Дудочка крысолова - Михалкова Елена Ивановна - Страница 63

– Ты хочешь, чтобы я убила другую женщину?! – Вопрос сам сорвался с губ. – То есть… крысу?

– Разумеется. – Он удивился ее словам. – А ты не хочешь?

«Хочу ли я?!» Алька почувствовала, что внутри рождается смех, и постаралась задавить его, пока он не вырвался наружу, где, она знала, его уже не остановишь.

– Да. Конечно. Просто мне непривычно.

– Ты же вряд ли раньше убивала, – резонно заметил он. – Поучишься делать это. Совсем не страшно. Будет музыка. – Он как-то дерганно взмахнул рукой, и лицо его изменилось. – Красиво! Звучит… Симфония, и в такт!

Алька метнула короткий взгляд на его лицо, и увиденное заставило ее уткнуться в чашку. Тошнота подкатила к горлу, как до этого подкатывал истерический смех. А парень все говорил, говорил, путая слова, прерывая самого себя какими-то напевами, и паутина его сумасшествия сплеталась вокруг Альки все плотнее и плотнее.

«Он подстережет какую-нибудь девчонку на машине, сядет к ней… Отключит ее, как отключил меня, и привезет сюда, в свое логово. Бросит в подвал и будет наблюдать за тем, как мы деремся, а если одна из нас откажется от драки, то он убьет обеих…»

– Где ты хочешь ее найти? – спросила Алька, чувствуя, что голос сел. Слова скребли по горлу изнутри, не хотели выбираться наружу.

Псих тоже заметил это. Изучающе поглядев на Альку, пожал плечами:

– Какая разница? Их везде полно. Привезу тебе утром свеженькую. Э! Ты что, боишься?

Подумав, Алька кивнула.

– О’кей, – легко согласился он, – тогда на первый раз сделаю тебе поблажку. Сухожилия ей перережу, она стоять не сможет. Не по правилам, конечно… Но в другой раз такого не будет, понятно? – Голос его стал строгим, сухим.

Алька снова кивнула, как механическая игрушка. «Перережет ей сухожилия… Перережет… Сухожилия…»

Она представила на полу в этом подвале девчонку, которая корчится и кричит от боли, подтягивая к себе окровавленные ноги. И аккуратного темноволосого парня, наблюдающего за ними с лестницы и, может быть, даже подбадривающего ее, Альку. Подсказывающего, что нужно делать.

Картина эта встала перед ее глазами с неправдоподобной четкостью, и на несколько секунд то, что вообразила Алька, стало куда реальнее, чем все, окружавшее ее. Человек на лестнице. Тусклая раскачивающаяся лампочка. Светловолосая девчонка на полу, заходящаяся от рыданий и стонов. Алька, стоящая возле нее на коленях, трясущаяся в ознобе.

Девчонка повернула к ней голову, и Алька с ужасом увидела, что у нее Викино лицо. «Когда ты успела отрастить волосы?» – хотела спросить Алька, но не спросила, потому что по Викиному горлу шла узкая длинная полоса, и при взгляде на нее становилось ясно, что все вопросы не важны. Алька моргнула, и лицо Вики сменилось другим, расплывающимся у нее перед глазами, незнакомым, вытащенным откуда-то из рекламы масла или маргарина. Просто хорошенькая белокурая девочка, умоляющая не убивать ее, умоляющая не убивать ее, умоляющаяумоляющаяумоляющаяУМОЛЯЮЩАЯ.

– Когда разберешься с первой, я тебе вторую подгоню, – лениво сказали в двух шагах от Альки, и она вздрогнула.

Обернулась к парню и увидела в его глазах спокойствие и уверенность. Он уже все знал заранее. Он хотел посмотреть, как она будет убивать, чтобы потом взять ее с собой на охоту. Ему хотелось иметь крысу, которая станет уничтожать для него других крыс. Сволочь, сумасшедшая сволочь, не человек и даже не животное, потому что животные не убивают из идейных соображений!

Не раздумывая, ничего не взвешивая и не просчитывая, охваченная лютым бешенством, Алька схватила стоящий на полу термос и со всего размаха ударила им по бледному лицу человека, сидящего рядом, вложив в этот удар всю силу своей ненависти.

Раздался глухой стук, и парень опрокинулся на спину. Термос, упав рядом, покатился по полу с громыханием, разливая из своего нутра жидкое картофельное пюре, но Алька уже не видела этого – пригнувшись, она бросилась к лестнице и стала карабкаться наверх.

– Ы-ы-ы!

