Родовой кинжал - Руда Александра - Страница 20

Разбойников капитан решил оставить связанными на полянке, предупредив, что доложит об их шайке первому попавшемуся представителю власти.

Из фургона донесся немелодичный храп: набив желудок, наконец-то смог заснуть гном. Я достала из сумки маленькую баночку с питательным кремом, намазала руки и села на скамью ждать капитана, под чьим руководством я должна была управлять фургоном до вечера.

Ярослав появился довольно скоро, сел рядом, не удостоив меня взгляда, и приказал:

— Поехали. Только на этот раз не забывай наполнять накопитель энергией.

6

Несколько последующих дней прошли довольно однообразно. Каждое утро капитан гонял нас на пробежку. Волк решил, что нам следует ехать по самой оживленной дороге, никогда не углубляясь далеко в лес. Стоянки мы делали на уже обжитых другими путешественниками полянках, несмотря на то что Даезаэль все время крутил носом от гор мусора, который оставляли после себя предыдущие отдыхавшие.

— Ярослав! — как-то воззвал он к эстетическому чувству капитана. — Давай я найду в глубине леса чистую полянку и не загаженный ручеек, а? Я не могу умываться, когда рядом валяются остатки чьего-то протухшего обеда!

— Нет, — коротко ответил Волк.

— Ну почему-у-у?

— Потому что Ярик боится разбойников и нечисти, — охотно объяснил Драниш.

— Что? — взвилась Тиса. — Следи за своим языком!

— Ладно, ладно… После войны тут много кого расплодилось, а это не наш сектор. Зачем нам выполнять чужую работу по зачистке территории? Пусть другая группа королевских посланников сама сталкивается с неприятностями, пишет отчеты, вызывает армейское подразделение, опять пишет отчеты, что уже все в порядке… Оно нам надо? У нас приграничный сектор, там своих проблем будет куча.

С тех пор Даезаэль сам расчищал себе небольшой пятачок, выращивал на нем свежую травку и сидел там в гордом одиночестве, поглядывая на остальных презрительным взглядом. Ну точь-в-точь петух на плетне в деревне!

После ежеутренней пробежки — или, как в случае с гномом, проползки — те, кто не управлял фургоном, подтягивались под руководством тролля.

— Вы должны взлетать на крышу фургона! Взлетать, а не висеть на перекладине, как сопли! — рычал он.

Руки неимоверно болели, но заставить себя подтянуться больше двух раз я не могла. Но так как жизненный опыт тролля настаивал на том, что нужно уметь подтягиваться больше, то приходилось стараться изо всех сил, болтаясь на перекладине, как свежестираный носок. Впрочем, здесь я была не одинока. Рядом со мной висели Даезаэль и Персиваль. Тису уже давно такие проблемы не волновали, она сражалась с грамматикой, причем лицо у нее было такое же мрачное, сосредоточенно-обреченное, как и у Персиваля, прикладывающего огромные усилия для того, чтобы подтянуться хотя бы раз.

Отжимания, пробежки, приседания, подтягивания… Ноющая боль в мышцах стала моим постоянным спутником. Если бы не Драниш, с блеском в глазах делающий мне массаж (хоть он постоянно намекал на то, что стоило бы рубашку снять для большей эффективности проводимых процедур, но я не сдавалась), было бы совсем плохо. Но гному массаж не помогал, хотя мы с эльфом поочередно на нем упражнялись — я старательно, а Даезаэль просто выколачивал на спине страдальца все дневные неприятности, называя это новым словом в массажном искусстве. Возражать ему никто не осмеливался, потому что эльф так ловко плевался ядом, попадая по самым больным местам, что даже капитан иногда морщился.

Персиваль тихо скулил по ночам, уткнувшись в подушку. Скуление было тихим и спать, в отличие от храпа, совершенно не мешало, хотя на нервы действовало преизрядно.

Ну а мне в очередной раз пришлось столкнуться с капитаном. Чаще всего мы задень не обменивались с благородным и парой слов, что полностью устраивало и Тису, старающуюся завладеть каждой свободной минутой Волка, и Драниша, который постоянно развлекал меня своими байками или просто подбадривал, когда опускались руки. Но однажды утром перед пробежкой я поняла, что мне просто необходимо кое-что обсудить с руководителем, и долго собиралась с духом.

