновения.

— Дамблдор! Вы не могли бы привести сюда Дамблдора?

— Прошу прощения? — удивился Финеас Найджелус.

— Там же висит портрет профессора Дамблдора. Вы не могли бы привести профессора сюда, в ваш портрет?

Финеас Найджелус повернулся на голос Гарри:

— Похоже, невежество присуще не только отпрыскам маглов, Поттер. Те, кто изображён на портретах Хогвартса, могут беседовать друг с другом, однако они не способны перемещаться за пределами замка. То есть способны, но лишь для того, чтобы навестить другой свой портрет, висящий где-то ещё. Дамблдор не может прийти сюда вместе со мной, а после всего, что я от вас натерпелся, я и сам сюда возвращаться не стану, будьте уверены!

Гарри, немного павший духом, наблюдал за Финеасом, возобновившим попытки покинуть раму.

— Профессор Блэк, — произнесла Гермиона, — а не могли бы вы сказать нам, пожалуйста, когда меч в последний раз вынимали из ящика? Я имею в виду, до того, как его забрала Джинни.