Искусство и кофе - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 32

   - Скажите, вы имеете какое-либо отношение к тому, что произошло сегодня с моим водителем?

   Маркиз не изменился в лице. Даже дыхание не сбилось с размеренного ритма... Но вот зрачки у него дрогнули, и веки опустились - всего на мгновение, но мне этого хватило.

   - Смотря что вы имеете в виду, Виржиния, - спокойно ответил он. - Что натворил этот человек? Огорчил вас?

   - О, можно сказать, что я осталась вовсе без водителя, - с совершенно искренним сожалением произнесла я.

   Губы маркиза тронула улыбка:

   - Не могу сказать, что соболезную вашей потере. Я так и думал, что рано или поздно прошлое мистера Маноле даст о себе знать. Тем не менее, Виржиния, вы можете всецело рассчитывать на мою поддержку. У меня на примете есть хороший, верный водитель, который также способен стать вашим телохранителем, не привлекая при этом внимание общественности.

   Я проглотила смешок. Определенно, у Эллиса и маркиза есть нечто общее. По крайней мере, своих протеже они сватают одинаково. Вплоть до формулировок. Надо же - и водитель, и телохранитель!

   - Не стоит беспокоиться об этом, маркиз. Я пока не собираюсь увольнять мистера Маноле, его работа меня более чем устраивает. Не каждая леди может похвастаться, что водителем у нее работает тот, кто раньше увлекался гонками на автомобилях... Почему вы так смотрите на меня?

   Выражение лица у Рокпорта стало... сложным.

   - Вы хотите сказать, что ваш водитель жив?

   - Конечно. Никогда не говорила, что он умер, - я пожала плечами. - Как и не говорила, что нападение как-то связано с его прошлым. Мистер Маноле был сильно избит, и поэтому я дала ему несколько свободных дней. Кажется, что мне придется некоторое время пользоваться кэбом. И еще мне кажется, что вы, лорд Рокпорт, можете рассказать о сегодняшнем ужасном происшествии гораздо больше мистера Маноле. Я права?

   - Виржиния, не все так однозначно...

   У меня кольнуло сердце.

   После этих слов маркиз мог ничего больше и не говорить. Разом навалилась усталость и страшная, глухая обида. Не слушая ни единого слова, я тихо спросила:

   - Зачем?

   Рокпорт не стал отводить глаза. В высшем свете о нем говорили разное, некоторые открыто боялись, другие недолюбливали, третьи считали старомодным чудаком... Но даже леди Милдред, которая знала о нем едва ли не больше, чем мой отец, никогда не обвиняла маркиза во лжи. И с ней, и с отцом Рокпорт был настолько честен, насколько это вообще возможно для человека его склада характера.

   Видимо, теперь священное право слышать правду от маркиза перешло ко мне - по наследству.

   - Так надо, Виржиния.

   - А я ведь сразу заподозрила это, - призналась я. - Вспомнила ту служанку, которая украла мамино колье. Вы пообещали "решить вопрос", а через день служанка сама вернула маме украшения. Плакала... хотела идти и сдаваться "гусям". Отец тогда пошутил, что вы волшебник. Только мне не понравилось такое колдовство.

   - Служанка действительно была виновата.

   - Я знаю. И, конечно, воровке не место под крышей особняка Эверсанов.

   - Вы сердитесь, Виржиния?

   - Конечно, - я снова вздохнула. - Я настолько сердита, что вот прямо сейчас начала бы кричать на вас, заламывать руки и кидаться книгами - да вот беда, слишком устала за день.

   - Вам так дорог этот водитель? - в голосе у маркиза звякнул металл.

   - Нет. Просто не переношу, когда кто-то пытается решать за меня.

   Книжные шкафы, корешки старинных фолиантов, пыль, полумрак, оплывшие свечи в тяжелом подсвечнике... Как бы мне хотелось оказаться далеко отсюда!

   Я чувствовала себя преданной.

   - Значит, все же дорог, - подвел итог Рокпорт.

   - Да нет же! - сил у меня хватило только на смех, да и то натужный. - Увольте. Кто дорог, гипси-авантюрист?

   - Зачем же вы тогда так за него держитесь? - маркиз сжал пальцы на поручнях кресла - как будто два бледных паука оплели темное дерево. - Виржиния, если бы вы знали о нем то, что знаю я, то вы бы тотчас выгнали этого человека! А то и сдали "гусям"!

