Час «Д» - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 18

— Рэнд! — нахмурилась эльфийка.

— Фин, ну нельзя же так пугать человека! — укоризненно сказал Рэнду темноволосый юноша и ободряюще улыбнулся Шарлю, просыпав из странного маленького пакетика себе на очень короткие синие штаны с бахромой что-то маленькое и округло-золотистое.

— Давай, Макс, поучи как надо! — с кровожадным энтузиазмом предложил названный Рэндом и ухмыльнулся.

— Ты не бойся парень. Ой, к королям, кажется, нужно обращаться ваше величество. Рэнд шутит. Короче, не бойтесь, мне нужно всего несколько капель вашей крови, — торопливо объяснил Шпильман, собирая с колен чипсы.

— А зачем? — склонив голову набок, опасливо поинтересовался Шарль.

Король с детских лет сторонился докторов, и было от чего. Шарль рос жизнерадостным, замечательно здоровым ребенком, любимым, но не обремененным излишней опекой родителей. Как-то лет в восемь мальчишку свалила неизвестная зараза, и дворцовый лекарь, устроенный на место по протекции, едва не уморил его кровопусканиями, вещая что-то о сгущении жидкости. Тут же вился и архижрец. Авандус окуривал спальню больного какой-то приторной мерзостью, распевал гимны во славу Доримана и призывал к покаянию и молитвам. Но Шарлю становилось лишь хуже. Отец и мать — люди творческие и очень далекие от реальности, сроду никогда не болевшие, только беспомощно охали над единственным поздним ребенком, одной ногой уже стоявшим в могиле, когда вернулся из дипломатической поездки по мирам лорд Дрэй. Пинком спустив коновала с ланцетом с парадной лестницы, а Авандусу настоятельно велев распевать гимны не у одра больного, а в храме для пущей действенности, он привел сведущую травницу. Старушка-одуванчик в два счета поставила паренька на ноги несколькими порциями отвратительно горькой отравы. Здоровье Шарлю вернулось, но доверие к профессиональным лекарям было подорвано безвозвратно.

— Нужно сделать анализ крови на ДНК и анализ генных вариаций с помощью ПЦР-тест-системы и Окулайдера, потом провести сравнительный анализ для выявления отклонений в развитии, заложить данные в программу, чтобы построить модель вероятностного развития мутационных процессов… — с готовностью начал радостной скороговоркой пояснять Макс, фанатично сверкая глазами.

— О? — глаза Шарля непонимающе расширились.

— По одной капельке твоей крови он постарается узнать, почему ты и другие люди могут обратиться в драконов, — сжалившись, пояснила Элька, кое-что уяснившая из вдохновенной речи заумного приятеля.

— Берите сколько надо, если это поможет моему народу, — вздернув рукав, с пылкой готовностью самоотверженно подставил запястье король, словно готовясь к укусу вампира.

— Пойдем в технический зал, он здесь же на этаже. Там стоит анализатор и есть нужные инструменты, — предложил Макс и попросил. — Мири, ты не поможешь?

— Попробуй только без меня начать! — пригрозила целительница, живо представляя себе располосованного неумелой рукой Макса юного короля Дорим-Авернона и самого Шпильмана, истекающего кровью заодно с жертвой.

— И не подумаю, — чистосердечно ответил технарь, перед глазами которого, вероятно, стояла та же самая трагическая картина. Макс всегда предпочитал иметь дело уже с готовыми ингредиентами, вне зависимости от того, касалось ли это лапши быстрого приготовления или пробы крови на анализ.

Шпильман увел Шарля, следом за ними из комнаты выскользнула неуловимо-воздушная Мирей, чьи кожаные туфельки работы эльфийских мастеров, как всегда, ступали совершенно бесшумно.

Опустившись по соседству с Рэндом в кресло, нагретое Максом, Элька заявила:

— Теперь можно посмотреть, живы ли еще наши меломаны.

— Полный план! — скомандовал Рэнд, и маленькое изображение в углу зеркала послушно увеличилось в размерах, заменяя собой заурядное отражение зала совещаний.

