Иллюзия игры - Михалкова Елена Ивановна - Страница 48

– Не без этого. Но ответ оказался верным. Итак, у нас имелся следующий факт: за два дня до ограбления банка вы, Арнольд и оба Храповых поочередно звонили на чей-то телефон, который зарегистрирован вообще на какого-то бомжа, но для нас это не имеет значения. Далее – следите за руками – этот телефон мы находим в банке: он валяется за дверью у запасного выхода. А свидетели утверждают, что налетчиков было то ли пятеро, то ли четверо.

– Это еще ни о чем не говорит, – хрипловато сказал Паулс и откашлялся.

– Ни о чем, дорогой Марк, ни о чем! – воскликнул Владимир Максимович. – Но поставьте себя на наше место. У вас есть четверо подозреваемых, которых никак нельзя привязать к ограблению. Телефон – это не улика! Это всего лишь след, и след весьма странный. Что же предпринять? Ведь нельзя оставить его без внимания! Кроме него, других ниточек нет! Будут предположения? Что бы вы сделали? А? Молчите? Не знаете?

– Понятия не имею, – ответил наконец Марк.

– А я вам скажу. Охотно поделюсь. Мы установили за ними наблюдение.

Паулс вздрогнул и поднял взгляд на следователя. Глаза их встретились. Минута прошла в молчании. Следователь снял очки и сказал совершенно другим тоном:

– Могу сейчас дать бумагу, вы сами все напишете. Будем считать, что я вам ничего не рассказывал, оформим как добровольное признание.

– Нет уж, спасибо, – с кривой ухмылкой отказался Марк. – Я из-за ваших сказок на зону идти не собираюсь.

– Сказок? – переспросил Владимир Максимович, и лицо его стало обиженным. – Ну вы и скажете тоже. Эх, а я надеялся… Ну, раз так, тогда слушайте дальше.

Он вновь нацепил очки, поправил их на переносице, и голос его приобрел убаюкивающие нотки:

– Наблюдение вели долго. Вы сняли дом на юго-западе и тихо жили там, время от времени наведываясь в Москву и играя в казино. За вами очень аккуратно следили. Большое наблюдение мы выставить не могли, не было достаточных оснований, но и двоих, как выяснилось позже, оказалось достаточно. Вы так долго ничего не предпринимали, что мы уже планировали убирать слежку… И вдруг ваши люди принялись по очереди дежурить неподалеку от «Гарант-Москвы»! Честно скажу вам, Марк, мы обрадовались! С этого момента наблюдали за вами уже не двое, а четверо, причем постоянно. И телефоны ваши прослушивались… Правда, вы осторожничали, но это уже не имело значения.

Потому что сегодня, Марк, вы поехали в банк, чтобы ограбить инкассаторов. Машина с оперативниками последовала за вами. Вы добрались до банка «Гарант-Москва» и там остановились. Пока все верно?

Паулс молчал.

– Когда моим ребятам стало очевидно, к чему все идет, мы дали команду подкреплению. А подкрепление взяло вас в банке, переодетыми в форму охраны. Не забудьте еще про того бедолагу, который, как и в первом случае, валялся оглушенный в вашей «Газели»! Между прочим, открою вам небольшой секрет: это вовсе не охранник. Мы решили не подвергать опасности гражданское население, – тут следователь улыбнулся, – и поставили своего человека. Но боюсь, уважаемый Марк, вам не отвертеться от суда на том основании, что в «Газель» вы сунули связанного омоновца.

Он покачал головой, словно удивляясь самому себе:

– А началось-то все с телефона. С телефона! Без него мы бы никогда на вас не вышли. Теперь вы понимаете, почему я называю эту историю интересной?

Марк наклонился вперед. Маска напускного безразличия слетела с него.

– Не докажете! – выдохнул он. – Первое дело не докажете!

– Первое – не докажем, – не стал спорить следователь. – А вот второе пройдет как по маслу. И этого, поверьте мне, Марк, вам вполне хватит на солидный срок. Ну что, будете подписывать признание? Вы ведь понимаете, что мне это не слишком нужно. Признание у нас уже давно не «царица доказательств», а так, лишнее подтверждение в нашу копилку.

Паулс медленно кивнул.

