Родовой кинжал - Руда Александра - Страница 8

— А если я тебе уши откручу, тебе это тоже понравится? — угрожающе спросил тролль.

— Не трогай эльфа, он — целитель, — буркнула Тиса из-под одеяла.

— А что помешает целителю исполнять свои обязанности, но уже без ушей? — искренне удивился Драниш.

— Ты не понимаешь важной связи между ушами и функционированием всего эльфийского организма, — надменно сказал Даезаэль и в этот момент стал как никогда похожим на обычного эльфа.

— Не понимаю, — признался тролль. — У вас в ушах что — мозг?

— Что ты знаешь об анатомии! — еще надменнее сказал эльф.

Драниш наморщил лоб и почесал в затылке.

— Вот интересно, — тихо буркнула Тиса, высунувшись из своего шерстяного убежища, — он не сказал «нет» на предположение о мозге в ушах.

Целитель сделал вид, что ничего не услышал, но его правое ухо предательски дернулось.

— Я много чего знаю об анатомии! — сказал вдруг Драниш гордо. — Например, если выпустить живому кишки, то он умрет через несколько часов в страшных мучениях. И еще я знаю, где находится сердце, печень, почки и легкие!

— Я поражен! — иронично сказал Даезаэль.

— Ты думаешь, я тупой вояка, да, и даже не знаю такого умного слова, как «анатомия»? Нет, дружище, воины знают анатомию куда лучше целителей! Если ты не знаешь, где у разумного существа почки, то как ты по ним будешь бить? Или куда ты приставишь нож, чтобы угрожать «я вырежу твою печень и отдам собакам»? Враги ведь не дураки! Приставишь ты нож вместо печени к почкам, он только засмеется, и все, твой авторитет как убийцы упадет, как… э-э-э… это самое у любовника, когда муж с топором в спальню заходит.

— Раз ты такой знаток, то, может быть, ты и будешь у нас целителем? — надменно спросил эльф.

— Только если ты сможешь моим мечом помахать полчаса и не устанешь, — предложил тролль.

Мы все посмотрели на огромный полуторный меч, висевший в ножнах на специальном крючке на стене.

— Мы, Долгоживущие, предпочитаем луки, и это должно быть известно даже таким, как ты, — очень холодно промолвил Даезаэль.

— Эй, — возмутился тролль, тряся руками, — ты что, умеешь замораживать взглядом?

— Если бы мог, ты бы сидел глыбой льда, — горько сказал эльф и уронил голову на колени, погрузившись в мрачное настроение. Кончики его ушей жалостно поникли.

— Мне и этого хватило, — пробормотал Драниш, обирая с рук тоненький ледок. — Котя, а ты так умеешь? Ты же вроде тоже маг.

— В том-то и дело, что вроде, — ответила я, стараясь подавить недостойное чувство зависти.

— Эт хорошо, — обрадовался тролль. — А то что из тебя за жена? Вернусь как-нибудь из кабака под утро, а ты раз взглядом — и все.

— Я бы на месте твоей жены тебе не все, а кое-что конкретное бы заморозила, — любезно сказала Тиса.

— Ты кровожадная, но неразумная женщина. Если бы ты мне заморозила это что-то конкретное, то как бы мы размножались? А грелись по ночам? Дрова-то дорогие!

Воительница не нашлась с ответом или сочла, что это ниже ее достоинства — вести перепалку с троллем на такую тему, и отвернулась.

— Отдохни, котя, — посоветовал Драниш. — Капитан будет гнать повозку до первого населенного пункта в нашем секторе, а потом будет нас всех гонять так, что мало не покажется.

— Зачем гонять? — спросил гном.

— Приспосабливать вас к военной жизни, — объяснил тролль. — Потому что через пару недель нам от села до села придется день ехать, а за это время много чего может случиться. Разбойники… нежить… у-у-у!

Гном вздрогнул.

— Тебя, например, мы первым делом будем учить подтягиваться, — с удовольствием продолжал тролль.

— И как мне это пригодится в борьбе против нежити? — нервно спросил Персиваль.