Овальная зала средних размеров была декорирована в том же унылом стиле, что и часовня, правда окна тут были. Проемы между ними занимали фрески с лысым бровастиком и его приятелем драконом и скульптурные изображения на ту же тему. Не смотря на солнечный день, окна были тщательно задернуты тяжелыми неприятно коричневыми портьерами и даже маленькая толика солнечного света не осмеливалась проникнуть в помещение. Зал по традиции освещался страхолюдными лампами. По периметру его на сером каменном полу были расставлены жесткие даже на вид стулья с высокими спинками, штук пятьдесят. Сплошной круг их прерывался небольшим возвышением с белой кафедрой и маленьким столиком, похожим на детскую парту, там сидел щуплый мужичонка, тонувший даже в своей маленькой рясе, с пачкой листов и письменными принадлежностями, наверное, секретарь Совета. Стулья были заняты существами в серых балахонах с капюшонами. По краю балахонов шел толстый черный кант. Видно, не все жрецы придерживались диеты, избранной Авандусом, поскольку наблюдатели заметили и весьма крупные, даже тучные экземпляры служителей Доримана, явно не ограничивающих потребности своего тела в пище насущной. По правую сторону от писаря сидело пятеро мужчин, чье мускулистое телосложение не могли скрыть стандартные балахоны. Впрочем, присмотревшись, Элька заметила на груди у качков вышитое изображение черного меча и решила, что эти ребята относятся к другой разновидности монахов, нежели большинство. Слева от кафедры восседала еще пятерка мужчин, чьи серые балахоны украшал белый кант. Лукас и Гал, вытянувший свои, казавшиеся неподготовленному наблюдателю бесконечными, ноги, сидели рядом с "меченосцами", на точно таких же стульях, как и все.

Концерт жрецы все-таки закончили, но судя по дивно-оливковому оттенку лица чувствительного мага, не так давно. Похоже, Авандус даже успел продекламировать собравшимся братьям большую часть пышной приветственной речи. Когда включился звук, архижрец как раз торжественно вещал, воздев свои костлявые длани к высокому потолку:

— В преддверии Дня великого Сошествия Доримана собрались мы, братия Ищущие, Очищающие и Покровители со всех провинций великого государства нашего — Дорим-Аверона — на большой Совет. Да пребудет с нами дух Доримана! Да направит великий Дориман нас на единственно праведный путь, дарует силы, укрепит нашу волю, наделит ясностью взор и просветлит мысли!

— Отбеливатель купи, Плинтус, больше уже, боюсь, ничто не поможет, — тихо и зло посоветовала Элька. — А заодно и освежитель воздуха!

— И да придаст сил для борьбы с поддавшимися искусу Разрушителя отступниками! Да будет прославлено имя Доримана в мирах! — возопил Авандус, потрясая костлявыми руками.

— Только бы снова петь не начали, а то я в голос завою, — едко шепнула Елена вору.

— Крепись, Элька, а то услышат, решат, что это им божество отвечает, и по второму кругу весь концерт устроят! — зловеще намекнул Рэнд.

— О, только не это, — испуганно выдохнула девушка и поспешно замолчала.

— Пусть не смущает вас, братия, и не ввергает в гордыню присутствие на нашем Совете Посланцев Богов, ибо они тоже суть покорные исполнители воли Великих.

— Надо же? — изумился Рэнд и с требовательной обидой, словно обманутый клиент какой-нибудь "пирамиды", вопросил: — А почему мне об этом раньше не сказали?

— А никто, кроме Вантуза не знал, — шепотом пояснила Элька.

— Начнем же Совет наш с обычным смирением и усердием, ибо если и есть сила, способная одолеть черное зло, то только в душах праведных она кроется, — провещал Авандус.

— Ну тогда вы, ребята, пропали, — вновь не удержалась от ехидного комментария девушка.

— Брат Ищущий, Нома, что скажешь ты Совету об истекшей восьмидневке? — осенив себя знаком меча, со спокойным достоинством вопросил архижрец.

Тощий писарь навострил перышко и деловито зашелестел бумагой, готовясь вести протокол Совета.

— Нет радости в словах моих. Продолжают поступать донесения из провинций о появлении все новых меченых проклятием, под черным крылом зла многие искусу поддались и душу Дракону Черному продали. Но утешьтесь, отступников находят прежде, чем успевает свершиться окончательное превращение, — по-военному четко начал докладывать один из типов в балахоне с мечом — жилистый мужчина с безразлично-жестким лицом и холодными, как бутылочное стекло, светло-зелеными глазами. — За восьмидневку истекшую Ищущими и людьми прочими способствующими, что бескорыстно Дориману преданы, двенадцать грешников сочтено. Четверо, тяжести греховной устрашившись по воле собственной, пересилив соблазны черные, отдались в руки братьев. Еще двое, не вынеся тяжести зла, на душу павшего, низменное малодушие проявили и нечистой сущности своей самовольно тела покинуть помогли. Прочие же шестеро в служении злу упорствовали, свое проклятие сокрыть пытались под видом немощи телесной, но тщетно. Разоблачены были по воле Доримана и преданы в наши руки. Семеро проклятых в кельи очищения уже доставлены, остальные в пути. Имена их названы позже будут. Пока скажу лишь одно, братия, трое проклятых, что свою суть скрывали, снова из Мануа доставлены.