Страж - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 7

Вот мыслитель сидит на камне, подперев костяным кулаком жёлтую скулу. Здесь — юноша фехтует невидимым клинком, застыв в Bedrohe mit Zornort [9]. А эта парочка самозабвенно целуется, слившись в костлявых объятиях и соприкоснувшись друг с другом оскаленными улыбками. Там, дальше, поэт декламирует свои вирши на радость десятку восхищённых слушателей. А возле кособокой осины беседуют о чём-то два почтенных мужа. И рядом с ними, упав крестом, замаливает грехи какой-то монах. Чуть дальше — пахарь с невидимым плугом, сразу за ним, рядом с покрытыми мхом камнями, женщина баюкает несуществующего младенца.

Их было чертовски много, этих мертвецов.

Когда я проходил мимо, несколько черепов повернулись в мою сторону, и теперь я шагал, провожаемый взглядами пустых глазниц. Пожелтевший скелет, где-то потерявший левую руку и большую часть рёбер, увязался следом за мной, привлёк внимание ещё двоих, судя по позам, резавшихся в кости, но эта троица довольно быстро отстала, отвлёкшись на порхающую между деревьями бабочку-капустницу.

Некоторые из «лесных гостей» были обряжены в остатки погребальных саванов, но большинство скелетов оказались просто голыми. На них не было видно даже малейших признаков плоти.

Достаточно далеко от того места, где я находился, между деревьями я заметил женщину. Она была невысокой, крепко сбитой, в сером жилете и длинной юбке. У неё были грязные, немытые, растрёпанные седые волосы, крепкие руки с облупленными ногтями и творожисто-белое, рыхлое лицо, на котором не оказалось ни глаз, ни носа, лишь обрюзгший рот — на гладкой, словно коленка, коже.

Я цокнул языком. Убавляющая мясо. Экая неприятность. Вот уж кого не думал здесь встретить. В любом другом случае я не оставил бы её у себя за спиной и исполнил бы свою работу, но сейчас, уничтожая душу, я рискую взбаламутить это тихое царство. Неизвестно, сколько придётся успокаивать пляски и хватит ли у меня на это сил.

Поэтому я прошёл мимо, дав себе слово вернуться и прикончить мечущуюся душу прежде, чем она кого-нибудь убьёт. Но, к большому удивлению, впереди, прямо на своём пути, я увидел ещё двух убавляющих мясо. Они играли в чехарду, с каким-то остервенением прыгая через спины целой вереницы скелетов. Пугало ими нисколько не заинтересовалось, прошло мимо, направляясь в самую густую часть чащобы. Туда, где мёртвых было особенно много.

Заметив меня, души перестали развлекаться, переглянулись и сделали шаг в мою сторону. Я без суеты достал кинжал. Увидев чёрное лезвие, они остановились, ещё раз посмотрели друг на друга. Было понятно, что между ними происходит какой-то разговор.

Наконец, они отошли в сторону, уступая мне дорогу, и вновь занялись своими странными играми. Я чувствовал их голод и желание убить меня, но также — их страх. Убавляющие не слишком разумны, в том смысле, что некоторые другие злые сущности предпочитают убраться как можно дальше, если я оказываюсь рядом. У этих же тварей чувство самосохранения почти отсутствует.

Я помянул Дьявола, когда увидел сидящую в траве четвёртую убавляющую. Эта полировала снятый с ближайшего скелета череп, нежно протирая его краем подола своей изодранной юбки. Четыре души вместе, когда их и по одной-то редко встретишь. Что могло заставить подобных созданий собраться?

Я резко обернулся и увидел, что к тем, что играли в чехарду, присоединилась первая, и теперь все трое смотрят на меня. Впервые я почувствовал себя несколько неуютно.

— «Уходи, пока цел», — прозвучал у меня в голове голос Проповедника.

Разумеется, никакого Проповедника и близко не было, он остался далеко на кладбище, а всё это — лишь моё разыгравшееся воображение, но я решил принять превентивные меры. Достал из кармана мелочь, не глядя, бросил её себе за плечо, скороговоркой пробормотав нужные слова. Теперь, если они пойдут за мной, монеты их остановят.

