Последняя жертва - Мид Ричел (Райчел) - Страница 49

Соня Карп ждала нас в полной боевой готовности, всячески стараясь избегать хлынувшего в гостиную солнечного света. Впервые увидев Дмитрия-стригоя, я в потрясении замерла на месте, что и позволило ему захватить меня. На этот раз я мысленно взяла себя в руки, зная, что испытаю схожее потрясение, увидев свою бывшую учительницу в облике стригоя. Так и оказалось. Как и в случае с Дмитрием, многие черты прежней Сони не изменились: золотисто-каштановые волосы, высокие скулы… Однако ее красоту портили теперь мертвенно-бледная кожа, красные глаза и присущее всем стригоям выражение жестокости.

Если она и узнала нас, то не подала вида и с рычанием набросилась на Дмитрия. Такова обычная тактика стригоев: сначала уничтожить того, кто представляет большую опасность; меня ужасно злило, что в качестве таковой они всегда воспринимали Дмитрия. Чтобы высвободить руки для лопаты, он сунул кол за пояс; лопатой стригоя не убьешь, но, используя ее вес и инерцию, можно держать противника на расстоянии вытянутой руки. В ответ на первую атаку Сони он ударил ее лопатой в плечо, и хотя она не упала, но была вынуждена восстановить равновесие, прежде чем напасть снова. Они кружили друг перед другом, словно волки, готовые вцепиться врагу в горло. Одновременно она оценивала свои шансы: один бросок, и огромная, невероятная сила позволит ей свалить его, с лопатой или без нее.

Соня, однако, меня в расчет не принимала. Я воспользовалась этим и врезалась ей в бок, однако краем глаза она заметила мое приближение и среагировала мгновенно, швырнув меня на пол и по-прежнему не сводя взгляда с Дмитрия. Жаль, что у меня не было лопаты — я могла бы с безопасного расстояния заехать ей по спине. У меня был лишь кол, но действовать им требовалось с осторожностью — чтобы не убить ее. Я быстро оглядела противоестественно нормальную гостиную, но не обнаружила ничего, что можно было бы использовать как оружие.

Дмитрий был обманут ее ложным выпадом, и она тут же бросилась вперед, стремясь воспользоваться преимуществом ситуации. Отшвырнула его к стене, прижала к ней и выбила из руки лопату. Он боролся, пытаясь освободиться, но ее пальцы уже нащупывали его горло. Можно было попытаться оттолкнуть ее, и, скорее всего, нашими общими усилиями Дмитрий сумел бы освободиться. Я, однако, хотела, чтобы все кончилось как можно скорее, и решила применить другую тактику.

Я бросилась к ней и вонзила кол в правую лопатку, надеясь, что это достаточно далеко от сердца. Прикосновение зачарованного серебра очень болезненно для стригоев, она вскрикнула и оттолкнула меня с силой, поразительной даже для стригоя. Я упала на спину, стукнувшись головой о кофейный столик. Перед глазами все поплыло, но инстинкты и адреналин позволили мне вскочить.

Мое нападение дало Дмитрию ту краткую передышку, в которой он нуждался. Ударом он свалил Соню на пол, схватил мой кол и приставил к ее горлу. Она закричала, замолотила руками; я бросилась ему на помощь, зная, как это трудно — удерживать стригоя.

— Сидни… — пробормотал он. — Цепь…

Игнорируя пляшущие перед глазами звезды и темные точки, со всей возможной быстротой я бросилась к передней двери и распахнула ее. Это и был сигнал. Я тут же вернулась к Дмитрию. Он уже едва-едва удерживал Соню. Рухнув рядом с ней на колени, я присоединилась к нему. В его глазах снова пылала жажда боя — чувствовалось, что больше всего ему хочется прикончить ее прямо здесь и сейчас. Однако я заметила и кое-что другое. Казалось, он лучше контролирует себя; похоже, мои слова в проулке оказали на него действие. Тем не менее я сочла нужным предостеречь его:

— Она нужна нам… Помни, она нужна нам.

Он еле заметно кивнул. Появилась Сидни, волоча за собой цепь. При виде открывшегося ей зрелища она широко распахнула глаза, на мгновение остановилась, но тут же кинулась к нам.

«Со временем мы сделаем из нее воина», — подумала я.

