Ночной эфир - Робертс Нора - Страница 2

Все шло как обычно. Силла принимала звонки и старательно записывала названия песен и имена тех, кому они посвящались. От пола до потолка студию заполняли полки, забитые альбомами, пластинками и CD-дисками — все тщательно разобранное и помеченное, так, чтобы легко и быстро можно было найти то, что нужно. Силла собиралась ответить еще на несколько звонков. Затем она прервется на рекламу и сможет немного перевести дух перед следующим музыкальным блоком.

Некоторые из звонивших были постоянными слушателями. С ними Силла обычно пару минут разговаривала. Некоторым просто было нестерпимо одиноко — они звонили, чтобы только услышать чей-нибудь голос. Иногда попадались психи. В таких случаях Силла, как правило, переводила все в шутку или попросту отключала звонок. Много лет она в прямом эфире беседовала с радиослушателями, и ни разу ей не стало скучно.

Ей это очень нравилось. Болтать с незнакомцами, обмениваться с ними шутками, смеяться. Здесь, в крошечной студии, это было легко. Совсем не как в обычной жизни. Лицом к лицу она бы так не сумела. Но, слыша ее голос, никто и подумать не мог, что она стесняется или не уверена в себе.

— Кей-эйч-ай-пи. Вы в эфире.

— Силла?

— Да! Не тушуйтесь, говорите! Как вас зовут?

— Это не важно.

— Как скажете, мистер Икс. — Силла вытерла внезапно вспотевшие ладони о джинсы. Интуиция подсказывала ей, что с этим звонком будут нешуточные проблемы. Палец Силлы замер на кнопке семисекундной задержки прямого эфира. — Какую песню вы хотите услышать?

— Я хочу, чтобы ты заплатила, шлюха. Я заставлю тебя заплатить. И когда я закончу, ты еще скажешь мне спасибо, что теперь я наконец-то убью тебя. Не забывай об этом.

На мгновение Силла застыла от ужаса, но тут же мысленно дала себе пинка и сбросила звонок, прервав поток непристойностей на полуслове. Собрав все силы, чтобы не разрыдаться, она овладела голосом и бодро произнесла:

— Ого. Похоже, кто-то сегодня немного не в настроении. Послушайте, офицер Маркс, если это были вы, — я, честное слово, оплачу квитанции за парковку. Я клянусь. А эта песня прозвучит для Джойс и Ларри.

Она включила Брюса Спрингстина, откинулась на спинку стула и трясущимися руками сняла наушники.

Как глупо. Силла потянулась за следующей пластинкой. После стольких лет работы радиоведущей до полусмерти испугаться какого-то ненормального. Редкий прямой эфир проходил хотя бы без одного подобного звонка. Силла научилась справляться с сумасшедшими и агрессивными, с теми, кто угрожал, и с теми, кто делал ей непристойные предложения. Не менее ловко, чем она управлялась со звукорежиссерским пультом.

«У меня такая работа», — напомнила она себе. Это всего лишь часть работы. Тем более что работать приходится по ночам, когда психи, как правило, активизируются.

Но все равно Силла невольно взглянула в сторону двери. Там, за затемненными стеклами студии, не было никого. Только тускло освещенный коридор и тишина. Не спасал и толстый свитер: она почувствовала, что дрожит. Одна. Абсолютно одна.

Здание заперто, твердо сказала себе Силла и поставила следующую песню. Сигнализация включена. Если она вдруг сработает, через пару минут тут будет лучшее полицейское подразделение Денвера. Здесь безопасно, как в банковском сейфе.

Но, глядя на мигающую лампочку на телефоне, Силла никак не могла унять дрожь.

В воздухе остро и свежо пахло снегом. Стояла морозная мартовская ночь. Силла немного опустила стекло в машине и включила радио на полную громкость. Холодный ветер и музыка ее успокаивали.

Дебора конечно же еще не спит. Ждет ее возвращения. Силла свернула на подъездную дорожку к дому, который купила всего шесть месяцев назад, и испытала одновременно облегчение и досаду, увидев, что во всех окнах горит свет.

Плохо, что Дебора беспокоится за нее и не спит. И в то же время очень кстати. Эта тихая улочка в пригороде кажется сейчас такой безлюдной, а сама она так напугана, что… Силла повернула ключ в замке зажигания. Мотор затих. Спокойный приятный баритон Джима Джексона, ведущего ночного эфира, тоже. Тишина наступила так внезапно, что сердце Силлы едва не выскочило из груди от страха.

