Иллюзия игры - Михалкова Елена Ивановна - Страница 50

– Так и думал. Кстати, мне казалось, что выстрелы будут куда громче. И даже был несколько разочарован!

– Я специально прикрутил глушитель. Психологический эффект от настоящих выстрелов был бы, конечно, сильнее. Но тогда бы нас услышали снаружи, а это поставило бы крест на всем плане.

– А пули? Мне показалось, что я почувствовал толчки, когда ты стрелял.

– Всего лишь толчки? – фыркнула Ирка. – Мне показалось, что меня осел лягнул в грудь всеми копытами сразу!

– Пули должны были прорвать и одежду, и оболочку пакетов, – пояснил Андрей. – Это ведь специальное оружие, а не простые пейнтбольные стрелялки, заряженные шариками с краской. Им пользуются в Америке, когда хотят инсценировать смерть свидетеля, чтобы тот избежал расправы. Я опасался, что Паулс или Арнольд возьмут у меня пистолет и увидят, что он другой, не тот, который я всем показывал. Но к счастью, всем было не до того. А еще Юрка косился на мой свитер. Наверное, удивлялся, с чего это я так вырядился.

– А с чего, в самом деле? – спросил Гройс.

– У него горловина высокая, – ответила Ира вместо Бондарева. – Под ней легко было спрятать пакет с кровью. Мы тренировались стрелять так, чтобы я попадала Андрею в шею.

– А если бы не попала?

– Выстрелила бы еще раз. Но два месяца тренировок… Поверь, дед, мы не теряли времени зря, пока тебя держали в кладовке!

– И сколько же раз вы разыгрывали сцену нашей гибели? – хмыкнул старик.

Ира и Андрей переглянулись.

– Раз двадцать, – хором ответили они и рассмеялись.

– Кучу одежды перепортили, – с сожалением добавила Ирка. – Эх…

Официант принес жареную рыбу, и на некоторое время над столом повисла тишина, нарушаемая лишь позвякиванием ножей и вилок. Справившись со своей порцией, Гройс придвинул к себе портсигар, вынул сигарету, но закуривать не стал. Он задумчиво посматривал на Бондарева, с аппетитом поедавшего рыбу, и думал о том, что мальчишке удалось реализовать сложнейший план, не допустив ни единого крупного промаха.

«Когда Паулс решил, что держит его на крючке, он начал обдумывать, как выпутаться из этого дела. И пришел к выводу, что сможет добиться своего только в том случае, если всю банду посадят, а он останется на свободе. Наверное, поначалу паренек хотел просто-напросто сбежать и начал готовиться, исходя из того, что в последний банк они поедут все вместе.

Интересно, сколько он ломал голову, прежде чем придумал эту улику – телефон? Или сразу сообразил, что это идеальная зацепка? Все предусмотрел: и то, что за ними выставят наблюдение, и то, что Марк согласится на ограбление банков лишь на определенных условиях… Сначала загнал их в первый банк, где сбросил телефон, а через пару месяцев привел прямехонько во второй, зная, что там их будут ждать.

Между делом придумал аферу с казино. И тут единственный раз его план дал сбой! Случай подкинул ему Иришу, а значит, и меня. Дело грозило обернуться убийством, а не только ограблением… Но ведь этот умник и такой поворот событий обернул в свою пользу! Сообразил, что выйдет куда лучше, если он не поедет с Паулсом в банк, а останется лежать мертвым. И остался.

Впору задуматься, была ли его встреча с Ирой случайностью…»

– Меня удивляет одно: почему вас не задержали, когда вы вышли из казино? – сказал Гройс, крутя сигарету в пальцах. – У вас в руках были мешки с деньгами…

– Ну и что? – удивился Андрей. – Мы честно выиграли свои деньги, никакого основания для задержания не было. И еще не забывайте, что оперативники ждали, когда мы отправимся в банк! На мелочи вроде обыгранного казино они не отвлекались. Все чуть не сорвалось, когда Арнольд заметил машину, из которой велась слежка. Правда, оперативники изображали соседей, приехавших к себе домой, но очень уж был велик контраст между богатым домом и их скромной «девяткой»… Я опасался, что кто-нибудь из банды сообразит это.

– Для слежки использовали только одну машину?

– Если и было больше, то других я не замечал. А вот «девятка» особенно не скрывалась, только меняла номера. К счастью для нас, все обошлось.