— Быстрее на крышу взберешься, пока я всякую дрянь в капусту рубить буду, — объяснил Драниш. — Помню, лет пяток назад был у меня в сотне такой же сосунок. Ну и попали мы в окружение. Я ему, значит, кричу: «На дерево!» — чтоб не мешался. Он подпрыгнул раз, другой, слабачок такой, два раза подтянуться не мог! Раз, значит, подтянулся на ветку, а на другой висит, трепыхается. Ну волкодлак прыгнул — и все.

Рассказчик столь душераздирающе вздохнул, что у меня защемило сердце.

— Все? — ахнул гном.

— Да, — скорбно покачал головой тролль, — сапога как не бывало. Ну и пятки, конечно, тоже, но мне сапог было жалко. Он мне эти сапоги как раз вечером в кости продул, попросил поносить до утра. И все. А сапоги знатные были, из телячьей кожи и с пряжками, не знаю, уж с кого их этот сосунок снял. До сих пор жалко, что они пропали.

— Они бы на тебя не налезли, — вмешалась Тиса.

— Ну и что? — удивился Драниш. — Я бы их продал, у меня знакомый эльф в соседней сотне был, он их хотел купить. Я ему потом предлагал один купить, но он не повелся, жлобяра. Сказал — ноги-то две. Я и предложил ему одну отрубить. А эльф — в зубы. За что, спрашивается? А-все потому, что тот молокосос подтягиваться не умел.

Чтобы мы прониклись важностью информации, тролль поднял вверх толстый палец, похожий на сардельку.

Мы дружно кивнули, и каждый завернулся в свое одеяло. Несмотря на то что спать было непривычно твердо и фургон немилосердно трясся на ухабах, сказалась бессонная на нервной почве ночь, и я довольно быстро заснула.

3

Я проснулась от ужасного храпа. Честно говоря, я думала, что это храпит тролль. Однако Драниш спал беззвучно, уткнувшись носом в небольшую подушку. Если бы не мерно приподнимающиеся плечи, я бы подумала, что он вообще не живой.

Храпел Персиваль. Он спал на огромной подушке, раскинув руки. Больше никого в закрытой части фургона не было. Там, где задернутый полог неплотно прилегал к стене, пробивались лучи солнца. Я аккуратно свернула одеяло и пошла на задник фургона.

Там сидели Тиса и Даезаэль. Эльф заплетал волосы в мелкие косички, что-то бормоча под нос, а воительница сосредоточенно водила пальцем по странице в раскрытой книжке, высунув язык.

— Что ты делаешь? — дружелюбно спросила я.

— Не твое дело! — огрызнулась девушка.

— Грамматику учит, — сообщил целитель, перетягивая очередную косичку ленточкой. — Только у нее ничего не получается.

— Тебя забыла спросить! — рявкнула Тиса. — Чего лезешь не в свое дело?

— Это уже не только твое дело, — лениво ответил эльф. — Если ты собираешься учиться каждый день, то это станет всеобщим делом. Потому что слушать, как храпит наш гном и как ты уже битый час твердишь про себя одно-единственное правило написания гласных, одинаково неприятно. Впрочем, разве я ждал от этой жизни чего-то другого?

— А ты не слушай!

— Хотел бы, да не могу, — тяжело вздохнул Даезаэль. — Меня природа наградила тонким слухом.

— Может быть, я тебе помогу? — спросила я. — Я хорошо знаю грамматику.

— Хвастаешь? — нахмурилась воительница. — Конечно, не всем везет иметь папочку — богатого купца, как у тебя!

— Я вовсе не хвастаюсь. — Сев в уголок, я подставила лицо солнечным лучам, которые были еще не обжигающе-горячими, а приятно-теплыми.

— Я бы на твоем месте принял предложение, — заметил эльф. — Или, хочешь, я тебе помогу? Ваша грамматика очень легкая, особенно если сравнивать с нашей. У нас только учебников по начальному курсу не меньше пяти томов! А ты носишься с одной-единственной книжкой. Сколько ты ее уже пытаешься осилить? Год? Два?

Тиса заскрипела зубами.

— Вы оба меня раздражаете! — заявила она таким тоном, который не оставлял сомнений в том, что, будь ее воля, она прирезала бы нас с чистой совестью. — Ты — потому что тебе все в жизни благодаря богатому папочке давалось легко, а ты — потому что эльф и твоей жизни хватит на то, чтобы выучить пять томов грамматики!

— Пять томов начального курса. А вообще их восемнадцать, — педантично уточнил целитель.