Ученица Холмса - Кинг Лори Р. - Страница 34

– Бренди не очень хорошее, но в этих бокалах оно может показаться вкуснее. Выпей, – велел он.

Я послушно отпила глоток, после чего сразу закашлялась. Но это заставило меня перестать дрожать, и, когда я допила, по всему моему телу до самых кончиков пальцев на ногах разлилось приятное тепло.

– Полагаю, вы знаете, что алкоголь – далеко не лучшее лекарство? – сердито спросила я.

Я действительно была сильно рассержена всем этим маскарадом, да еще эта бомба, лежавшая на моем столе.

– Если бы в этом не было необходимости, я бы не дал тебе бренди. Как бы там ни было, я вижу, что это тебе помогло, и давай побыстрее заканчивай со своими волосами и устраивайся поудобнее. У нас впереди долгий разговор. Ах, какой я стал в старости забывчивый. – Он подошел к корзинке, с какими женщины ходят за покупками, и достал оттуда сверток, который, как я сразу догадалась, был посылкой от миссис Хадсон. Мое настроение сразу поднялось.

– Какой приятный сюрприз. Дай Бог здоровья миссис Хадсон. Однако я не в состоянии вот так сидеть и есть перед грязной старухой, у которой по подбородку ползет насекомое. А если после вас в комнате останутся еще и блохи, то на мое прощение не рассчитывайте.

– Это чистая грязь, – заверил он меня и отклеил мерзкую бородавку, после чего встал и, сняв с себя юбку и блузу, сел уже прежним Шерлоком Холмсом.

– Вот теперь можете пожелать мне приятного аппетита.

Я закончила вытирать волосы и с жадностью протянула руку за пирожком с мясом. У меня были хлеб и сыр, но эти пирожки, даже двухдневной давности, были намного вкуснее.

Спустя некоторое время я отвлеклась от пиршества и заметила, что Холмс наблюдает за мной с выражением любопытства на лице, которое тут же сменилось его обычным выражением некоторого превосходства.

– Я была голодна, – сообщила я, сама не знаю зачем, вроде как оправдываясь, – я имела дело с ужасным преподавателем, из-за которого пришлось пропустить ленч и к тому же проторчать полдня в библиотеке. Что-то не могу припомнить, завтракала ли я сегодня. Впрочем, вполне возможно, что да, но это было уже давно.

– Что же тебя так захватило на этот раз?

– Тема, которая могла бы представлять интерес и для вас. Мы с преподавателем математики занимались проблемами теории и столкнулись с задачами, решение которых предложил ваш старый знакомый.

– Полагаю, ты имеешь в виду профессора Мориарти? – Его голос был таким же холодным, как и дождь за моим окном, но это меня не смутило.

– Совершенно верно. Я провела весь день, изучая некоторые статьи, опубликованные им. Меня интересовали ум и личность не меньше, чем математика.

– И какое впечатление сложилось у тебя об этом человеке?

– Приходит на ум сравнение с хитрейшим и коварнейшим зверем. Его хладнокровное и жестокое использование логики и языка меня потрясло. Мне казалось, в нем есть что-то змеиное, но это было бы несправедливо по отношению к змеям. Уверена, что если бы автор был мне незнаком, то даже один стиль его статей сам по себе заставил бы мои волосы встать дыбом.

– Будучи сама хорошим млекопитающим, ты сделала правильный вывод, – сухо заметил он.

– Ах, – произнесла я, чувствуя, что мой язык немного развязался под действием бренди, – я никогда не считала вас хладнокровным, разве не так, мой дорогой Холмс?

Какое-то мгновение он сидел очень тихо, а потом откашлялся.

– Да, ты права, благодарю.

Я предоставила ему возможность убрать со стола. Его движения казались мне ужасно неловкими, но поскольку он терпеть не мог, когда кто-то замечал его недуги, я ничего не сказала. Вероятно, его где-то просквозило в этой женской одежде, и теперь его ревматизм вновь разыгрался.

– Если вы положите это вон туда, то у меня будет прекрасный завтрак.

– К сожалению, нет, я должен положить все это назад в корзину. Это может пригодиться нам завтра.

– Холмс, я не хочу ни о чем и слышать. У меня на завтра планы. Я уезжаю в Беркшир. Я и так уже отложила эту поездку на три дня и не собираюсь больше задерживаться, даже из-за вас.

– Рассел, у тебя нет выбора. Мы должны исчезнуть, прежде чем они найдут нас.