Полировавшая череп оторвалась от своего занятия, её безликое лицо оказалось покрыто отвратительными язвами. Меня так и подмывало прикончить убавляющих, но и эта агрессии не проявила, поэтому я, повернувшись к ним лицом, отступал спиной, пока все четверо не скрылись из виду.

Чёрт знает что происходит! Столько тварей раньше я видел только на полях сражений. Им здесь нечего делать. Ни плоти на мёртвых, ни беззащитных живых. Впрочем, вполне возможно, что они обитали на старом кладбище, и пляска смогла закружить и их, притащив в лес.

Кажется, я пришёл в самый центр сборища мёртвых, потому что количество черепов на поляне превышало все возможные пределы. Словно грибы после дождя. Затхлый запах костей заглушал другие ароматы. Пугало, не шевелясь, торчало у кромки леса, отвернувшись от меня и склонив голову набок, словно к чему-то прислушивалось.

Понимая, что ходить мимо костяков можно довольно долго, я спросил у первого же скелета:

— Я ищу вашего короля. Где он?

Тот щёлкнул челюстью, даже не повернувшись в мою сторону. Зато его сосед поднял руку, указав мне нужное направление.

Король totentanz при жизни, наверное, был рыцарем. Во всяком случае, в руке он держал ржавый фламберг, а на голове его торчал помятый хундсгугель с поднятым забралом. Да и осанка у его величества была прямой, словно в позвоночный столб вбили кол.

— И что вам в земле не лежится, как всем приличным мертвецам? — спросил я у него. — Город перепугали, кладбище стоит пустое. Нехорошо.

— Не стражу нас учить, что делать и как спасать себя, — прозвучал у меня в голове шелестящий шёпот короля. — Мы не вернёмся, пока это не кончится.

— Не кончится что? — не понял я.

— Не кончится то, зачем они это делают.

Добиться вразумительных ответов у меня не получилось. Точнее, король не собирался их давать. Я поборол раздражение, подбирая в голове подходящие слова. С подобным явлением я мог только разговаривать, как какой-нибудь обычный человек. Оно не обязано мне подчиняться или отвечать на вопросы. Я не Пёс Господень, чтобы кости при моём приближении прыгали как шёлковые и выполняли любой приказ, в том числе и «марш обратно в могилу».

Но спросить я ничего не успел, потому как из-за деревьев появились четверо убавляющих плоть. Ещё три, те самые, которых я видел раньше, вышли с другого конца леса. Одна отсутствовала, моя мелочь её всё-таки задела.

— Беги, — равнодушно сказал король мертвецов.

Я, оскалившись, ничуть не хуже, чем он, крутанул кинжал меж пальцев.

Семеро! Развелось рядом с Вионом гадин! От них уже не скроешься. Догонят, выпьют жизнь, и поминай как звали.

Одним движением руки в воздухе я расчертил на земле широкого «осьминога». Король, кажется, усмехнулся, но говорить ничего не стал. Пугало как назло куда-то делось, впрочем, помочь бы оно мне не смогло при всём своём желании. Очень немногие одушевлённые умеют причинять вред душам. Да ещё таким сильным и злобным.

Они уже неслись на меня, выставив руки со скрюченными, грязными пальцами. Я хлестанул по воздуху кинжалом, начертил спираль, и передо мной появился длинный золотой шнур. Схватив его, я что есть сил дёрнул на себя, и пространство с одного бока собралось складками, выпятилось пузырём, искажая вид всего, попадающего в него. Я тянул и тянул, напрягая мышцы, а затем, когда троица почти добежала до останавливающей фигуры, отпустил шнур.

Пространство распрямилось с потрясающей скоростью, разгладилось и тут же громко хлопнуло. Оно стало тетивой, а злобные души арбалетными болтами. Им хорошенько врезало, и они полетели в обратном от меня направлении. Что с ними стало дальше, я не смотрел, потому что четвёрка с другой стороны уже достигла нарисованного «осьминога».

Как только первая из них пересекла границу, так сразу начала «дымиться». Фигура пила из души её силу, то, что сдерживает убавляющую в нашем мире. Но слишком медленно. Чтобы исчезнуть, призрачной женщине требуется находиться на этом месте больше двух минут, а у меня нет столько времени.

Я с разбегу ударил её плечом, а затем локтём, и взятый обратным хватом кинжал вошёл в её тело. Она взвыла и перетекла в клинок.