Страшный звук за ее спиной заставил Альку оглянуться. Крысолов встал на четвереньки и теперь полз к ней с невероятной скоростью, словно паук, перебирающий четырьмя лапами вместо восьми. Из его разбитого, перекошенного на сторону носа текла кровь. Закричав, Алька рванулась, вышибла головой крышку и захлопнула ее в тот самый момент, когда существо в подвале с горящими глазами подбиралось к выходу, готовясь схватить ее.

Алька села на люк, судорожно ища глазами, чем можно его прижать.

Изнутри в крышку заколотили с такой силой, что Алька едва не упала с нее. Господи, господи, она не сможет придавить ее ни стулом, ни столом, как собиралась, потому что стоит ей слезть, и он выберется! Ему хватит секунды на это! В комнате царила темень, и только вышитые золотые крысы на черных портьерах с угрозой скалили зубастые пасти.

Снизу ударили сильнее, и раздалось рычание, от которого Альку пробрал мороз по коже. Она не сможет сидеть долго – в конце концов ослабеет, и это чудовище сбросит ее. Или выберется другим способом – кто его знает, что он придумал в собственном подвале! И тогда…

«Нет! – отчаянно закричало все внутри нее. – Никакого «тогда»! Я убегу отсюда, убегу, убегу!»

Алька принялась осматриваться, стараясь не обращать внимания на удары, подкидывавшие ее вместе с крышкой. Господи, где же может быть выход в этом доме?! Ей нужно добежать до двери, открыть ее – и тогда она окажется на улице. Возможно, там будут люди, а если и не будет, других вариантов у нее все равно нет.

Алька вспомнила, как он нес ее из комнаты с заколоченными окнами, и коридор с мышеловками возник перед глазами. «Коридор!» Теперь она почти не сомневалась, что дверь находится в конце этого коридора. И совсем не сомневалась в том, что та окажется заперта.

«Выбежать из комнаты, повернуть направо… Но он схватит меня раньше, чем я разберусь с замками!»

Новый удар снизу, а за ним – град ударов, словно он бил не кулаками, а палкой. «Чем же припереть люк?! Думай, Алечка, думай!»

Но сколько она ни оглядывалась, на расстоянии вытянутой руки не было ни одного предмета, до которого она могла бы дотянуться. Ближайший стул стоял в двух шагах, и для того чтобы схватить его, Альке понадобилось бы слезть с люка. А этого она бы не сделала даже под пистолетным дулом: в конце концов, смерть от пули представлялась ей куда меньшим злом, чем то, что сделал бы с ней выбравшийся из подвала нелюдь.

Отчаянно озираясь, Алька вдруг заметила темный предмет на полу возле люка и, сжав зубы, дотянулась до него босой ногой. Предмет оказался деревянной ложкой, к тому же треснувшей, но эта ложка заставила ее глаза вспыхнуть.

Возле люка в полу была небольшая скоба: «для того, чтобы держаться за нее, спускаясь по лестнице», – сообразила Алька. Вторая скоба, приколоченная к крышке люка, выполняла роль ручки. Дрожащими руками Алька положила ложку на край люка таким образом, чтобы при попытке откинуть крышку ложка не давала ей подняться, упираясь одновременно в скобу на полу и ручку. Она сознавала, что один резкий удар способен выбить ничем не закрепленную ложку или сломать ее, но выбора у нее не было.

Алька глубоко вдохнула, как пловец перед нырком, и, соскочив с люка, бросилась к темному провалу дверного проема, не оборачиваясь назад. Выскочить из комнаты, повернуть направо, добежать до конца коридора… Сердце колотилось так, что она ничего не слышала, кроме его ударов в ушах. Алька что-то задела в коридоре, и какие-то кастрюли полетели с грохотом вниз за ее спиной, а за ними с тяжелым деревянным звуком упало и что-то еще.

«Дверь, дверь, где же дверь?!»

Дверь оказалась точно в конце коридора, и, налетев на нее, Алька едва не закричала, поняв, что не сможет ничего разглядеть в этом мраке. Она захлопала рукой по стене, пытаясь нащупать выключатель, и наткнулась на него почти сразу. Свет зажегся, и Алька лихорадочно дернула в сторону засов, чуть не прищемив себе пальцы.

За дверью оказалось помещение, насквозь пропахшее яблоками, и она проскочила его за долю секунды. Ей пришлось повозиться с засовом на второй двери, потому что он никак не хотел открываться, но в конце концов она догадалась нажать на дверь, и тогда деревянный засов неохотно пошел в сторону.