Родовой кинжал - Руда Александра - Страница 12

— Персиваль на нас обиделся из-за того, что мы пошутили над его весом. По-детски как-то получилось, — поделилась я. — Но он так остро на все реагирует, что так и тянет пошутить. Знаю, что это недостойное поведение.

— Ничего в этом поведении страшного нет, — усмехнулся Драниш. — Будем окунать нашего неженку в суровую реальность с головой. Кстати, за капитаном не заржавеет. С завтрашнего дня он вас начнет гонять так, что скоро наш гном будет стройнее эльфа.

— Гонять? Это то, о чем он говорил за ужином?

— Угу. Наш Ярик верит, что всегда нужно быть готовым к худшему. Поэтому он старается всех своих солдат обучить по максимуму. Зато в нашей тысяче было меньше всего потерь, а это главное. Спи, котя, завтра будет тяжелый день. Располагайся на коленях, как тебе удобно. Я теплый и относительно мягкий.

Я ничего не ответила, только поплотнее запахнулась в одеяло.

— Бросай свою стеснительность, — посоветовал тролль. — В походных условиях этому не место. Вот вернемся домой, я буду за тобой ухаживать по всем вашим глупым человеческим правилам. А здесь все по-другому. Ну или, как вариант, — иди слушай, как гном храпит.

Лечь на колени к троллю я все же решилась, примостившись сбоку. От Драниша исходили тепло и спокойствие. Фургон равномерно трясся по дороге. Незаметно для себя я уснула.

4

— Вставай, котя, уже утро! — бодро сказал Драниш мне в самое ухо.

Я открыла глаза и с удивлением обнаружила, что сплю, не то что положив голову на колени тролля, а вообще полусидя в его объятиях, наполовину спрятанная под курткой, уткнув голову ему под мышку. Странно, но от подмышки не пахло характерным для человеческих мужчин резким запахом пота. От Драниша пахло едва уловимым, приятно-горьковатым запахом, напоминающим полынь.

— Ты так дрожала ночью, — извиняясь, сказал тролль, — что я не удержался и решил тебя согреть. Не смотри на меня так, ничего предосудительного не было. А теперь разомнись, сейчас капитан встанет, лучше быть в форме.

— В форме? — Я попробовала потянуться и поняла, что имел в виду Драниш.

От сна в неудобной позе и на жесткой лавке все тело затекло и болело. Каждое движение давалось с трудом. Каждый самый маленький поворот головы пронзал шею кинжально-острой болью. А как болели бока, бедра и прочие мягкие части тела, которые были непривычны ко сну на жестком ложе и в неудобной позе!

— Попей водички. — Тролль кивнул на болтающийся на крюку чайник. — Я бы размял тебе мышцы, но не могу отвлечься от управления.

— Понимаю, но все равно спасибо.

После глотка холодной воды я немного взбодрилась и даже смогла сама размять себе шею и плечи.

Внезапно легкий и холодный утренний туман пронзил тонкий переливчатый серебряный звук.

— Подъем! — раздался голос капитана.

Я поспешила в фургон.

Ярослав, свежий, бодрый и причесанный, раздвигал полог, впуская в теплую духоту холодный воздух. Тиса уже скатывала одеяла, а Даезаэль сидел на своей постели, очумело тряся головой. А вот Персиваль крепко спал, всхрапывая на каждой кочке.

— Просыпайся, ты! Эй, Персиваль! — позвала Тиса.

Гном никак не отреагировал, и даже чувствительный пинок под ребра, отвешенный воительницей, заставил его только перевернуться на другой бок.

Фургон тем временем потихоньку сбавлял скорость, пока совсем не остановился.

— Стоянка! Все свободны, — объявил капитан. — Через десять минут жду вас всех здесь.

— Расчесаться не забудь, — бросила Тиса, проходя мимо меня. — Позоришь нас своим видом.

Я торопливо принялась расплетать косу, спрыгнув на землю. Очутиться на ровной, некачающейся поверхности оказалось для тела настолько удивительным, что первые несколько шагов я сделала очень неуверенно, но, возвращаясь к фургону, уже полностью освоилась, и даже успела несколько раз потянуться, чтобы вернуть телу гибкость.

