Бегущий человек - Кинг Стивен - Страница 25

Ричардс болезненно отвернулся, почувствовав тошноту. Тонкие невидимые пальцы давили на его виски.

Тело показали и в ротонде Канзасского Городского совета, за ним уже тянулась длинная процессия. Полицейский, бывший свидетелем убийства, сказал в интервью, что Лоулин не особенно сражался. «Похоже на тебя», — подумал Ричардс, вспомнив его угрюмый голос и прямой презрительный взгляд..

Мой друг из кар-пула.

Оставалось одно большое шоу — сам Бен Ричардс. Рулет не лез больше в глотку.

…Минус 054. Счет продолжается…

Ночью ему приснился дурной сон, что было необычно. Вообще-то Бен Ричардс никогда не видел снов. Еще более необычно было то, что сам он не был действующим лицом своего сна. Он только наблюдал, оставаясь невидимым.

Огромная комната была погружена во мрак по краям зрения. Где-то, казалось, тек кран. Все происходило как бы под землей.

В центре комнаты в прямом деревянном кресле с кожаными ремнями поверх рук и ног сидел Брэдли. Голова его была острижена, как голова заключенного.

Вокруг него стояли люди в черных колпаках. «Охотники, — подумал с ужасом Ричардс, — О, Боже, это охотники».

— Я не человек, — сказал Брэдли.

— Нет, ты человек, братец, — мягко произнес человек в колпаке и воткнул булавку в щеку Брэдли. Тот вскрикнул. — Ты человек?

— Отсоси.

Так же легко булавка вошла в зрачок Брэдли и была извлечена оттуда, вместе с каплей бесцветной жидкости. Взгляд Брэдли стал плоским.

— Ты человек?

— Засунь это себе в жопу!

Электрический провод коснулся шеи Брэдли. Он снова, вскрикнул и волосы его встали дыбом. Он породил на забавную футуристическую карикатуру.

— Ты человек, братец?

— У вас рак из-за носовых фильтров, — сказал Брэдли, — вы все гнилые изнутри.

Другой его глаз был проткнут. Брэдли, слепой, смеялся над ними. Один из людей в колпаках сделал знак, и в комнату из тени радостно выбежали Бобби и Мэри Коулз, напевая песню про серого волка.

Брэдли начал кричать и дергаться в кресле. Казалось, он хотел поднять руки, чтобы отвести какой-то удар. Песня затихла, и дети изменились: их головы становились длиннее, а рты раскрылись настежь, обнажая острые, как лезвия, клыки.

— Я скажу! — закричал Брэдли, — Я скажу! Скажу! Я не человек! Человек — Бен Ричардс! Я скажу! Боже! О, Боже!

— Где человек, братец?

— Я скажу! Скажу! Он в…

Но слова его снова заглушила песенка. Ричардс проснулся в холодном поту.

…Минус 053. Счет продолжается…

В Манчестере было не лучше.

Он не знал, была ли причиной новость о конце Лоулина, или сон, или предчувствие, но утром во вторник он остался в отеле и не пошел в библиотеку. Теперь же ему казалось, что каждая минута, которую он проводит здесь, приближает его к скорой смерти. За окном в каждом такси ему мерещился охотник. Его мучили призраки людей, бесшумно пробирающиеся по коридору к его двери. Он чувствовал тиканье часов в голове.

В 11 утра во вторник его покинула нерешительность. Оставаться долее было невозможно. Он знал, что его найдут.

Постучав палкой по двери лифта, он спустился в холл гостиницы.

— Уходите, отец Граснер? — осведомился дежурный с обычной любезной и презрительной улыбкой.

— Пора, — сказал Ричардс, обращаясь к плечу дежурного, — в этом городе есть кинотеатр?

Он знал, что их здесь минимум восемь, из которых шесть крутят трехмерные порнофильмы.

— Ну… — задумался клерк, — здесь есть Центр. Там вроде бы крутят мультфильмы.

— Вот и замечательно, — отрывисто произнес Ричардс и толкнул растение в кадке, преградившее ему выход. В аптеке поблизости он купил большую пачку бинтов и пару дешевых алюминиевых костылей. Продавец упаковал все это в длинную картонную коробку, и Ричардс поймал такси на следующем перекрестке.

Машина была там, где ей и следовало быть. Если на стоянке и были кордоны, то Ричардс не мог их увидеть. Он сел в машину и запустил двигатель. Ему сделалось нехорошо, когда он вспомнил, что у него нет прав ни на одно имя, которые не были бы украдены, но затем он выбросил это из головы.

