Оборотная сторона - Дружинина Александра - Страница 12

— Цепь разорвана…»

Зажмурившись, я натянула одеяло до самого носа и накрыла голову подушкой. Нет, это невозможно! Может оборотни и не любят спать по ночам, но зачем же мешать порядочным людям? Уууу, как они меня достали. Перевернувшись на другой бок, я приподняла край подушки так как воздуха почти не осталось. Эй вы, там, можно потише! Ну все, эти нехорошие оборотни еще увидят кузькину мать!

Нехотя разлепив глаза, мутным взглядом обвела комнату… Казалось и минуты не прошло, как уснула. Голова гудит, словно медный колокол. Откуда-то из-за двери доносился шум, негромкий, но действующий на нервы. Они что там вечеринку устроили?!

В охапку схватив одеяло, недовольная я спрыгнула с кровати. Странно, а почему коврик такой пушистый?…

— Ну… Кира… чтоб тебя… уйди с моего хвоста! — послышался знакомый недовольный голос снизу.

— Ты чего тут делаешь? — с подозрением взглянув на кота, я поспешно убрала ноги.

— Не беспокойся, нам еще долго предстоит быть в обществе друг друга, — кот с сожалением осматривал помятый хвост. — И кто мне теперь моральный ущерб возместит?

Не обращая внимания на его ворчание, я спрыгнула с кровати и направилась к двери.

— Ты куда? — Фредерик вскочил и уставился на меня.

— Собираюсь узнать, когда прекратится этот балаган. И предложу пару интересных конкурсов, вроде «кто быстрее добежит до своей комнаты». Победитель будет спать спокойно. Проигравший — вечно.

— Я с тобой! — остановившись, недоуменно взглянула на Фреда. Он что, поверил? Боится, что выполню обещание? Вообще-то правильно боится…

— Спасибо, я и сама прекрасно справлюсь, — скрипнув, дверь отворилась и звук усилился.

— А… ты найдешь дорогу? — неуверенно спросил кот. Та-ак, тут дело нечисто.

— На шум пойду, — отрезала я. — Ты что, следить за мной собрался? — спросила, усмехнувшись.

— Нет, зачем? Просто… а вдруг ты споткнешься? И на помощь никто не придет.

— Тогда поручаю тебе организацию поминок, — раздраженно ответила я, оглядывая коридор. Мне, кажется, направо… Или налево?

— А если…

— А если у меня будет дочка, а у нее будет внучка, она выйдет на мороз и простудится? — лаконично ответила я, раздумывая, куда бы пойти. Кажется, звук идет слева… Что ж, туда и пойду.

— Подожди! — чуть не подпрыгнув, я остановилась, заскрипев зубами. Ну что еще? Всемирный потоп случится?

— Я с тобой, — Фредерик догнал меня и засеменил рядом.

— Да что происходит? Ты что, валерьянки объелся?

Гордо подняв голову, кот дал понять, что больше не скажет ни слова. Ну и больно надо. Как говорил Незнайка: «знаю я вас…».

— Это он темноты боится, — воздушный, словно дуновение ветерка, голос заставил меня обернуться. Ага, поиграем в «море волнуется раз». Выполняю последнее: застыв с открытым ртом, рассматриваю стоящего передо мной человека. Н-да, вот и дожили. Нет, все ничего, если бы не его прозрачность. Мужчина словно соткан из тумана. Серые грустные глаза безразлично глядят в никуда. Белый напудренный парик свисает на щеках, как уши спаниеля. Камзол и рубашка с кружевным воротником, изящные сапожки с узорными пряжками: все белое и прозрачное.

— Граф, ну я же просил вас… — простонал кот. — Не позорьте меня…

— Вы — призрак? — я медленно протянула руку вперед и она спокойно прошла сквозь камзол. Лишь ощутился легкий холодок и покалывание.

— Позвольте представиться, прекрасная мадемуазель, — я чуть не оглянулась, ища упомянутую «мадемуазель», вовремя сообразив, что это обращаются ко мне, — граф Ранский фон Дитрих, потомственный наследник самого месье Гардонского. Ныне — неупокоенный дух, блуждающий по замку вот уже как семьсот зим, три месяца, две недели, пять дней, восемь ленгов, пять триолов и шесть колин[1], - я понятия не имела, что такое ленги, триолы и колины, но сделала вид, что все поняла и сочувственно кивнула. Еще бы, все это было сказано так печально! Эх, сейчас расплачусь.

— Пойдем, — кот решительно развернулся, — А то опоздаем, все сами разойдутся.

