Юрий Андропов. Последняя надежда режима. - Млечин Леонид Михайлович - Страница 10

Куусинену и его окружению поручили сформировать Народную армию — за счет карелов, финнов и ингерманландцев, которые жили в Карелии и Ленинградской области. К юбилею Сталина Куусинен соб­ственноручно написал обращение к вождю от имени «бойцов и команди­ров 1-го корпуса Народной армии Финляндии»:

«Собравшись на многолюдные митинги для ознаменования 60-ле­тия великого вождя народов товарища Сталина, мы, сыны финляндского и карельского народов, охваченные пылом сегодняшней борьбы за освобождение финляндского народа от ига преступной плутократии и империализма, шлем Вам, дорогой товарищ Сталин, проникнутый глубо­ким уважением наш пламенный боевой привет...

Гордость и радость овладевают нами сегодня, когда вместе с десятками тысяч наших товарищей, борющихся по ту сторону фронта, во внутренней Финляндии, против белофинских палачей народа, присо­единяемся к боевым приветствиям, посылаемым Вам, товарищ Сталин, трудящимися со всех концов земного шара...»

Обком Карело-Финской республики принял решение организовать трехмесячные курсы по изучению финского языка для партийных и со­ветских работников, переброшенных на занятые войсками территории. Но им не пришлось страдать над учебниками. Война с маленькой Фин­ляндией оказалась настолько кровавой и неудачной, что Сталин счел за благо закончить ее, удовлетворившись малым.

Но его не покидала надежда целиком присоединить Финляндию к Советскому Союзу, поэтому он оставил Куусинена в Петрозаводске и сделал его председателем президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР. В 1941 году ввел в состав ЦК ВКП(б).

Под руководством Куусинена Андропов и осваивал науку поли­тической борьбы.

В Петрозаводске Андропов, не имевший высшего образования, поступил в только что открытый Карело-Финский государственный уни­верситет, где было тогда всего четыре факультета — историко-фи­лологический, физико-математический, биологический и геолого-гид­рогеографический.

2 сентября 1940 года в университете начались занятия. Перед студентами выступил и секретарь республиканского ЦК Геннадий Нико­лаевич Куприянов, и глава Верховного Совета Куусинен — на русском и финском языках. На торжественном собрании присутствовал секре­тарь ЦК комсомола Карело-Финской ССР Юрий Андропов.

Но учебе помешала война. Впрочем, фронта Андропов избежал, он был нужнее в тылу — четыре года возглавлял республиканский ком­сомол.

В официальных биографиях написано о его «активном участии в партизанском движении в Карелии». В реальности партизанами занима­лись органы госбезопасности. Начальником штаба партизанского дви­жения Карельского фронта был генерал-майор Сергей Яковлевич Верши­нин, профессиональный чекист; до войны он был начальником Нориль­ского исправительно-трудового лагеря НКВД, Комсомольским секрета­рям чекисты поручали отбирать молодежь для партизанских отрядов и разведывательно-диверсионных групп.

Исследователи обращают внимание на то, что Андропов не был награжден даже медалями «За победу над Германией» или «Партизану Отечественной войны», которые раздавались в массовом порядке. Ска­жем, его коллега по комсомолу, секретарь Московского горкома Алек­сандр Николаевич Шелепин, который реально занимался помощью парти­занскому движению, в марте 1942 года получил орден Красной Звезды, а затем и партизанскую медаль.

Похоже, «партизанская» строчка в биографии Андропова появи­лась для того, чтобы украсить образ главного чекиста страны, полу­чившего погоны генерала армии, но ни дня не служившего в вооружен­ных силах.

Задача республиканского комсомола состояла в том, чтобы мобилизовать всех, в том числе заключенных, на работы военного ха­рактера. Так Андропова включают в состав оперативного штаба по строительству Беломорского аэродрома: обязанность штаба — вывести на работы всех, кого можно найти в Беломорске.

В сорок первом немецкие и финские войска, наступая, оккупи­ровали две трети территории Карело-Финской ССР. Осенью Петроза­водск пришлось оставить.

10 октября 1941 года бюро ЦК компартии постановило: «Счи­тать необходимым перевести Правительство КФССР в г. Беломорск. Для размещения аппарата СНК и ЦК КП(б) освободить помещение, занимае­мое Управлением Кировской ж.д.»

