Рыжая проказница - Сэндс Линси - Страница 6

Еще хуже, что после всего этого единственное, чем накормила его старуха, был бульон и медовый напиток. Кейду хотелось чего-то плотного, чтобы побыстрее восстановить силы, но когда он сообщил об этом, служанка объявила, что леди Эверилл не велела пока давать ему ничего плотного. Очевидно, эта старуха была предана Эверилл и беспрекословно выполняла ее приказания. Разумеется, все его ворчливые требования ничуть ее не тронули.

До Кейда донесся звук открываемой двери, и он затаил дыхание, чтобы понять, кто вошел в комнату. Почувствовав запах пряностей и цветов и услышав голос Эверилл, он незаметно улыбнулся от радости. Затем послышался легкий шум ее шагов.

— Боже мой! — воскликнула Эверилл, и, судя по всему, она стояла прямо у его кровати. — Почему холодный компресс? Неужели глаза все еще беспокоят его, Мэбс?

— Нет, — немедленно ответил Кейд.

Его тихое ворчание заглушил голос Мэбс, сказавшей:

— Да. Они ведь были закрыты очень долго, им еще нужно привыкнуть к свету. Сегодня держите на них холодный компресс как можно дольше. Тогда они перестанут болеть.

Кейд услышал, что Эверилл что-то пробормотала в знак согласия, и помрачнел. Потом он услышал, что старуха направилась к двери. Они разговаривали тихо, но вскоре разговор смолк и раздался звук открываемой двери.

— Итак, — голос Эверилл поплыл над ним, мягкий и милый, каким он и запомнил его, — вы чувствуете себя лучше сегодня утром?

Кейд поднял руку, намереваясь снять салфетку, закрывающую его глаза, но Эверилл удержала его.

— Пока оставьте компресс. Он поможет вам скорее вернуть зрение, — сказала она.

Как ни мягко прозвучали эти слова, в них ощущалась твердость, и руку его она держала крепко, пока не отпустила. Потом, погладив ее, Эверилл весело сказала:

— И кроме того, здесь нет ничего, на что стоило бы смотреть, — только кровать, стул, камин и немного солнечного света.

— Здесь вы, — спокойно сказал Кейд.

Слова его вызвали тихий смех.

— Уверяю вас, вряд ли я стою того, чтобы из-за меня заработать головную боль.

Кейд нахмурился, услышав ее слова, потому что вспомнил, как при его пробуждении она сетовала на попытки отца выдать ее замуж и на грубые оскорбления со стороны тех, кого он выбрал в женихи. Ему было любопытно узнать, какая она, но он не стал снимать компресс, решив подождать. Сила и умение мастерски обращаться с мечом были не единственной причиной, по которой он считался прославленным воином до того, как попал в плен и оказался в заточении. Главную роль в этом играл ум. Кейд понимал, когда нужно потерпеть и дожидаться подходящего момента, и как раз это и нужно было сейчас. Он не хотел смущать сестру Уилла или огорчать ее, поэтому дал себе слово, что дождется подходящего момента. Она спросила:

— А что, повезли кто-нибудь из ваших людей вести вашим родным?

Поскольку Кейд медлил с ответом, Эверилл добавила:

— Уилл сказал, что ваша матушка скончалась еще до похода в Святые земли, но что у вас есть сестра, два брата и отец. Он не хотел писать им, чтобы не подавать ложных надежд, пока мы не убедимся, что вы выздоровеете, но я уверена, что им очень хочется получить о вас вести.

Услышав это предположение, Кейд слегка скривил губы. Он сомневался, что отец и братья за эти три года сохранили трезвость ума настолько, чтобы интересоваться его местонахождением, но его младшая сестренка — совсем другое дело. Мерри, конечно, беспокоилась о нем.

— Я отослал всех троих, — признался он, а потом пояснил: — Я дал им не одно поручение.

— Вот как, — сказала Эверилл и доказала, что понимает, как устроена голова у мужчин, спросив с любопытством: — Они не беспокоились, что приходится оставить вас здесь?

Кейд слегка улыбнулся ее пониманию, потому что они действительно беспокоились, что оставляют его здесь, в Мортани, и некому будет проводить его до дома. Он хотел было отрицать это, но решил сказать ей правду.