Ругая себя на все лады, она хлопнула дверцей машины, и, придерживая пальто под порывом внезапно налетевшего ветра, взбежала по ступенькам. Дебора встретила ее у дверей.

— Эй, по-моему, у тебя завтра лекция в девять часов. — Силла стащила пальто и сунула его в шкаф. В доме пахло горячим шоколадом и полиролью для мебели. Она вздохнула. Дебора всегда затевает уборку, когда нервничает. — Почему ты до сих пор не спишь?

— Я слушала твой эфир. Силла, этот человек…

— Ну что ты, детка, перестань. — Силла повернулась и притянула Дебору к себе. Ей иногда казалось, что сестренке все еще двенадцать лет. Особенно сейчас, когда на ней этот белый махровый халатик. Силла любила ее больше всех на свете. — Всего-навсего безобидный шизик, каких в мире полным-полно.

— Он вовсе не безобидный, Силла.

Силла обняла Дебору за плечи и заглянула ей в лицо. Дебора была на несколько дюймов ниже. Они были немного похожи — и у той и у другой был красивый, чувственный и упрямый рот. Но у Деборы черты лица мягче, нежнее, а глаза ярко-синие. Впрочем, ресницы тоже длинные и густые. Сейчас она смотрела на старшую сестру с тревогой и страхом.

— Мне кажется, ты должна обратиться в полицию.

— В полицию? — Почему-то эта мысль вообще не приходила Силле в голову. От неожиданности она даже рассмеялась. — Один непристойный звонок, и я уже бегу в полицию. Так, по-твоему, должна поступать современная женщина? За кого ты меня принимаешь? Дебора засунула руки в карманы халата.

— Это не шутки, Силла.

— Ну хорошо. Это не шутки. Но, Деб, мы обе прекрасно знаем, что полиция в данном случае практически бессильна. Один-единственный звонок, прямой эфир. Это мог быть кто угодно. Что они могут сделать?

Дебора вздохнула и отвернулась.

— В его голосе была настоящая ненависть. Я испугалась.

— Я тоже.

— Ты? Ты никогда ничего не боишься. — Дебора коротко и немного напряженно рассмеялась.

«Я всегда боюсь», — подумала Силла, но заставила себя улыбнуться в ответ.

— В этот раз и я испугалась. Я так оторопела, что даже забыла нажать на паузу и пустила все это в прямой эфир. — Силла мимоходом подумала, что ей завтра скажет начальство по поводу этого ляпа. — Но он не перезвонил, а это значит, что все ограничится одним разом. Иди спать. — Она погладила Дебору по пышным темным волосам. — Тебе никогда не стать лучшим юристом в Колорадо, если будешь вот так всю ночь напролет мерить шагами комнату.

— Я пойду, если ты пойдешь.

Силла знала, что пройдет еще как минимум несколько часов, прежде чем ее нервы успокоятся и она сможет уснуть. Она обняла Дебору:

— Договорились.

В комнате было темно. Горели лишь несколько ароматических свечей. Ему нравилось их слабое мерцание и завораживающий таинственный запах. Небольшая комната была забита памятными для него вещами — трофеями из прошлого. Письма, фотографии, несколько фарфоровых статуэток животных, ленточки, выцветшие от времени. Длинный острый охотничий нож покоился у него на коленях. Лезвие тускло поблескивало в дрожащем пламени свечей. На вышитой накрахмаленной салфеточке рядом лежал хорошо смазанный револьвер сорок пятого калибра.

В руках он держал фотографию в рамке из розового дерева. Он подолгу смотрел на нее, разговаривал с ней, обливал слезами. Только этого человека он и любил за всю свою жизнь. И что осталось? Лишь фотография, которую он прижимал к груди.

Джон. Невинный, доверчивый Джон. Обманутый женщиной. Преданный женщиной. Использованный женщиной. Он раскачивался на стуле. Любовь и ненависть в его голове сплелись в тугой комок. Она заплатит. Заплатит самую высокую цену. Но сначала он заставит ее страдать.

Звонки повторялись каждую ночь. Один звонок за смену. К концу недели нервы Силлы были вымотаны до предела. Шутить на эту тему она больше не могла — ни в эфире, ни в жизни. Спасало ее единственное — она научилась узнавать этот голос, жуткий, хриплый, полный ярости, и успевала отключить линию уже после пары слов.