Жажда (ЛП) - Уорд Дж. Р. - Страница 37

Борясь с притяжением его голоса, его глаз, его замашек спасителя, она сказала:

– Прости, что прошлой ночью ушла так внезапно. Ну, знаешь, в раздевалке. Я просто… испугалась.

– Да… – Он выругался на выдохе. – И я прошу прощения, что у меня так поехала крыша…

– О, нет, все нормально. Не… похоже, что ты имеешь над этим много власти.

– Вообще никакой. – Еще одна длинная пауза. – Не хочу снова поднимать эту тему, но что я наговорил тебе?

– Ты не знаешь? – Он покачал головой. – Это был припадок?

Его голос стал напряженным.

– Можно и так назвать. Так… что я сказал?

Он идет за тобой…

– Что я сказал? – Вин потянулся через стол и легонько коснулся ее руки. – Пожалуйста, расскажи.

Она уставилась туда, где он касался ее, и подумала… да, порой не столько слова мужчины согревают тебя… чтобы согреть все тело хватает простого ощущения его ладони чуть выше твоего запястья.

– Ваши блины, – сказала официантка, испортив момент. Когда они оба отклонились, официантка с шумом поставила тарелку и маленький кувшин из нержавеющей стали. – Еще кофе?

Мария-Тереза взглянула на полупустую кружку.

– Для меня, пожалуйста.

Вин принялся за сироп, поливая тонкой янтарной струей три огромных золотистых круга.

– Мои не столь высокие, – сказала Мария-Тереза. – Когда я готовлю блины… они не получаются такими золотистыми или высокими.

Вин со стуком закрыл крышку сиропницы и, взяв вилку, начал разрезать стопку на равные кусочки.

– Уверен, твой сын не жалуется.

– Нет. – От мыслей о Робби заболело в груди, поэтому она постаралась не вспоминать, как он смотрел на нее с любовью и трепетом, когда она переворачивала те домашние блинчики для него.

Официантка вернулась с кофейником, и, после того как она разлила напиток и убежала, Вин сказал:

– Я очень надеюсь, что ты ответишь на мой вопрос.

Без серьезных причин, она снова подумала о Робби. Он был невинным, которого она втянула в жестокую реальность, сначала выбрав плохого мужа, а потом – тем способом, которым решила избавиться от финансовых проблем, в которые вляпалась. Вин не отличался от него. Последнее, что ему нужно, – это влезть в ту черную дыру, из которой она пытается выбраться… а он уже доказал, что обладает комплексом героя. По крайней мере, насколько она знала.

– Бессмыслицу, – прошептала она. – Сказанное тобой не имело смысла.

– Раз это не важно, нет причин не сказать мне.

Она снова посмотрела через стекло, на реку… призывая всю свою силу.

– Ты сказал «камень, ножницы, бумага». – Его глаза метнулись к ее лицу, и она заставила себя посмотреть в ответ и солгать. – Я понятия не имею, что это может значить. Честно говоря, меня встревожил больше твой вид в тот момент, а не твои слова.

Глаза Вина сверлили ее.

– Мария-Тереза… у меня есть послужной список в подобных вещах.

– В смысле «послужной список»?

Он продолжил есть, желая избавиться от напряжения между ними.

– В прошлом, когда я входил в транс и делал предсказания… они сбывались. Поэтому, если ты что-то скрываешь от меня из соображений конфиденциальности, я пойму это. Но я настоятельно советую серьезно отнестись к тому, что я тогда сказал.

Холодными руками она обхватила горячую кружку.

– Ты вроде гадалки?

– Ты работаешь в опасной сфере. И должна соблюдать осторожность.

– Я всегда осторожна.

– Хорошо.

Последовало очередное затишье, в течение которого она смотрела на свое кофе, а он сосредоточился на еде.

Было довольно легко догадаться, что под «осторожностью» подразумевались не только пристающие к ней подонки. Речь шла и о других аспектах ее работы.

– Я знаю, что интересует тебя, – тихо сказала она. – Во-первых, как я могу заниматься этим, и почему я не бросаю.

Когда он, наконец, заговорил, голос был низким и полным уважения, будто он совсем не судил ее.

– Я не знаю тебя, но ты не похожа на…ну, остальных женщин в клубе. Поэтому я предполагаю, что произошло что-то абсолютно ужасное, раз ты начала заниматься этой деятельностью.

