Тьма, — и больше ничего - Кинг Стивен - Страница 72

Он выписал чек и отправил его в банк на Каймановых островах.

В 2009 году Крис Браун здорово поколотил свою «зайку» номер один после вручения «Грэмми», а спустя несколько недель бывший футболист Джейкоб Гудхью не хуже поколотил свою игривую женушку Кэмми, после того как Кэмми обнаружила у Джейкоба в кармане пиджака один из известных предметов женского белья и полграмма кокаина. Оказавшись поверженной на пол, она в слезах обозвала его сукиным сыном. За это Джейкоб пырнул ее в живот мясной вилкой. Тут же опомнившись, он позвонил в службу «911», но дело было сделано — он в двух местах проткнул ей желудок. Полиции Джейкоб позже признался, что совершил это в беспамятстве. «У меня было какое-то затмение», — говорил он.

Назначенный судом адвокат оказался не слишком сметливым, чтобы добиться для него меньшей суммы залога. Джейк Гудхью с мольбой обратился к отцу, который с трудом мог оплачивать коммунальные счета, не говоря уж о каком-то там дорогостоящем бостонском «юридическом даровании», способном похлопотать за его обвиняемое в семейном насилии чадо. Гудхью обратился за помощью к Стритеру, который, не позволив своему старинному дружку произнести и дюжины слов из заранее отрепетированного горестного монолога, коротко бросил: можешь не сомневаться. Он все еще помнил, как давным-давно Джейкоб так естественно чмокнул своего отца в щеку. Оплата судебных издержек и адвокатских вознаграждений давала ему право интересоваться психическим состоянием Джейка, которое внушало некоторые опасения: его мучили чувство вины и глубокая депрессия. Адвокат сообщил Стритеру, что парень, вероятно, получит лет пять, три из которых, вполне возможно, окажутся условно-досрочными.

Когда выйдет, вернется домой, размышлял Стритер. Будет вместе с Грейси и Карлом смотреть «Американ айдол», если программа еще будет идти. Да будет, наверное.

— У меня есть страховка, — сказал как-то вечером Том Гудхью. Он сильно похудел, и одежда висела на нем мешком. Его глаза казались безжизненными. У него развился псориаз, и он беспрестанно чесал руки, оставляя на белой коже длинные красноватые полосы. — Я бы покончил с собой, если бы знал, что мне удастся выдать это за несчастный случай.

— Я не хочу этого слышать, — ответил Стритер. — Все изменится.

В июне «сыграл в ящик» Майкл Джексон. А в августе его примеру последовал Карл Гудхью: он насмерть подавился яблоком. Верный спутник, окажись он рядом, мог бы спасти Карла, применив метод Хеймлиха, однако с компаньоном ввиду нехватки средств распрощались шестнадцатью месяцами ранее. Грейси слышала издаваемые Карлом характерные звуки, но, по ее словам, решила, что это «просто его обычная хрень». Хорошо, что у Карла тоже была страховка — сумма хоть и маленькая, но достаточная, чтобы его похоронить.

После похорон (Том Гудхью всю дорогу скулил, цепляясь за своего старинного приятеля в поисках поддержки) у Стритера возник благородный порыв. Отыскав адрес студии Кифера Сазерленда, он отправил ему «Большую книгу АА».[69] Он понимал, что «Большая книга» скорее всего отправится прямиком в мусорный контейнер (вместе с бесчисленным множеством ей подобных, присылаемых Сазерленду на протяжении долгих лет), но всегда оставалась надежда. В жизни есть место чуду.

Как-то по-летнему жарким вечером в самом начале сентября 2009-го Стригер с Джанет оказались на дороге, проходившей за аэропортом Дерри. На посыпанной гравием площадке у проволочной ограды никого не было. Дэйв припарковал свою необыкновенной синевы «тойоту-патфайндер» и одной рукой обнял жену, которую с годами любил все сильнее и сильнее. Солнце красным шаром клонилось к закату.

Повернувшись к Джанет, он увидел, что она плачет. Бережно взяв ее за подбородок, он повернул ее к себе и нежно поцеловал мокрое от слез лицо. Она ответила ему улыбкой.

— Что с тобой, милая?

— Я просто подумала про Гудхью. Не помню, чтобы кому-то так не везло. Не везло? — Она усмехнулась. — Да тут какая-то самая настоящая черная напасть.