Пока я заплетала косу, капитан пытался разбудить Персиваля. Максимум, чего ему удалось добиться, — невнятного бормотания «сейчас, мамочка, еще чуть-чуть».

— Дохлый номер, — высказал свою точку зрения тролль. — Помнишь, Ярик, у нас в сотне был Семка? Такой же тип.

Волк мрачно кивнул. Они с троллем дружно схватили Персиваля за руки и ноги и вытащили наружу.

— Тяжелый, чаха на него нет! Я начинаю восхищаться гномьей матушкой. Это же надо — такого сыночка каждое утро будить, — пропыхтел Драниш, удерживая Персиваля в горизонтальном положении, пока Тиса бегала на козлы за чайником.

Утреннее закаливание гнома проводил сам капитан. Делал он это без видимого удовольствия, как обыденное и неприятное действие.

Едва первые холодные ручейки стекли со лба по лицу на бороду и живот гнома, Персиваль открыл изумленные глаза.

— Это же не молоко! — пролепетал он. — А где горячее молоко на завтрак?

— Завтрака пока не будет, — любезно сообщил капитан.

— Как не будет? — удивился эльф, выныривая из мрачной задумчивости.

— Пока не будет, — уточнил капитан. — Перед завтраком у нас будет небольшая пробежка.

Тиса с откровенным удовольствием любовалась на наши удивленные лица.

— На пробежку и завтрак у нас… скажем, полтора часа. Добежали до харчевни «Под дубом», где будет ждать нас фургон, поели, отдохнули — и поехали дальше. Чем дольше вы добираетесь до харчевни, тем меньше времени у вас будет на еду и отдых. Не успеете вовремя — о завтраке можете забыть.

— Можно начинать? — спросил тролль, появляясь из фургона с песочными часами.

— Погоди. — Капитан подошел ко мне и приказал: — Мила, надень штаны.

— Штаны? — растерялась я. — Зачем?

— Приказы капитана не обсуждаются, а выполняются, — заметила Тиса.

— Мы сейчас будем бегать, — терпеливо объяснил Ярослав. — Разве ты можешь бегать в юбке?

— Могу. — Я не могла представить себя в штанах. Я их никогда не надевала, всю жизнь чувствуя себя абсолютно комфортно в длинной юбке, как и все знакомые мне женщины.

В штанах ходили только девушки-воины и — изредка — магички, настолько прославленные, что им было плевать на внешний вид и мнение окружающих.

— Я верю, — сказал капитан. — Но ты не сможешь пробежать в юбке требуемое мне расстояние. И только зря потратишь силы.

— Капитан, но у меня нет штанов! — призналась я.

— Что, совсем нет? — удивилась Тиса.

— Совсем. Только теплые вязаные гамаши, но это же практически нижнее белье.

Ярослав вздохнул.

— Тиса, одолжи ей одну пару своих штанов.

Девушка скривилась, но полезла в фургон. Ее штаны были мне длинны и тесны в бедрах. Ходить в них было очень неудобно — при каждом шаге они впивались в тело.

— Да, в этом ты далеко не убежишь. — Воительница криво ухмыльнулась, безотчетным движением проводя руками по своим узким мальчишечьим бедрам. — Надевай, что там у тебя есть.

С большим трудом я стянула с себя ее штаны и достала из сумки гамаши. В них, даже под взглядом девушки, я чувствовала себя раздетой.

— Сойдет. — Воительница потянула меня к выходу.

Я уперлась, вырвала руку из ее захвата и сжалась в комок на одеялах.

— Я не могу.

— Почему?

— Я… понимаешь, я как голая… Я не могу перед мужчинами появиться в таком виде! Не могу!

— Глупости. Пойдем, я сказала.

— Нет!

— О, чахи б вас всех взяли! Почему в наш отряд набрали исключительно идиотов? — вспылила Тиса и закричала: — Капитан! Мила не хочет выходить!

Я сжалась в комок, завернувшись в одеяло. Сейчас придет Ярослав и прикажет выходить и бежать в том, что есть. По дороге. По которой, несмотря на ранний час, уже ездят повозки и идут стремящиеся в город люди. Лучше умереть, чем вот так позориться.