Мария-Тереза снова посмотрела в окно, наблюдая за проплывавшей мимо веткой.

– Я не такая, как большая часть моих коллег. И закончим на этом.

– Хорошо.

– Прошлой ночью с тобой была твоя девушка?

Он нахмурился, поднимая к губам кружку. Сделав большой глоток, он изогнул бровь.

– Значит, тебе можно иметь секреты, а мне – нельзя?

Пожав плечами, она подумала, что, черт возьми, ей нужно держать язык за зубами.

– Ты прав. Так не честно.

– Да, она моя девушка. По крайней мере… была таковой прошлой ночью.

Мария-Тереза закусила губу, чтобы не сорваться и начать выпрашивать подробности. Неужели они расстались? И если да, то почему?

Вин вернулся к еде, но его широкие плечи так и не расслабились.

– Могу я сказать кое-что, чего не следует говорить?

Мария-Тереза застыла под его взглядом.

– Давай.

– Прошлой ночью я представлял нас вдвоем.

Мария-Тереза медленно опустила кружку. Ну, хорошо… порой мужчины говорят вещи, из-за которых чувствуешь себя чертовски сексуальной. Порой их взгляды бывают осязаемы, словно прикосновение. И все это сейчас исходило от сидящего напротив мужчины.

Ее тело ответило мгновенно: грудь начало покалывать у сосков, бедра потяжелели, кровь побежала быстрее… и этот эффект шокировал ее. Очень давно… на самом деле, целую вечность… она не чувствовала что-то, хоть отдаленно напоминающее сексуальное влечение к мужчине. И вот она, сидит перед огромным запретным плодом в кашемировом свитере, ощущая в реальности то, что она имитировала каждую ночь с незнакомцами.

Она быстро заморгала.

– Черт. Не следовало ничего говорить, – пробормотал он.

– О, нет, дело не в тебе. Правда.

А в ее жизни.

– И я не возражаю.

– Нет?

– Нет. – Ее голос был чересчур низким.

– Ну, это показалось мне неправильным.

Ее сердце замерло в груди. Окей, его маленький комментарий подействовал лучше, чем галлон льда, чтобы избавить ее от теплого покалывания.

– Ну, если ты чувствуешь себя виноватым, – резко сказала она. – То исповедуешься не той женщине.

Может поэтому у него не ладится с подружкой.

Но Вин покачал головой.

– Это было неправильно потому, что я представил как плачу тебе, и мне… совсем это не понравилось.

Мария-Тереза поставила кружку на стол.

– И почему это.

Но она уже знала ответ: потому что человек подобный ему, никогда не станет встречаться с такой как она.

Когда Вин открыл рот, она подняла руку и одновременно потянулась за своей сумкой.

– На самом деле, я и так знаю. Думаю, мне лучше уйти…

– Потому что будь я с тобой, я бы хотел, чтобы ты выбрала меня. – Он посмотрел ей в глаза и продолжил. – Я бы хотел, чтобы ты выбрала меня. Не потому, что я заплачу за это. Я хотел бы, чтобы ты… захотела меня и захотела быть со мной.

Поднимаясь с кресла, Мария-Тереза застыла на полпути.

Он мягко продолжил.

– И я хотел бы, чтобы ты наслаждалась каждым моментом так же сильно, как буду наслаждаться я.

После долгого молчания, Мария-Тереза скользнула обратно в кресло. Взяв в руки кружку, она сделала большой глоток и услышала, как отвечает… хотя, она сначала сказала, и только потом поняла что конкретно:

– Тебе нравятся рыжеволосые?

Он слегка нахмурился и пожал плечами.

– Да. Конечно. А что?

– Просто так, – прошептала она, прячась за свой кофе.

Глава 18

Перепутье означает, что ты пойдешь направо или же налево, рассуждал Джим, растянувшись на полу в гараже, с гаечным ключом в руках.

По определению, когда ты подходишь к пересечению дорог, то должен выбрать направление, потому что стало невозможным продолжать движение вперед по той дороге, по которой ты шел: ты выезжаешь на шоссе или остаешься на асфальтированной дороге. Обгонишь машину с заездом за пунктирную разметку или же останешься в своей полосе и в безопасности. Заметив желтый сигнал светофора, ты либо разгоняешься, либо тормозишь.