Безнадега - Кинг Стивен - Страница 38

— Если я уберу его, ты будешь смотреть на меня как должно? — спросил коп. — Никакой наглости во взгляде? Никакой непочтительности?

— Нет! Никогда! — Джонни мог сейчас пообещать все, что угодно. Последние угольки сопротивления затухли. Стервятник полностью лишил его воли.

— Ты обещаешь?

Птица била крыльями, впивалась в куртку когтями, рылась клювом в волосах. И пахла как зеленое мясо и развороченные внутренности. Сидела на Джонни. Жрала его. Пожирала живьем.

— Да! Да! Обещаю!

— И хрен с тобой, — спокойно проговорил коп. — Хрен с тобой, оз па, и с твоим обещанием. Позаботься о себе сам. Или умри.

Опустившись на колени и наклонившись вперед, Джонни на ощупь нашел те места, где крылья птицы соединялись с телом. Она пыталась вырваться, громко кричала и мотала головой из стороны в сторону. Всхлипывая главным образом от отвращения, Джонни оторвал одно крыло и швырнул стервятника в стену. Птица смотрела на человека черными, как вар, глазами, окровавленный клюв открывался и закрывался.

Это же моя кровь, сволочь ты этакая, подумал Джонни. Он отбросил крыло и встал. Стервятник, замахав единственным оставшимся крылом, двинутся к патрульной машине, но Джонни настиг его и сапогами размазал по асфальту, закрыв лицо руками, чтобы не видеть этой мерзости.

— Неплохо, — одобрительно кивнул коп. — Ты с ним справился, приятель. А теперь посмотри на меня.

— Нет. — Джонни стоял, дрожа и не отрывая рук от лица.

— Посмотри.

Голос требовал абсолютного повиновения.

Джонни посмотрел. Коп стоял, подняв руку с растопыренными пальцами. Джонни вскинул голову. На стене, огораживающей стоянку с севера, сидели стервятники, не меньше двух дюжин, и смотрели на них.

— Хочешь, чтобы я их позвал? — вкрадчиво спросил коп. — Ты знаешь, я могу. Птички — мое хобби. Если я захочу, они съедят тебя заживо.

— Н-н-нет. — Джонни взглянул на копа и, к своему облегчению, обнаружил, что ширинка застегнута. А брюки в промежности покраснели от крови. — Нет, н-не надо.

— А где волшебное слово, Джонни?

Он не сразу понял, чего от него хочет коп. Потом до него дошло.

— Пожалуйста.

— И ты готов вести себя благоразумно?

— Д-да.

— Так ли это? — Коп словно говорил сам с собой. — Так ли?

Джонни молча смотрел на него. Злость ушла. Ушло все, осталось только оцепенение.

— Этот мальчик. — Коп смотрел на второй этаж здания муниципалитета, на окна с матовыми стеклами и решетками. — Этот мальчик меня тревожит. Не следует ли мне поговорить с тобой о нем? Может, ты мне что и посоветуешь.

Коп сложил руки на груди и забарабанил пальцами по ключицам точно так же, как барабанил по рулю. При этом он не отрывал взгляда от Джонни.

— А может, мне все-таки убить тебя, Джонни? Может, это наилучший вариант? Как только ты умрешь, тебя наградят Нобелевской премией, о которой ты так Мечтал. Что скажешь?

Коп поднял голову, оглядел сидящих на стене стервятников и расхохотался. Они ответили гортанным карканьем. А Джонни не мог отделаться от пришедшей ему в голову жуткой мысли, потому что не находил другого объяснения тому, что видел.

Птицы смеются вместе с ним. Потому что это не его шутка, она общая.

Порыв ветра ворвался на стоянку, заставив Джонни покачнуться. Ветер подхватил оторванное крыло стервятника и отнес на несколько шагов. Свет мерк очень уж быстро. Джонни посмотрел на запад и увидел поднявшийся в воздух песок, застилающий горы. Скоро они полностью исчезли из виду. Солнце еще стояло над пылью, но светить ему оставалось недолго. Песчаная буря надвигалась на Безнадегу.

Пять человек в соседних камерах — Карверы, Мэри Джексон и старый мистер Седые Волосы — вслушивались в человеческие вопли и сопровождавшие их крики птиц и хлопанье крыльев. Наконец все стихло. Дэвид надеялся, что трупов не прибавилось, но кто мог знать наверняка.

