Гарри Поттер и узник Азкабана - Роулинг Джоан Кэтлин - Страница 60

Но если не считать превращений, то, пожалуй, я был счастлив, как никогда в жизни. Впервые у меня были друзья, трое верных друзей — Сириус Блэк, Питер Петтигрю и, разумеется, твой отец — Джеймс Потгер.

Естественно, мои друзья не могли не заметить, что раз в месяц я куда-то исчезаю. Я сочинял всевозможные истории — говорил, что у меня заболела мать и надо её навестить… Больше всего на свете боялся, что, узнав, кто я такой, они бросят меня. Но в конце концов они, как и ты, Гермиона, поняли, в чём дело.

Но друзья не покинули меня. Напротив, придумали нечто такое, отчего мои трансформации стали самыми счастливыми днями моей жизни — они сами стали анимагами.

— И мой отец тоже? — изумился Гарри.

— Конечно. Три года львиную долю свободного времени они тратили на то, чтобы научиться этому. Твой отец и Сириус были одни из самых одарённых студентов, да и вообще им повезло, ведь анимагическое превращение иногда приводит к ужасным последствиям. Министерство магии ещё и поэтому зорко следит за всеми, кто пытается стать анимагом. От Питера было мало толку, но он целиком положился на своих умных друзей и тоже благополучно стал анимагом. В конце концов, на пятом курсе им удалось осуществить свой замысел — отныне каждый мог по желанию трансформироваться.

— Но чем это могло помочь вам? — недоумевала Гермиона.

— Очень многим. В своём обычном виде им тоже приходилось избегать меня. Как животные — они составляли мне компанию. Ведь оборотни опасны только для людей… Раз в месяц они ускользали из замка, укрывшись мантией-невидимкой Джеймса, и совершали превращение. Питер, как самый маленький, легко преодолевал ударную зону ветвей Ивы и нажимал сучок, который отключал дерево… Они спускались в тоннель, и мы вместе проводили время. Под влиянием друзей я становился не таким опасным — тело было волчье, но разум сохранялся…

— Давай быстрее, Римус, — сипло поторопил его Блэк, по-прежнему не сводя с Коросты жутковато-голодных глаз.

— Сейчас, Сириус, сейчас… Теперь, когда мы все могли превращаться в животных, открылись невероятные, захватывающие возможности. Мы покидали Хижину и всю ночь бродили в окрестностях школы или по деревне. Сириус и Джеймс перевоплощались в довольно крупных зверей и вполне могли при необходимости сдержать оборотня… Вряд ли в Хогвартсе был хоть один студент, знавший территорию школы и Хогсмид лучше, чем мы. Вот так нам и пришла в голову мысль составить Карту Мародёров и подписаться прозвищами. Сириус — Бродяга, Питер — Хвост, а Джеймс — Сохатый.

— А в какое животное… — начал было Гарри, но Гермиона перебила его:

— Но ведь это же очень опасно! Гулять в деревне и вокруг замка с оборотнем… А вдруг бы друзья не смогли вас удержать и вы укусили кого-нибудь?

— Эта мысль до сих пор мучает меня, — глубоко вздохнув, сказал Люпин. — Было, было много раз — ещё бы чуть-чуть и… Потом мы хохотали над этим. Мы были молоды, неразумны и в восторге от своего ума, ловкости… Конечно, иногда во мне шевелилась совесть. Ведь я обманул доверие Дамблдора… Он принял меня в Хогвартс, чего не сделал бы никакой другой директор, и, наверное, мысли не допускал, что я нарушаю правила, которые он установил для моей и чужой безопасности. Он не догадывался, что по моей милости трое однокурсников стали нелегальными анимагами… Но каждый раз, когда мы обсуждали план очередных похождений в ночь полнолуния, совесть угодливо молчала. И оказалось, что с тех пор я мало изменился.

Люпин нахмурился, и в его голосе зазвучало отвращение к самому себе:

— Весь этот год я боролся с собой, задавая один и тот же вопрос: рассказать ли Дамблдору, что Сириус Блэк анимаг? И не рассказал. Почему? Потому что я слишком малодушен. Ведь это значит признаться, что я ещё в школе обманывал его, что и других заманил на путь обмана, а доверие Дамблдора для меня — всё. Он дал мне возможность учиться в Хогвартсе, когда я был мальчишкой. Дал мне работу, когда я уже отчаялся найти хоть какой заработок. И я убедил себя, что Сириус проникает в школу благодаря тёмным искусствам, которым выучился у Волан-де-Морта, а то, что он анимаг, никакой роли не играет… Вот и выходит, что Снегг абсолютно прав насчёт меня…

— Снегг? — Блэк первый раз оторвал взгляд от крысы и посмотрел на Люпина. — А Снегг здесь причём? — резко спросил он.