Он не рассчитывал, что его новая маскировка поможет ему проскочить кордон. Если попадутся кордоны, он будет сквозь них прорываться. Идея, конечно, гибельная, но все равно убьют, если выследят.

Он бросил очки Огдена Граснера в бардачок и выехал, развернувшись по всем правилам перед дежурным. Парень мельком взглянул на него поверх своего журнальчика.

На развилке в северных окраинах города он остановился, чтобы заправиться газом. Заправщик был весь в прыщах вулканического происхождения и, казалось, изо всех сил старался не смотреть на Ричардса. Чем дальше, тем лучше.

Он перешел с 91-й на 17-ю, а оттуда — на шоссе без номера и названия. Проехав три мили, он свернул в изрезанный колеями грязный тупик и заглушил двигатель. Наклонив зеркало заднего видана правую сторону, он обмотал голову бинтом — так быстро, как мог. Какая-то птица все время щебетала в ветвях понурого вяза.

Не так уж плохо. Если будет передышка в Портленде, он сможет добавить и шейный браслет.

Он положил костыли на правое сиденье и завел машину. Через сорок минут он попал в кольцевую развязку Портсмута. На 95-й он порылся в кармане и достал оттуда обрывок бумаги, оставленной ему Брэдли. Он написал на нем почерком самоучки мягким свинцовым пером:

«94 Стейт Стрит,

Портленд СИНЯЯ ДВЕРЬ,

ПОСТОЯЛЬЦЫ Элтон Парракис

(и Вирджиния Парракис)»

Внезапно Ричардс нахмурился и стрельнул глазами. Черно-желтый полицейский агрегат медленно двигался над потоком в тандеме с тяжелым агрегатом внизу. На секунду они взяли Ричардса в клещи и удалились, выписывая в полном изящества балете зигзаги на шести полосах шоссе.

Обычный дорожный патруль. Через несколько миль он почувствовал облегчение смех и тошнота одновременно.

…Минус 052. Счет продолжается…

Дорога до Портленда обошлась без происшествий. Но на границе города, после того, как он проехал через пригород Скэрборо (богатые дома, богатые улицы, богатые частные школы, окруженные проволокой под током), чувство облегчения его оставило. Они могли быть повсюду или нигде.

Стейт Стрит состояла из разрушенных каменных домов, расположенных вблизи заросшего парка, похожего на джунгли.

«Место встречи всех мелких городских хулиганов, любовников, хиппи и воров, — подумал Ричардс, — никто с наступлением темноты не выйдет прогуляться на Стейт Стрит без полицейской собаки на привязи или двадцати приятелей-ганстеров».

Дом 94 представлял собой ветхое, покрытое сажей строение со старыми ставнями на окна. Ричардсу дом этот показался похожим на старика, умершего от катаракты.

Он остановился у бордюра и вылез из машины. Улица была усеяна брошенными машинами, некоторые из которых превратились в бесформенные груды металла. На углу парка на боку лежал, как мертвая собака, «студебекер». Очевидно, полиция в этих краях бывала не часто. Стоило оставить машину без присмотра, как через 15 минут вокруг нее собиралась кучка тощих голубоглазых ребят. Через полчаса они изготавливали ломы, гаечные ключи и отвертки, начинали постукивать ими, сравнивать их, вертеть, устраивать шпажные бои, глубокомысленно поднимать их к небу, как бы определяя погоду или принимая таинственные радиосигналы. Через час от машины оставался только обглоданный каркас — от шин и цилиндров до самого рулевого колеса.

Маленький мальчик подбежал к Ричардсу, когда тот пристраивал под себя костыли. Шрамы превратили одну половину лица мальчика в лысую копию Франкенштейна.

— Героин, мистер? Хорошего качества. Доставит вас на Луну, — он заговорщически хихикнул, подпрыгивая и юля.

— Пошел на, — коротко ответил Ричардс. Мальчик попытался выбить из-под Ричардса один костыль, но сам получил под зад и скрылся.

Осторожно и медленно Ричардс поднялся по изрытым ямками каменным ступеням, не отрывая глаз от двери. Дверь была синяя, но краска облупилась и выцвела, имитируя теперь унылое небо пустыни. Дверной колокольчик тоже присутствовал, но о нем позаботились какие-то вандалы.