— Так как, вы говорите, его зовут? — спросила Мэри.

— Колли Энтрегьян, — ответил старик. По голосу чувствовалось, что крики на улице вымотали его донельзя. — Колли — уменьшительное от Колльера. Он приехал сюда из одного шахтерского городка в Вайоминге пятнадцать или шестнадцать лет назад. Совсем молодым. Хотел наняться полицейским, не получилось, пошел работать на шахту «Диабло компани». Примерно в то время «Диабло» готовилась к закрытию шахты. Насколько я помню. Колли определили в подразделение, занятое консервацией остающихся механизмов.

— Он сказал нам с Питером, что шахту открыли, — возразила Мэри.

Старик покачал головой:

— Кое-кто думал, что из старой Китайской шахты еще не выбрали всех запасов, но они ошибались. Действительно, тут что-то пытались сделать, но лишь растратили деньги инвесторов и вновь закрыли шахту. Чему очень радовался Джим Рид. Устал он от драк в барах. Все мы радовались, когда Китайскую шахту оставили в покое. Там водились привидения, о чем в здешних краях знали многие. В том числе и я.

— Кто такой Джим Рид? — спросил Ральф.

— Начальник городской службы охраны. В большом городе его называли бы начальником полиции, но в те дни население Безнадеги не превышало двухсот человек. У Джима было два помощника, Дэйв Пирсон и Колли. Никто не думал, что Колли останется после того, как «Диабло» свернула все дела. Неженатый, с пособием по нетрудоспособности. Но он болтался в городе, берясь за разные работы, потом Джим начал загружать его. С заданиями он справлялся, поэтому по рекомендации Джима городские власти наняли его в девяносто первом году.

— Для такого городка трое колов — многовато, — заметил Ральф.

— Я знаю. Но мы получали дотацию из Вашингтона, в рамках закона о поддержании правопорядка в сельских районах, и заключили договор с округом Седалия, обязавшись приглядывать за окрестностями. Штрафоватъ лихачей, сажать за решетку пьяных и все такое.

Снаружи, перекрывая шум ветра, завыли койоты.

— За что он получал пособие по нетрудоспособности? Психическое заболевание?

— Нет. Пикап, на котором он ехал, перевернулся, спускаясь в карьер. Колли отделался переломом ноги. Кости срослись, но легкая хромота осталась.

— Это не он, — твердо заявила Мэри.

Старик повернулся к ней, кустистые брови взлетели вверх.

— Человек, который убил моего мужа, не хромал.

— Все так, — согласился старик. — Он не хромает. Но это Колли. В последние пятнадцать лет я видел его едва ли не каждый день, угощал его в «Сломанном барабане», не отказывался от его угощения в «Пивной пене». Его как-то арестовали, сфотографировали, сняли отпечатки пальцев. Наверное, искали наркотики, не знаю. Никакого обвинения ему не предъявляли.

— А вы врач, мистер? — спросил Дэвид.

— Ветеринар, — ответил старик. — Меня зовут Том Биллингсли. — Он протянул большую натруженную ладонь и пожал руку мальчика.

Внизу распахнулась дверь.

— Вот мы и прибыли, Большой Джон, — загремел голос копа. — Твоя комната ждет тебя! Комната! Нет, комфортабельная квартира! Поднимайся по лестнице! Мы забыли компьютер, зато оставили тебе стены с роскошными надписями вроде «ПОСОСИ МОЙ ЧЛЕН» и «Я ТРАХАЛ ТВОЮ СЕСТРУ».

Том Биллингсли глянул на дверь, ведущую на лестницу, и повернулся к Дэвиду. Говорил он достаточно громко, чтобы слышали остальные, но обращался к Дэвиду:

— Скажу тебе кое-что еще. Он больше.

— Что вы имеете в виду? — переспросил Дэвид, заранее зная ответ.

— То, что сказал. Колли никогда не был карликом, в нем было, я думаю, шесть футов и четыре дюйма, а весил он двести двадцать — двести тридцать фунтов. Но теперь…

Старик опять бросил взгляд на дверь, за которой слышались приближающиеся шаги: по лестнице поднимались два человека. Потом повернулся к Дэвиду:

— А теперь Колли стал выше по меньшей мере на три дюйма и прибавил никак не меньше шестидесяти фунтов.

— Это безумие! — воскликнула Эллен. — Абсолютное безумие!

— Да, мэм, — согласился старик. — Но это так.