— Снегг — профессор в Хогвартсе, — невесело ответил Люпин, взглянув на Гарри, Рона и Гермиону. — Профессор Снегг когда-то учился вместе с нами. Это он больше всех противился моему назначению на должность преподавателя защиты от тёмных искусств. Весь год он твердил Дамблдору, что мне нельзя доверять. И у него были основания… Видите ли, Сириус некогда сыграл с ним одну шутку, которая едва не убила его… Без меня там тоже не обошлось…

Блэк саркастически усмехнулся:

— Он это заслужил. Шнырял вокруг, вынюхивал, чем мы, четверо, занимаемся. Жаждал, чтобы нас исключили.

— Северуса очень интересовало, куда это я пропадаю каждый месяц, — продолжил Люпин. — Мы были однокурсниками, ну и… хм… слегка недолюбливали друг друга. Особенно он терпеть не мог Джеймса — виновата, я думаю, зависть. Джеймс замечательно играл в квиддич… Настоящий талант. И вот однажды Снегг подсмотрел, как в канун полнолуния мадам Помфри повела меня к Гремучей иве. Сириус Снегга заметил и шутки ради сказал ему, что всех-то и дел — ткнуть длинной палкой в шишку на стволе Ивы, и тогда он отроет мою тайну. Снегг, естественно, так и сделал. И отправился вслед за мной. Представляете себе, что его ожидало в Хижине: встреча с оборотнем со всеми вытекающими последствиями. Но твой отец, Гарри, узнав, что придумал Сириус, бросился за Снеггом и, рискуя жизнью, увёл его из подземного хода. Снегг всё же мельком увидел меня — в самом конце тоннеля. Дамблдор строго-настрого запретил ему разглашать мою тайну. Но с тех пор он знает мою особенность.

— Так вот почему Снегг вас не любит, — медленно произнёс Гарри. — Он, конечно, думает, что и вы участвовали в той шутке.

— Совершенно верно, — раздался холодный, насмешливый голос за спиной Люпина.

Это был Северус Снегг. Он сбросил с себя мантию-невидимку, его волшебная палочка была направлена прямо на Люпина.

Глава 19

Слуга лорда Волан-де-Морта

Гермиона взвизгнула, Блэк вскочил на ноги. Гарри подпрыгнул, словно его ударило током.

— Я нашёл это рядом с Гремучей ивой, — сказал Снегг, отбросив в сторону мантию-невидимку. Он всё время следил, чтобы волшебная палочка была нацелена в грудь Люпина. — Очень удобная вещь, Поттер, большое спасибо…

Снегг слегка запыхался, но на его лице сияло выражение плохо сдерживаемого триумфа.

— Возможно, вас удивляет, как я узнал, что вы здесь? — Глаза профессора сверкали. — Я как раз шёл в ваш кабинет, Люпин. Вы забыли вечером принять своё зелье, я понёс вам лекарство и тут, к большому счастью — к счастью для меня, разумеется, — увидел у вас на столе некую Карту. Я взглянул на неё и сразу всё понял. Вы бежали известным мне тоннелем и далее исчезли…

— Северус… — воззвал Люпин, но Снегга было не остановить.

— Сколько раз я говорил Дамблдору, что это вы помогаете старому другу Блэку проникать в замок. И вот оно, доказательство. Но мне и во сне привидеться не могло, что у вас хватит духа вновь воспользоваться этой развалюхой как убежищем…

— Северус, вы ошибаетесь, — настаивал Люпин. — Ведь вы слышали далеко не всё, я сейчас объясню… Сириус здесь вовсе не для того, чтобы убить Гарри…

— Этой ночью в Азкабане станет на двух узников больше. — Глаза Снегга пылали фанатичным огнём. — Вот интересно, как это понравится Дамблдору… Он был так уверен в твоей совершеннейшей безвредности, Люпин, вервольф ты наш домашний…

— Но это же глупо, — заметил Люпин мягко. — Неужели старая школьная обида стоит того, чтобы отправить невинного человека в Азкабан?

Хлоп!

Тонкие, гибкие, как змеи, шнуры вылетели из волшебной палочки Снегга и захлестнулись вокруг рта, запястий и лодыжек Люпина; он потерял равновесие и рухнул на пол, не в силах пошевелиться. Яростно взревев, Блэк бросился к Снеггу, но тот нацелил волшебную палочку точно ему в лоб.