– Вот и хорошо, – обрадовался Владимир Максимович, перебирая бумаги. – Меня мучает только один вопрос… Скажите уж, признайтесь честно – чей это был телефон? Тот, что мы нашли в банке? Ведь только благодаря ему, Марк, мы вышли на вас. Во всем остальном вы провели свою партию безупречно!

Паулс открыл рот, чтобы ответить, что и сам хотел бы это знать. «Только благодаря ему, Марк, мы вышли на вас…»

И вдруг в памяти его всплыло воспоминание. Умник, ноющий, что у него слишком простой телефон, в котором нет любимой игры. Умник, забирающий по очереди у каждого из них телефоны и весело забавляющийся с ними.

Звонкий, почти мальчишеский голос: «Марк, не дашь мне телефон на десять минут? Я б сыграл!»

Паулс побледнел.

Это было незадолго до того, как они напали на инкассаторов… Кто, как не Умник, предложил этот план? Кто, как не он, настоял на том, чтобы они с Марком вошли внутрь? Только у него была возможность подкинуть улику в надежде, что она наведет на след.

Марк прозрел.

Бондарев поставил на своем телефоне режим, позволяющий не отвечать на звонки, и включил автоответчик. Все его действия были рассчитаны на оперативников: ему необходимо было сделать так, чтобы позже в распечатках они увидели всех дозвонившихся абонентов. Он просчитал все их действия, подготовился. И спокойно сел играть на чужих телефонах.

«– Опять будешь червяками баловаться?

– Ну, буду… А что такого?!»

С ужасающей очевидностью Марку открылось все, что делал Умник. Между играми он набирал с их сотовых свой собственный номер, дожидался, когда в его кармане бесшумно завибрирует телефон, и отключался. Наверняка стирал звонок из памяти того телефона, который был у него в руках. И продолжал играть как ни в чем не бывало.

Чтобы его ни в чем не заподозрили, он достоверно изобразил готовность идти за Марком до конца. Паулс вспомнил два плана ограбления, один за другим предложенных Андреем… Именно после этого он стал доверять мальчишке! И только теперь запоздало понял, что Бондарев не мог не знать о переезде банка, к ограблению которого они готовились. Не мог! А нападение на первый банк он предложил, будучи уверен в том, что они откажутся, не желая брать на себя несколько убийств сразу.

Умник добился того, чего хотел: все они, включая Марка, решили, что мальчишка созрел для серьезных дел. А он всего-навсего вел их к ограблению последнего банка – того, в котором их должны были схватить.

Следователь, наблюдавший за главарем банды, увидел, как тот изменился в лице.

– Марк, – окликнул он.

Но Паулс не отозвался. В голове у него звучал голос Арнольда, вернувшегося в дом: «По улице шляются какие-то бомжи! Не помешали бы…»

Но откуда взяться бомжам в коттеджном поселке?! Как, как он мог не сообразить этого раньше? Как он мог не понять, что за домом следили?!

«Марк, у нас, кажется, объявились соседи… Только что видел около кирпичного дома с мансардой белую „девятку“».

Если бы они заметили наблюдение, то скрылись бы и сейчас он не сидел бы со скованными руками, бессильно скрипя зубами.

– Умник, – прошептал он. – Умник, мразь!

События завертелись перед глазами Марка, подобно картам, оборачиваясь рубашкой вместо той масти, которую он видел за миг до этого. Новый поворот – и он снова видел масть… Но на этот раз другую. Словно с ним играл опытный шулер, которому ничего не стоило построить вокруг него карточный дом. А потом разрушить одним движением пальца.

В тот день, когда он вернулся после разговора с агентом и сказал, что «Ласточку» могут купить…

«Почему „Ласточка?“ – спросил его тогда Умник. – Ты же говорил – „Чайка“?

И он, кажется, пропустил вопрос Бондарева мимо ушей.

– Но я не говорил… – вслух сказал Паулс, постигая истину. – Я никогда этого не говорил… Откуда же…

ОТКУДА ЭТОТ ЩЕНОК ЗНАЛ, КАК НАЗЫВАЕТСЯ ОТЕЛЬ?!

Червовый король крутанулся в воздухе, и вместо него перед глазами Марка возник ненавидимый им трефовый валет. Валет подмигнул: «Нужно было заставить тебя отправиться на второе ограбление, Марк! Если бы тебя не подгоняла жажда денег, ты мог бы отказаться, счесть это слишком опасным! Но ты был убежден, что отель вот-вот уплывет из твоих рук, и ничто не могло тебя остановить».