— А ты, Фредерик ин'Харрен, до сих пор печешься о своей репутации? Ну, о твоей небольшой проблеме знает чуть ли не весь замок, — призрак снова обернулся ко мне. — Вы не обращайте внимания, это у него наследственное.

— Что? — не поняла я.

— Боязнь темноты.

— Значит, боязнь. Темноты? — я насмешливо взглянула на Фредерика, — Кот, который боится темноты?

Фредерик фыркнул и обиженно отвернулся. Ну, теперь понятно, почему он увязался за мной: не хотел один в темной комнате оставаться. И чего только в жизни не бывает!

— А вы… вам не скучно вот так ходить, день за днем? — я вновь сочувственно обратилась к призраку. Фредерик никуда не денется, а возможности поговорить с живым призраком, может больше и не представиться. «Живее не бывает!» — не забыл прокомментировать внутренний голос.

Тяжело вздохнув (или усмехнувшись?) призрак печально произнес:

— Да, мне приходится нелегко… Сотни лет со мной никто не общается… Еще при жизни матушка била меня, в мороз заставляла работать на улице, любимая бросила ради какого-то заморского купца. Смерть моя была ужасна — злобный смех и сполохи пламени в запертой комнате, вот все что помню…

Я чуть не прослезилась. Никогда со мной такого не было, а тут, аж пробрало. Как же он, бедненький, живет? «Вот так и живет. Посмертно» — внутренний голос. Как же без него?

— Не слушай ты этого зануду! — неожиданно вмешался кот. — Пойдем отсюда.

— Как ты можешь?! — я до глубины души была поражена его бессердечностью.

— Что ж, милая девушка, с вами приятно поболтать, — вновь тяжелый вздох, и до лица дотронулся легкий холодный ветерок, — Прощайте… Вряд ли мы еще увидимся. Кто знает, удастся ли мне вырваться из оков мракобесий? — призрак повернулся и направился к стене. Остановился, и не оборачиваясь произнес:

— Будь осторожна, там опасность… И помни, цепь была разорвана, но ей вновь суждено соединиться, — с этими словами граф Ранский вошел в стену, оставив меня в полнейшем замешательстве.

— Ну вот, теперь он обиделся, — досадливо сказала я. — Ты просто… у тебя нет сердца!

Фред фыркнул и обошел меня с другой стороны.

— Запомни: никогда не верь ни единому слову призрака. Эти зануды самую хорошую историю так расскажут, что впору в могилу ложиться. В замке его никто не держит. Наоборот отвязаться от него не можем: уже так достал всех своим нытьем! Сейчас ты еще легко отделалась. Неделю назад он говорил, что при жизни его сожрал дракон, причем медленно, растягивая удовольствие. На самом деле дожил он до глубокой старости, болел только раз: насморком. Мать в нем души не чаяла, дядя любые прихоти исполнял. А комната, где он умер, сейчас цела и невредима: никаких пожаров у нас отродясь не было…, - тут кот осекся, — кроме вчерашнего.

Отметив про себя, что сегодня, это уже «завтра»… или наоборот, спросила:

— А что он говорил про цепь? — я поразилась полету фантазии призрака, но эти слова все же въелись в душу.

— Да кто их разберет, этих духов! То смерть предскажут, то государственную измену, то супружескую…

Мы молча пошли по темному коридору. Светильники на стенах тихо потрескивали, успокаивая и умиротворяя. Что-то не дают мне покоя слова графа. Все бы ничего, но почти такие же я слышала во сне. Слишком явственно, чтобы считать это сном, но слишком нереально, чтобы явью.

Отбросив все мысли, грозящие шизофренией, я прислушалась. Шум становился все сильнее. И уже мало походил на вечеринку, звон бокалов и радостные возгласы. Фредерик тоже выглядел весьма взволнованно.

В следующую секунду нам вновь пришлось остановиться. Из-за очередного поворота неожиданно возникла волосатая морда. Пара маленьких поросячьих глазок в упор уставилась на меня. С зубной щеткой этот субъект явно незнаком. Про бритву и говорить не приходится. На голове надет деревянный чурбачок, слегка окосевший. В носу — огромное кольцо, которое мне вполне подошло бы вместо браслета. Толстые бревнообразные руки до локтя покрыты растительностью неопределенного цвета. Выше — серые рукава рубахи, похожей на холщевый мешок. Из-за ворота выглядывала (о чудо!) не волосатая грудь с наколкой: оскаленная пасть дракона. По мне так дракончик смотрелся вполне безобидно, по сравнению с хозяином наколки: этакая безобидная ящерка. Картину дополняли сапожищи на толстенной подошве, кожаная туника и широкий ремень, за которым я насчитала штук пять кинжалов. Это только на первый взгляд. На второй не хватило смелости.