— Пожалуй, — ответил Дэйв. — Однако такое происходит постоянно. Ты знала, что одна из погибших во время мумбайских террористических актов оказалась беременной? Ее двухгодовалый ребенок жив, но избитый малыш был на волосок от смерти. А…

— Ш-ш… — Она приставила два пальца к губам. — Не могу, хватит. Жизнь жестока и несправедлива, и мы это знаем.

— Но это же не так! — серьезно возразил Стритер. В лучах заката на его лице обозначился здоровый румянец. — Взгляни на меня. Было время, когда ты и не предполагала, что я доживу до две тысячи девятого, разве нет?

— Да, но…

— А наш брак крепок, точно дубовая дверь. Или я ошибаюсь?

Она покачала головой. Он не ошибался.

— Ты начала на внештатной основе писать в «Дерри ньюз», Мэй вовсю успешно сотрудничает с «Бостон глоуб», а наш сын в свои двадцать пять настоящий мультимедийный кудесник.

Она вновь заулыбалась, и Стритер был рад. Он не выносил, когда она грустила.

— Жизнь такая, какая есть. Мы точно кости в стакане — сначала нас трясут, затем мы катимся по сукну. У кого-то выпадают сплошные семерки, а у кого-то — лишь двойки. Просто мир так устроен.

Она обняла его.

— Люблю тебя, милый. Ты всегда во всем видишь светлую сторону.

Стритер скромно пожал плечами:

— Закон средних чисел благоволит оптимистам — тебе любой банкир об этом скажет. Все в конечном итоге имеет тенденцию уравновешиваться.

В зоне видимости над аэропортом показалась мерцающая на фоне темнеющей синевы Венера.

— Загадывай желание! — скомандовал Стритер.

Рассмеявшись, Джанет покачала головой:

— Чего же мне еще желать? Все, чего бы я хотела, у меня уже есть.

— И у меня тоже, — отозвался Стритер, однако, поймав глазами Венеру, он сосредоточил на ней свой взгляд и пожелал большего.

СЧАСТЛИВЫЙ БРАК[70]

1

Спустя несколько дней после находки в гараже Дарси вдруг с удивлением подумала, что никто и никогда не задает вопросы про брак. При встрече люди интересуются чем угодно — прошедшими выходными, поездкой во Флориду, здоровьем, детьми и даже тем, доволен ли собеседник жизнью вообще, а вот про брак никто и никогда не спрашивает.

Но если бы кто-то задал ей вопрос о ее семейной жизни до того вечера, она бы наверняка ответила, что счастлива в браке и с этим все в порядке.

Дарселлен Мэдсен — такое имя могли выбрать только родители, чрезмерно увлеченные специально купленной книгой детских имен, родилась в год, когда Джон Кеннеди стал президентом. Она выросла во Фрипорте, штат Мэн, который тогда еще был городом, а не пристройкой к первому в Америке гипермаркету «Л. Л. Бин» и полудюжине других торговых монстров, именуемых сток-центрами, как будто это не магазины, а какие-то канализационные коллекторы. Там же Дарси закончила сначала школу, а потом и бизнес-колледж Аддисон. Став дипломированной секретаршей, она поступила на работу к Джо Рэнсому и уволилась в 1984 году, когда его компания стала крупнейшим агентством по продаже «шевроле» в Портленде. Дарси была самой обыкновенной девушкой, но с помощью нескольких чуть более искушенных подруг освоила хитрости макияжа, что позволило ей стать привлекательной на работе и эффектной, когда в выходные они выбирались в заведения с живой музыкой, например «Маяк» или «Мексиканец Майк», чтобы выпить по коктейлю и развлечься.

В 1982 году Джо Рэнсом, попав в довольно щекотливую ситуацию с уплатой налогов, нанял портлендскую бухгалтерскую фирму, чтобы — как он выразился при разговоре с одним из старших менеджеров, который Дарси случайно подслушала, — «решить проблему, о которой все только мечтают». На помощь прибыли двое с дипломатами: один постарше, а другой помоложе. Оба в очках и консервативных костюмах, у обоих аккуратно подстриженные волосы зачесаны набок, что напомнило Дарси снимки из материнского альбома выпускного класса 1954 года, где на обложке из искусственной кожи изображен парень из группы поддержки школьной команды, держащий мегафон.