– Кто? Холмс, что происходит? Только не говорите, что мы опять должны выйти туда. – Я махнула рукой в направлении окна, за которым стучали тяжелые капли дождя, вот-вот готового перейти в снег. – Я еще даже не высохла после первого раза. И что это у вас – действительно бомба? А зачем вы ее сюда принесли? Говорите же, Холмс!

– Хорошо. Буду краток: мы должны уйти отсюда, но не сию минуту, бомба была прикреплена к твоей двери, когда я пришел, а по поводу «что происходит» я могу сказать, что это попытка убийства.

Пораженная, я уставилась на него, а потом на опутанный проводами механизм и почувствовала, как похолодела спина. Когда дар речи ко мне вернулся, я снова заговорила, обнаружив, к своему удовольствию, что голос мой по-прежнему тверд.

– Кто же хочет убить меня? И как вы об этом узнали? – Мне показалось, что спрашивать «почему» не было смысла.

– Неплохо, Рассел. Пытливый ум бесполезен, если ты не можешь контролировать им свои эмоции. Скажи мне для начала, почему ты влезла сюда по плющу, вместо того чтобы войти через дверь? У тебя не было с собой револьвера, и ты решила, что если залезешь через окно, то застанешь врасплох своего посетителя. – По его сухому тону трудно было понять, почему это было так для него важно.

– Информация. Мне, чтобы принять решение, нужно было узнать, что меня ожидало. Если бы у меня засела вооруженная банда, я бы спустилась вниз и велела мистеру Томасу вызвать полицию. Кстати, это вы оставили пятно на дверной ручке, чтобы я его заметила?

– Да.

– А грязь и листья на подоконнике?

– Грязь была там еще до моего прихода. Один листик добавил я, чтобы ты уж точно заметила.

– К чему эти загадки, Холмс? Зачем же было рисковать?

Он посмотрел мне прямо в глаза и очень серьезно сказал:

– Потому что, дорогая моя, мне нужно было быть абсолютно уверенным в том, что, несмотря на усталость, холод и голод, ты поймешь эти маленькие намеки и сделаешь правильный выбор.

– Едва ли письмо, оставленное вами, можно назвать «маленьким намеком». Слишком грубо для вас. Вы что, не могли спросить у миссис Хадсон номер моей комнаты? Она бывала у меня раньше. – Что-то здесь не увязывалось.

– Я не видел миссис Хадсон несколько дней.

– Но еда?

– Старый Уилл принес ее мне. Ты ведь знаешь, он для нас несколько больше, чем просто садовник.

– Да, конечно. Но, вы-то сами где были?.. – Я умолкла, помнила странную неуверенность его движений, все факты слились в единое целое... – Боже мой, бы ранены. Они сначала хотели убить вас, ведь так? Куда вы ранены? И насколько серьезно?

– Да так, получил несколько довольно неприятных ссадин на спине, и все. Боюсь только, придется попросить тебя помочь мне переодеться, но не сейчас. Человек, подложивший бомбу, думает, что я умираю. Дело в том, что спустя некоторое время после того, как меня положили в больницу, одного беднягу переехала машина, и он до сих пор лежит там с забинтованной головой и моим именем на табличке над койкой. И могу добавить, что рядом с ним постоянно дежурит полицейский.

– Больше никого не ранило? Миссис Хадсон?

– Миссис Хадсон в порядке, хотя половина стекол с южной стороны повылетели. Теперь в доме, да еще в такую погоду, крайне неуютно, поэтому она уехала к своей приятельнице до конца восстановительных работ. Нет, бомба была не в доме: они заложили ее в один из ульев. Кто-то, он или она, заложил ее, должно быть, ночью, рассчитывая, что она застанет меня на утреннем обходе. Возможно, он использовал радиовзрыватель или бомба реагировала на шаги, но, в любом случае, я могу только радоваться, что она не взорвалась прямо под носом у меня.

– Кто, Холмс? Кто это?

– У меня в голове три имени, хотя этот забавный ход – заложить бомбу в улей – я вряд ли могу соотнести с их уровнем. В прошлом я посадил четырех «пиротехников». Один из них мертв. Второй освободился пять лет назад, хотя я слышал, что он покончил с прошлым и стал отличным семьянином. Третий вышел на свободу полтора года назад и, видимо, живет где-то в Лондоне. Четвертый сбежал из Принстауна прошлым летом. Любой из троих мог подложить мне бомбу, которая, надо сказать, была вполне профессионально установлена. Но твоя бомба – совсем другое дело. Подобные устройства столь же индивидуальны, как и отпечатки пальцев. Я не очень разбираюсь в бомбах, и поэтому, чтобы прочитать конкретно этот отпечаток пальца, мне нужен эксперт. Мы захватим его с собой, когда поедем.