Это был городок, состоявший, собственно, из небольших островков. Там было всего несколько каменных зданий. Беломорцы обитали в обычных избах, тротуары и мостовые тоже были деревянны­ми. Канализация в городе отсутствовала. Вокруг — тундра. Бомбоубе­жищ в городе не было. Для населения вырыли щели. Начальство решили укрыть понадежнее. 10 июня 1943 года бюро ЦК постановило «в крат­чайший срок построить вблизи здания ЦК бомбоубежище». Впрочем, ни немцы, ни финны город практически не бомбили.

В Беломорске молодого Андропова наблюдал в неформальной об­становке будущий профессор-литературовед Ефим Григорьевич Эгкинд. В Беломорске, в разведотделе Карельского фронта, служил знакомый Эткинда, прежде заведовавший кафедрой в ленинградской Высшей партийной школе. Его красавица жена Мария Павловна Рит (ее все звали Муся) была эстонкой.

«Тогда, в 1942 году, — вспоминал профессор Эткинд, — мы встречались часто — каждую неделю я бывал с ним и его женой в го­стях у единственного из наших знакомых, владевшего в Беломорске частным жильем, — у московского писателя, в то время военного жур­налиста, «интенданта второго ранга» Геннадия Фиша, Туда же прихо­дила из госпиталя медсестра Катя Зворыкина, моя молоденькая жена.

И, кстати сказать, среди гостей обычно бывал молчаливый на вид и, судя по некоторым репликам, вполне образованный молодой че­ловек Юра, безнадежно влюбленный в Мусю. Гораздо позже, лет через сорок, я узнал, с кем спела нас тогда щедрая на выдумки судьба: то был Юрий Владимирович Андропов.

В шестидесятых годах, кажется, Муся Рит обратилась к нему с какой-то письменной просьбой, для нее жизненно важной; он не отве­тил».

В декабре 1941 года наступательный потенциал немецких и финских войск истощился. Два с половиной года линия фронта не ме­нялась. Немецкие и финские войска не могли прорвать советскую обо­рону. Но и у Красной армии пока не было сил и средств, чтобы вы­бить врага. Только летом 1944 года войска Карельского фронта пере­шли в наступление и очистили территорию республики от войск про­тивника. В Петрозаводск 28 июня первыми воспались морские пехотин­цы, десант высадила Онежская военная флотилия.

15 ноября 1944 года Карельский фронт был расформирован. Для республики война закончилась. Началось восстановление разрушенно­го. В Москве были недовольны руководством республики, считали, что оно действует недостаточно энергично. 22 ноября оргбюро ЦК приняло постановление «О работе ЦК ВКП(б) Карело-Финской ССР». В нем гово­рилось: «ЦК компартии не принял надлежащих мер по восстановлению хозяйства и ликвидации последствий финской оккупации. ЦК компартии республики и его первый секретарь т. Куприянов примиренчески отно­сятся к проявлениям безответственности, недисциплинированности и фактам недостойного поведения отдельных руководящих работников. В республике имеют место вредные для дела настроения самодовольства и благодушия».

В порядке укрепления кадров Андропова в ноябре 1944 года перевели на партийную работу — сделали вторым секретарем Петроза­водского горкома партии. Для тридцатилетнего человека завидная ка­рьера. После войны, в январе 1947 года, он стал уже вторым секре­тарем ЦК компартии Карело-Финской ССР.

Заняв высокий пост, Андропов заочно (без сдачи экзаменов) окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Без диплома о высшем образовании он чувствовал себя неуютно. Высшая партшкола и созда­валась для достигших немалых высот практических работников, не имеющих ни образования, ни времени, а чаще и желания его получить.

Потом будут ходить легенды о его энциклопедических познани­ях, о том, что он в совершенстве знал английский язык. Чего не было, того не было. Английский Юрий Владимирович пытался учить, уже будучи председателем КГБ, по в таком возрасте и при такой за­нятости это оказалось невозможным. Впрочем, работа за границей, чтение книг и справок, общение с интеллигентной публикой в какой­-то степени помогли ему компенсировать отсутствие систематического образования.