Андрей рассказал, каких трудов ему стоило уговорить агента, номер которого он нашел в телефоне Марка, на один звонок Паулсу. Тот до смерти боялся собственного нанимателя, и лишь круглая сумма подтолкнула его к действиям.

– А скажи мне, дружок, вот что, – прищурился Гройс. – И будь с нами честен, пожалуйста. Когда ты подставил Иришу перед светлые очи Паулса, ты знал о том, что у нас с ним старые счеты?

– Бог с вами, – почти с испугом сказал Андрей. – Я Ирину увидел случайно! Клянусь вам, это совпадение! У меня в мыслях не было никого из вас подставлять!

– Ну ты еще побожись! – проворчал старик. – Ладно, верю. Хотя от тебя, от умника, всего можно было ожидать. Зачем ты ей рожицу исполосовал? А?

– Я сама согласилась, – заступилась за Андрея девушка. – Иначе могло бы не получиться.

Она взглянула на Бондарева, прищурилась. Набережная с чайками и бугенвиллией, полосатый зонтик, море – все растворилось, и вокруг нее снова встали стены холодной комнаты с плотно зашторенными окнами. Человек, которого она считала своим врагом, наклонился к ней и взял ее за руку.

«– Меня зовут Андрей, у нас с тобой на знакомство и все формальности есть пятнадцать минут. Поэтому не перебивай меня и слушай внимательно. И вот еще что… Постарайся не кричать».

Ему хватило пяти минут, чтобы объяснить, почему он не может уйти от Марка Паулса. Еще пяти – чтобы изложить свой план. Ира практически не раздумывала, и не потому, что Бондарев не оставил ей выбора. Она ему поверила.

– Мне придется что-то сделать с тобой, как будто я силой вынудил тебя согласиться. Наверное, порезать руки. Если ты закричишь, они ворвутся сюда, и эффект будет не тот.

– Режь лицо, – сказала Ирка. – И не смотри на меня так! Ты должен ошеломить их. Эмоции отшибают разум, меня дед этому учил. Да не бойся ты! Три царапины под челкой заживут через месяц. Я не закричу.

Она даже не застонала, когда острое лезвие вдавилось в кожу и из-под него закапала кровь.

– Все, теперь иди, быстро! – попросила Ирка, не открывая крепко зажмуренных глаз. – Зови этих… своих чудовищ».

Об остальном Михаил Степанович знал сам. Когда Андрей вернулся и выпустил их из запертого коттеджа, они тотчас же бросились за сумками.

– Если что-то пойдет не так и Паулса не задержат, – запыхавшись, говорил на бегу Андрей, – то первым делом он вернется сюда за деньгами. Вот тогда нам всем придет конец!

– Не придет, – пропыхтел старик. – Послушайте, юноша, а вы не могли придумать другое место для того, чтобы спрятать эти чертовы сумки?

– А это и не я придумал! – выдохнул Бондарев, остановившись возле болота. – Я придумал только идею с неотложным ограблением, чтобы Марк не успел завезти наличные в контору и перевести их на свой счет. А куда их спрятать на время ограбления, он решил сам. И не называйте эти сумки чертовыми, они заслуживают лучшего отношения! В них лежат тридцать пять миллионов…

– Подозреваю, намокших, – фыркнул Гройс.

– Ничего подобного. Сумки инкассаторов в огне не горят и в воде не тонут. Вернее, не мокнут. Материал… Эх!.. Со специальной! Пропиткой!

Бондарев в три рывка вытащил сумки из болота и повалился на землю.

– Тяжелые, – посочувствовал старик, не сделав ни малейшей попытки помочь.

– Не то слово! А нам их еще тащить до машины!

Они почувствовали себя в безопасности, только когда коттедж остался далеко позади. Ирка выдохнула и прижалась к деду.

– Михаил Степанович, паспорта готовы, – сказал Андрей, поглядывая в зеркало заднего вида. Гройс видел умные темные глаза, то и дело обеспокоенно останавливающиеся на девушке. – Мы не знаем, как все прошло в банке, и не скоро узнаем. Мы с Ирой сейчас поедем в аэропорт, а вам придется заехать в казино.

– Почему именно мне?

– Потому что ее схватят сразу, как только она попадет в поле видимости камер. Сам я не хочу светиться с деньгами. А ваш поступок будет понятен: вы – ее родственник, и вы возвращаете украденные деньги. Мы сможем быть спокойны: после этого Иру точно не станет искать собственная служба безопасности казино.