— Ярослав, — сказала я, присев рядом с ним, — я считаю, что после завтрака не стоит уезжать с постоялого двора. Нам нужно выкупаться и постирать вещи.

— Зачем обязательно это делать на постоялом дворе? — равнодушно спросил Волк. — Я ежедневно купаюсь в ручьях. Что мешает это сделать тебе?

— Холодная вода, — терпеливо объяснила я.

— Так вы что, все это время не мылись? — Он окинул меня презрительным взглядом.

— Нет, я обтиралась мокрым полотенцем. Я не рискую лезть в ручей.

— Тисе это не мешает.

— Я рада за нее. Капитан, хотите я попрошу Даезаэля объяснить вам, чем чревато несоблюдение личной гигиены в нашем коллективе?

— Ты считаешь, что я этого не знаю?

— Тогда почему вы себя так ведете?

Ярослав сложил руки на груди и склонил голову набок, рассматривая меня с таким вниманием, как будто перед ним был таракан, который внезапно начал цитировать Свод законов.

— Я веду себя так, как считаю нужным. Как и ты, впрочем.

Я скопировала его позу и вопросительно взглянула в серебристо-серые глаза.

— Где ты училась? — спросил вдруг Ярослав.

— Дома, — удивилась я такому интересу. — У меня были хорошие учителя.

— Заметно. Ну что, ты и дальше будешь стоять или все-таки пробежишься? Нет пробежки — нет завтрака.

Пришлось уступить поле боя и отправиться догонять остальных.

— Ты знаешь, котя, — сказал на бегу Драниш, подстраиваясь под мой темп, — а капитан задумал сегодня нам баньку устроить. Покупаемся! Красота!

Я от неожиданности споткнулась, и тролль поддержал меня, не то лететь бы мне носом в пыльную брусчатку.

— Это тебя так возбудила возможность попариться вместе со мной? — шутливо спросил он. — Я с удовольствием пройдусь мочалкой по твоей… хм… спине.

— Когда он тебе это сказал?

— Кто? О чем?

— Капитан, о купании.

— Да еще вечером мы разговаривали, и он сказал: надо бы на следующем постоялом дворе постираться и вымыться как следует, а то скоро в Хвостовск приедем. Уже началась территория нашего сектора, надо прилично выглядеть. Э, да вы опять из-за чего-то сцепились! Что на этот раз?

— Купание! — процедила я сквозь зубы. — Он что, специально издевается надо мной? Что, нельзя было сказать сразу, что сегодня будем купаться и стирать?

— Ярик не умеет специально издеваться, — ухмыльнулся тролль. — Он этому не обучен. Он просто вредничает, не нравишься ты ему. Баба должна: «а» — сидеть тихо и «бэ» — не отсвечивать. А ты постоянно гавкаешь.

— И что, быть как Тиса? Сидеть у его ног и преданно в глаза заглядывать?

— Не, не, что ты. Ему, конечно, понравится, но мне — нет. Женщина должна быть такой, чтобы кулаком по столу — бах! Ногой — топ! Усы подкрутила, зубами щелкнула — и все в панике разбежались.

— Мм… Драниш, у меня нет усов.

— М-да, незадача. У моей мамани были, выглядело очень внушительно. Ну да ладно, если понадобится, попросим эльфа тебе их нарастить.

— Нет, спасибо, я себе и такая нравлюсь. Кстати, ты прости, не умею я по столу кулаком стучать.

— Ногами топать умеешь? Ну половина дела сделана. А кулаком еще научишься стучать, чую, доведет тебя Ярик. Главное, ты по нему не стучи, а то тогда вообще обидится. Еще помрет от огорчения, что его сиятельство посмели оскорбить прикосновением. Кстати, чего мы стоим? Все уже давно убежали вперед, даже Персик ухромал. Эх!

Тролль подхватил меня на руки и побежал вперед. Я обняла его за шею руками и молча слушала, как мерно стучит его сердце. В кольце его рук было неимоверно удобно, тепло и уютно. Я позволила себе немного расслабиться, закрыв глаза. Как же хорошо!

— Драниш, — мягко сказала я чуть позже, мысленно дав себе подзатыльник за неуместное расслабление, — пожалуйста, отпусти меня.