— Да, они разволновались, точно старые бабы, и сильно бранили вашего брата, в чем я не сомневаюсь, однако я настоял на их отъезде. — И он добавил, кривясь: — Мне не нужно, чтобы они висели надо мной, пока я поправляюсь. В доме Уилла я вполне в безопасности. Я ему доверяю.

— И он вам доверяет, — тихо сказала Эверилл.

Кейд молча кивнул, потому что ничуть в этом не сомневался. Они научились доверять друг другу, когда оказались в рабстве. Именно так они и выжили — защищая друг друга. Он, его люди и Уилл были не единственными узниками в этой тюрьме. Там были и другие, бывшие жители больших и малых городов, разрушенных Бэбаром. Большую часть их жителей убивали, но Кейд знал, что некоторых оставляли в живых, чтобы они работали на своих новых господ, которые держали их впроголодь на одной только жидкой каше и гнилых овощах, заставляя работать до смерти под жарким солнцем пустыни.

Желая сделать их слабыми и покорными, им никогда не давали еды столько, чтобы хватало на всех, и людей убивали их же товарищи по заключению, чтобы получить что-то большее, чем корку хлеба и глоток пойла. Но количество тех, кто умер от рук своих же отчаявшихся товарищей, не шло ни в какое сравнение с количеством тех, кого забили или заставили доработаться до смерти:

— Уилл сказал, что это вы задумали побег.

Кейд улыбнулся, но не стал говорить о том, что этот план пришел к нему совершенно неожиданно, и он жалел только, что этого не случилось раньше. Приди ему это в голову раньше, уцелело бы больше его людей.

— Уилл рассказал, что вы бросили ему ключи и велели выпустить остальных, а пока он этот делал, сами разделались с обоими стражниками, — спокойно продолжила Эверилл. — Какая храбрость!

— Это не храбрость, а отчаяние, — сухо возразил Кейд и признался: — Проведя столько времени в заключении, у меня не было достаточно сил, чтобы справиться с двумя.

— И все же вы справились, — просто сказала Эверилл.

Кейд пожал плечами, его самолюбие не позволяло объяснить, что в тот раз ему помогла простая удача. До того как его взяли в плен и морили голодом три года, он не задумываясь схватился бы и с большим количеством людей… и одолел бы их, но он знал, что только ненадежная рука судьбы помогла ему уцелеть во время побега. Если бы Уиллу не удалось выпустить из камер остальных так быстро, как он это сделал, чтобы те помогли ему одолеть стражников, все они, без сомнения, были бы уже давно мертвы.

Внезапно на Кейда напала зевота, рот его широко и отчасти болезненно растянулся, и он поднял руку, чтобы скрыть зевок, сбив при этом компресс на сторону. Кончив зевать, он снова опустил руку на кровать, не поправив салфетку, и пробормотал что-то, извиняясь за свое невежливое поведение.

— Поспите, — сказала Эверилл, вставая и наклоняясь к нему, чтобы поправить компресс.

При этом он мельком увидел ее лицо, а потом компресс снова был на месте, и она прошептала:

— Сейчас для вас сон — лучшее лекарство. Потом мы сможем поговорить подольше… или, возможно, я вам почитаю, чтобы скоротать время.

Кейд ничего не ответил, он прислушивался, как она снова села на свое место. Теперь ум его был в смятении. В это утро он проснулся и обнаружил, что видит гораздо лучше. Без сомнения, это произошло благодаря жидкостям, которые он выпил накануне. Зрение стало почти нормальным.

Лицо Эверилл оказалось вполне привлекательным. Оно не было особо красивым, но в нем не было ничего, над чем можно было бы насмехаться и от чего стоило бы отворачиваться с отвращением.

Это открытие немного сбило Кейда с толку и несколько рассердило. Что такое с этими англичанами, почему они отвергают такую милую девушку? Засыпая, он думал об этом, а потом решил, что ответ заключается в самом вопросе. Англичане они и есть англичане.

Глава 3

Проснувшись, Кейд обнаружил, что Эверилл нет, а у его кровати сидит Уилл.

— Слава Богу, ты очнулся. Я думал, что сойду с ума от беспокойства.

Услышав раздражение в голосе друга, Кейд удивился и повернулся, чтобы лучше его видеть. При этом щека его коснулась почти совсем сухой салфетки, которая раньше лежала на глазах. Он сделал слабую попытку взять ее, но Уилл тут же нагнулся и выхватил у него салфетку. Потом встал и пошел к сундуку, стоявшему рядом с кроватью, чтобы снова намочить ее.