   - Поверьте, я знаю о мистере Маноле достаточно, чтобы не обольщаться на его счет.

   - Обольщаться - очень верное определение, Виржиния. Очень верное, - маркиз уже не просто говорил - чеканил слова. - К сожалению, этот человек действительно талантлив и хорошо скрывает следы своих преступлений. У меня нет ни одного надежного свидетеля или доказательства, однако подозрений хватает с лихвой.

   - За мистера Маноле поручился очень надежный человек! - я не выдержала и вспылила. Только тяжесть фундаментального труда за авторством Константа Невинного, придавливающая меня к креслу, не позволила немедленно вскочить на ноги. - Оставьте подозрения прошлому. Мистер Маноле готов измениться, но если мы будем продолжать видеть в нем преступника, он не изменится никогда! Деньги стоят гораздо меньше честной жизни, и он наконец это понял! Нужно всего лишь дать ему шанс...

   Я внезапно осознала, что говорю словами Лайзо, и умолкла. Мне стало не по себе. Когда он успел так глубоко просочиться в мою жизнь? Да что в жизнь - в мои мысли...

   - Виржиния, Виржиния, - Рокпорт наклонился и осторожно взял мою руку в свои. Ладони у него были теплые и немного влажные. - В вас сейчас говорит молодость и идеализм. Поверьте уже немолодому и не слишком благородному человеку: люди не меняются. Тот, кто когда-то ступил на преступную стезю, уже с нее не свернет. Слишком притягательна эта иллюзия свободы, слишком прочна привычка смеяться над законом. Только в деле леди Саммершот аферист, известный под кличкой "Актёр", по описанию очень похожий на гипси Лайзо Маноле, заработал более полутора тысяч хайрейнов. И это только одно дело, Виржиния! Вы думаете, что кто-то готов отказаться от таких денег ради места водителя?

   - Какой еще леди? - ошарашенно выдохнула я и откинулась на спинку кресла. - Леди... Саммершот?

   - Да.

   - Она была красавицей?

   - Да. Вы не на то, на что надо, обращаете внимание, Виржиния, но я расскажу в двух словах об этом деле. Некий юноша представил виконту Саммершоту прекрасные рекомендации и был принят на работу в качестве учителя алманского для сыновей виконта. Но не прошло и трех месяцев, как виконт заявил о пропаже одной тысячи шестисот хайрейнов в золоте, а леди Саммершот - о намерении воспользоваться правом на развод со своим мужем, якобы уличенном в измене. Церковь вскоре дала это разрешение - видимо, леди Саммершот была весьма убедительна. Что же до пропавших денег, она только раз обмолвилась, что это была плата за некие доказательства.

   Во время рассказа мне становилось все тягостней. И наконец я не выдержала и перебила маркиза:

   - Ну и что! Что плохого в том, что благородная леди избавилась от обманщика? Пусть бы это и стоило ей полутора тысяч хайрейнов! Я бы и не таких денег не пожалела, чтобы разоблачить предательство. Нет ничего хуже того, чтобы терпеть обман!

   Последние слова я едва ли не выкрикнула.

   - Возможно. Но леди Саммершот после развода потеряла право встречаться со своими сыновьями, - мягко произнес маркиз. - Вы все еще думаете, что Лайзо Маноле совершил благое дело, раскрыв этот, с позволения сказать, "обман"? Не обманывайте себя. Он просто использовал трудное положение четы Саммершот себе во благо. Это называется преступлением и преследуется по закону.

   У меня в горле пересохло.

   - Нет никаких доказательств, что это сделал именно мистер Маноле. Похож - не доказательство, а домысел.

   - Я уверен, что это был он, - маркиз встал и наклонился над моим креслом, глядя сверху вниз. Я почувствовала себя вдруг, как в детстве - девочкой, говорящей глупости. Девочкой в мире взрослых... - Поймите, Виржиния, я беспокоюсь за вас... Нет. Не просто беспокоюсь. Я испуган. Вы не просто красивы, но и чисты. Вы практичны, но не видите в людях зла, потому что в вас его нет. А я вижу. Лайзо Маноле опасен. И поэтому я боюсь за вас. Я не хотел говорить это вам, но его второе прозвище... - Рокпорт помолчал, словно его одолевали сомнения. - Его второе прозвище - Искуситель. А в четырех из шести его преступлений, о которых мне хоть что-то достоверно известно, были замешаны молодые женщины.