Мы с Дмитрием приступили к следующему этапу. Место, где лучше всего связать Соню, было уже намечено: тяжелое кресло с откидной спинкой в углу. Подняв хозяйку дома — тоже нелегкая задача, поскольку она по-прежнему неистово вырывалась, — мы затолкали ее в кресло. Потом, прижимая кол к ее горлу, Дмитрий с великим трудом удерживал ее, а я схватила цепь и начала обматывать Соню — сначала ноги, потом туловище, с прижатыми к нему руками. По счастью, Дмитрий купил длинную цепь, и я торопливо намотала ее вокруг кресла как придется, преследуя единственную цель — чтобы Соня не могла вырваться.

Когда наконец вся цепь была использована, Соня оказалась весьма прилично зафиксирована на месте. Могла ли она вырваться? Наверняка. Но с приставленным к шее серебряным колом? Это будет потруднее. С учетом обоих этих факторов… Все-таки сейчас она была блокирована надежно; мы сделали все, что смогли.

Мы с Дмитрием посмотрели друг на друга. Голова у меня кружилась, но я старалась справиться с этим неприятным ощущением, понимая, что до конца еще далеко.

— Теперь самое время допросить ее, — мрачно сказала я.

СЕМНАДЦАТЬ

Допрос протекал без особого успеха.

Конечно, мы угрожали ей и даже использовали кол как орудие пыток, но без особого результата. После случая с Донованом Дмитрий сдерживался, стараясь не впасть снова в исступленную ярость. В общем и целом так было благотворнее для него, но не способствовало запугиванию Сони с целью добиться от нее ответов. К тому же у нас не было к ней единственного конкретного вопроса. Требовалось выяснить несколько обстоятельств. Знает ли она о существовании второго Драгомира? Состоит ли в родстве с его матерью? Где мать и ребенок? Все еще осложнилось, когда Соня осознала, что нужна нам и мы не собираемся убивать ее.

Так продолжалось около часа, мы начали уставать. По крайней мере, я. Чувствуя, что мне трудно держаться прямо, я прислонилась к стене рядом с креслом. Какое-то время все молчали, даже Соня прекратила выкрикивать угрозы. Она просто ждала, не теряя бдительности и, без сомнения, планируя бегство; скорее всего, в расчете на то, что мы окончательно выдохнемся раньше ее. Это молчание пугало больше всяких угроз. Обычно стригои, с которыми я сталкивалась, именно словами пытались устрашить меня. Я не представляла себе, какими действенными могут быть молчание и злобный взгляд.

— Что с твоей головой, Роза? — внезапно спросил Дмитрий.

Видимо, на мгновение я отключилась, потому что не сразу поняла, что он обращается ко мне.

— А?

Откинув со лба волосы, я коснулась его рукой. Пальцы стали липкими от крови, что пробудило смутные воспоминания о том, как я стукнулась о стол. Голова по-прежнему кружилась, но, по-прежнему игнорируя это, я пожала плечами.

— Со мной все в порядке.

Дмитрий бросил на Сидни быстрый взгляд.

— Уложи ее и обработай рану. Не давай ей заснуть, пока мы не поймем, нет ли сотрясения мозга.

— Нет, я не могу оставить тебя один на один с ней… — запротестовала я.

— Все будет нормально, — заверил он меня. — Хорошенько отдохни, тогда лучше сможешь помочь мне потом. Проку от тебя будет немного, если ты хлопнешься в обморок.

Я по-прежнему возражала, но прекратила, когда Сидни мягко взяла меня за руку. Я совсем лишилась сил. Меня, правда, не порадовало, что она отвела меня в спальню. Было что-то жуткое в том, чтобы лежать в постели стригоя — пусть даже накрытой стеганым одеялом с бело-голубым цветочным узором.

— Черт возьми! — пробормотала я, положив голову на подушку, пока Сидни обрабатывала рану. Несмотря на мои недавние возражения, отдохнуть и в самом деле было очень приятно. — Никак не могу отделаться от ощущения, насколько это странно… что стригой живет в таком… нормальном месте. Как тебе это?

Сидни обхватила себя руками и смущенно огляделась по сторонам.

— Знаешь, рядом со стригоем вы кажетесь не такими уж плохими.

— Ну вот, нашлось хоть что-то хорошее, — заметила я.

Несмотря на ее шутливый тон, я понимала, что ей страшно. Глаза мои начали закрываться, но Сидни хлопнула меня по плечу, и я встрепенулась.