Безнадега - Кинг Стивен - Страница 50

Но мальчик удивил Джонни.

Прежде всего он не распахнул дверь, вероятно, понимая, что та может удариться о стенку и отлететь назад, перекрыв линию огня. Мальчик легонько толкнул ее, стоя на коленях с покрытым засохшей пеной лицом и широко раскрытыми глазами. Дверь еще открывалась, а правая рука Дэвида уже вернулась к левой, сжимавшей рукоятку револьвера, как показалось Джонни, сорок пятого калибра. Слишком тяжелый револьвер для одиннадцатилетнего мальчика. Дэвид держал его на уровне груди, приподняв ствол под небольшим углом.

Койот, должно быть, не ожидал, что дверь откроется, несмотря на доносившийся из-за нее голос. Он шагнул вперед, на мгновение замер, а уж потом с рычанием прыгнул на мальчика. Это мгновение, подумал Джонни, и решило его судьбу. Оно дало мальчику возможность собраться с духом. Дэвид выстрелил дважды, с паузой после первого выстрела, чтобы погасить инерцию и вернуть револьвер в исходное положение. Выстрелы в замкнутом пространстве громыхнули почище грома. А затем койот, взвившийся в воздух в паузе между первым и вторым выстрелами, врезался в Дэвида и сшиб его на пол.

Ральф Карвер вскрикнул и начал вылезать из-под койки. Мальчик вроде бы боролся с животным на лестничной площадке, но Джонни не мог поверить, что у койота остались силы для борьбы. Он слышал, как пули попали в цель, и видел, что деревянный пол и стол окрасились кровью животного.

— Дэвид! Дэвид! Стреляй ему в брюхо! — орал Ральф, вернувшийся к решетке.

Вместо того чтобы стрелять, мальчик сбросил с себя койота, словно накинутое кем-то пальто, сел и огляделся, как будто вспоминая, где находится. На его рубашке остались кровь и шерсть. Дэвид оперся рукой о стену, поднялся и посмотрел на револьвер в другой руке, словно удивляясь, что он еще здесь.

— Со мной все в порядке, папа, успокойся, он меня даже не поцарапал. — Дэвид коснулся своей груди, чтобы убедиться, что это так, потом посмотрел на койота. Тот был еще жив и дышал быстро-быстро, голова его свешивалась с верхней ступеньки. В груди зияла огромная кровавая дыра.

Дэвид опустился на колено, приложил дуло револьвера к свешивающейся голове, а затем отвернулся. Джонни увидел, что мальчик крепко зажмурил глаза, и сердце его растаяло. Своих детей он не жаловал: первые двадцать лет они докучали ему, затем пытались тянуть из него деньги, но такого сына он бы, пожалуй, потерпел. Что-то в нем было.

Я бы даже преклонял колени и молился с ним перед сном, подумал Джонни. Черт, да кто отказался бы помолиться. Результат-то налицо.

Дэвид нажал на спусковой крючок. Вновь громыхнул выстрел. Тело койота подпрыгнуло. Капельки крови брызнули на поручень. Тяжелое дыхание смолкло. Мальчик открыл глаза и посмотрел, что он наделал.

— Благодарю тебя. Господи, — прошептал он. — Хотя это и ужасно. Действительно ужасно.

— Отличная работа, парень, — похвалил его Биллингсли.

Дэвид встал и медленно вошел в дверь. Посмотрел на отца. Ральф протянул к сыну руки. Дэвид шагнул к нему и вновь заплакал, позволив отцу обнять его и прижать к прутьям разделяющей их решетки.

— Я так боялся за тебя, сынок. Поэтому и хотел, чтобы ты ушел. Ты ведь это знал, правда?

— Да, папа. — Тело Дэвида сотрясали рыдания. Однако причиной слез был не койот. — Пирожок висела на к-к-крюке внизу. И другие люди т-т-тоже. Я снял ее. Других снять не смог, они в-в-взрослые, но Пирожка я снял. Я… я…

Он попытался сказать что-то еще, но слова заглушили истерические рыдания. Отец гладил Дэвида по спине, призывая успокоиться, заверяя его, что он сделал для Кирстен все, что мог.

Джонни оставил их в покое ровно на минуту, по часам, уж это-то мальчишка заслужил хотя бы тем, что решился открыть дверь, зная, что за ней его поджидает дикий зверь. Потом он позвал мальчика по имени. Когда Дэвид не отреагировал, Джонни позвал вновь, громче. На этот раз мальчик оглянулся. Его мокрые от слез глаза покраснели.

— Послушай, парень, я знаю, что тебе пришлось пережить, и, если мы выберемся отсюда живыми, я первым попрошу представить тебя к «Серебряной Звезде»[44]. Но сейчас главное для нас выбраться отсюда. Энтрегьян может вернуться с минуты на минуту. Если он где-то поблизости, то, возможно, слышал выстрелы. Ты говорил, у тебя есть ключ, сейчас самое время использовать его по назначению.

Дэвид достал из кармана связку ключей, нашел тот, каким вроде бы открывал камеры Энтрегьян. Вставил его в замок камеры отца. Ничего не произошло. Мэри горестно вскрикнула и ударила ребром ладони по решетке своей камеры.

— Попробуй еще раз, — посоветовал Джонни. — Переверни ключ.

Дэвид перевернул, вставил ключ в замок. На этот раз раздался громкий щелчок, чуть ли не выстрел, и дверь распахнулась.

— Сработало! — воскликнула Мэри. — Да, сработало!

Ральф сделал шаг из камеры и заключил сына в объятия. На этот раз решетка им не мешала. А когда Дэвид поцеловал его в раздутую левую скулу, вскрикнул от боли и от радости одновременно. Джонни подумал, что такого крика слышать ему еще не доводилось, но, к сожалению, в книге он не сможет его отразить. Как и выражение лица Ральфа Карвера, обращенного к сыну.

Ральф взял у сына магнитный ключ и открыл остальные камеры. Бывшие узники собрались у стола, Мэри из Нью-Йорка, Ральф и Дэвид из Огайо, Джонни из Коннектикута, старик Том Биллингсли из Невады. Они смотрели друг на друга, как люди, уцелевшие в железнодорожной катастрофе.

— Пойдемте отсюда. — Джонни взял инициативу на себя. Он заметил, что мальчик отдал револьвер отцу. — Вы умеете из него стрелять, мистер Карвер?

— Да, конечно, — кивнул Ральф. — Пошли.

И первым направился к двери, ведя Дэвида за руку. Мэри последовала за ними, потом Биллингсли. Джонни замыкал колонну. Переступая через койота, он отметил, что последний выстрел превратил его голову в кровавую пульпу, и подумал: а сумел бы это сделать отец мальчика? А он сам?

У подножия лестницы Дэвид предложил всем остановиться. За стеклянными дверями на землю уже опустилась ночь. По-прежнему неистовствовал ветер.

— Вы можете мне не поверить, но это правда. — И мальчик рассказал, что он видел на противоположной стороне улицы.

— Остерегайтесь же стервятника вкупе с койотами. — Джонни всмотрелся в темноту. — Это из Библии. Послание ямайкцам, глава третья.

— Не думаю, что это забавно, — покачал головой Ральф.

— Полностью с вами согласен, — кивнул Джонни. — Но вот коп мог бы такое сказать. — Он видел силуэты домов, редкие перекати-поле, проносящиеся мимо, и ничего больше. Впрочем, это не имело никакого значения. Ладно, пусть стая вервольфов поджидает их в темноте, покуривая крэк и наблюдая за входной дверью. В здании муниципалитета все равно нельзя оставаться. Энтрегьян вернется. Такие, как он, всегда возвращаются.

Таких, как он, просто нет, шепнул ему внутренний голос. Не было таких в истории человечества, и ты это знаешь.

Что ж, может, он и знал, но это ничего не меняло. Надо выбираться отсюда,

— Я тебе верю. — Мэри кивнула Дэвиду и повернулась к Джонни. — Пошли. Заглянем в кабинет начальника полиции, или как его тут называют.

— Зачем?

— Нам нужны фонари и оружие. Хотите пойти с нами, мистер Биллингсли?

Ветеринар покачал головой.

— Дэвид, дашь мне ключи?

Дэвид протянул ей связку, и Мэри сунула ключи в карман джинсов.

— Будь настороже.

Мальчик кивнул. Мэри взяла Джонни за руку холодными как лед пальцами и потянула в дверь, что вела в приемную.

Он увидел красную надпись на стене.

— «В этой тиши всякое может случиться». Что бы это значило?

— Не знаю, мне без разницы. Я просто хочу попасть туда, где горит свет, есть люди, телефон, где мы можем…

Произнося эти слова, она поворачивалась направо, скользнула взглядом по брошенной на пол зеленой портьере, даже не подумав, что может под ней лежать, и тут увидела висящие на крюках тела. Мэри вскрикнула и согнулась пополам, словно ее со всего размаху ударили в солнечное сплетение. Потом развернулась, чтобы броситься вон. Джонни схватил ее, а мгновением позже подумал, что ему вряд ли удастся ее удержать: столько силы было в этой миниатюрной женщине.