Дневник киллера - Кинг Дэнни - Страница 31

– Это я могу понять.

– Ты всегда был эгоистом!

– Я не эгоист.

– Неправда! Ты думаешь только о себе и делаешь только то, что тебе нравится. А о моем счастье ты когда-нибудь думал?

– Ты о нем думала за двоих. У меня своя жизнь, а не продолжение твоей!

– Если бы не я, у тебя вообще не было бы жизни! Я пожертвовала всем ради тебя, а где благодарность? Я, я, я – от тебя это только и слышишь!

– Врешь! Ты никогда ничего для меня не сделала, только держала при себе и коверкала мою жизнь!

– Я – твою жизнь?! Ты же мое дитя, я родила тебя, мы с тобой – одно целое. Я столько раз слушала тебя, и теперь твоя очередь меня выслушать!

Слушать ее? Я этим занимаюсь полтора месяца, уже крыша едет. Крейга не видно и не слышно. Эдди говорит, он продолжает кутить – "наверстывает потерянное время". Сволочь! Выходит, все время, что он провел со мной, – потерянное? Это еще вопрос, сколько бы он потерял, если бы не я!

Снова один, совсем один...

Почти.

– Я надеялась, что до этого не дойдет, но ты просто не оставляешь мне выбора. Извини, но если бы ты послушал меня с самого начала, все было бы иначе. Я ТВОЯ МАТЬ И ТРЕБУЮ, ЧТОБЫ ТЫ НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИЛ ЭТИ ДУРАЦКИЕ УБИЙСТВА И ЗАНЯЛСЯ ЧЕМ-ТО ДОСТОЙНЫМ!

Боже мой, никогда так не смеялся!

Я хохочу до боли в боках, до полного изнеможения, потом вспоминаю эти слова и начинаю хохотать снова.

– Ты слышал, что я сказала?

– Прекрати, ну пожалуйста, прекрати! Сколько можно... – умоляю я. По моему лицу катятся слезы.

– ЭТО ПРИКАЗ!

– О-хо-хо! А-ха-ха! Убейте меня, больше не могу!

– Я серьезно! – визжит она. – Я твоя мать, и ты будешь делать то, что я скажу!

– НЕТ! – ору я. – Я не желаю больше тебя слушать! Убирайся вон! Вали отсюда!

– Своих так называемых друзей ты слушаешь! Воров, убийц, шлюх ты слушаешь! А меня, значит, нет?! Что ты за ребенок? Мне стыдно за тебя! Ты меня позоришь!

– Ты сама себя позоришь! Да какая ты мать? Ты худшая мать на свете! Ты для меня ничто, и я рад, что ты умерла!

– Нет! Нет! Нет! – всхлипывает она. – Ты не можешь так говорить! Не можешь! Я никогда...

Ее прерывает шум у входной двери.

Я мгновенно разворачиваюсь, падаю на пол и выхватываю пистолет.

Тишина.

Лежу, затаив дыхание, и прислушиваюсь. Ничего. Только сердце гулко стучит в груди. Вот – опять! За дверью. Там определенно кто-то есть. Ни звонка, ни стука, но кто-то там стоит. Жду и слушаю. Попытаются войти? Оборачиваюсь – сзади дома ничего не слышно. Только здесь, за дверью. По бетонной дорожке шуршат шаги. Я направляю "глок" на дверь, в левый верхний угол. Глушитель на месте – как всегда, когда я дома. Нет смысла тревожить соседей, верно?

Три выстрела, быстро – левый верхний, правый нижний, снова верхний. Зачем возиться с лишними трупами: вдруг это какой-нибудь начинающий Свидетель Иеговы? Достаточно отпугнуть. Теперь быстро к окну: может, потребуется прицельный выстрел. Опять же интересно, кого там носит нелегкая.

– Не стреляй! Бриджес, мать твою, это же я! – вопит Крейг, ныряя в живую изгородь.

Я рывком открываю дверь и прикладываю палец к губам. Все-таки это Лондон. Соседи, разумеется, и не почешутся, если мой дом загорится или я начну звать на помощь, лежа связанный в спальне, но некоторые фразы все-таки привлекают внимание.

– Тихо, не ори! – машу я пистолетом. – Заходи.

– Что ты тут делаешь?

– Подслушиваю, – пожал он плечами. – Решил вот навестить тебя, а ты тут с кем-то ругаешься.

– Тебе было слышно?

– Ну да. С другого конца улицы. С кем это ты?

– Не важно.

– Похоже было на твою мамашу.

– Забудь об этом.

– Ты вроде говорил, она померла?

– Да.

– Понятно теперь, зачем тебе понадобилось так орать. Ладно, Бриджес, убери пукалку и поставь чайник. Лучше прикончим по чашечке чаю.

Мы уселись за кухонный стол, я достал кружки. Пистолет заткнул за пояс.

– Ну так и что там у тебя с твоей мамашей?

– Не стоит об этом.

– Может, расскажешь? Мне интересно.

– Спасибо за заботу.

– Ну ладно, расскажи!

– Это тебя не касается.

– Не хочешь, не надо. Только я бы на твоем месте рассказал, а то я, чего доброго, подумаю, что ты псих. Ты уж успокой меня, а?

– Я не псих.

– Ну тогда просвети меня. – Он помолчал и добавил решающий аргумент: – Ну же, Бриджес, не будь гадом, колись!

– Ладно, ладно, дай подумать.

Черт возьми! Всегда неприятно, когда говоришь сам с собой и тебя подслушивают, но когда сам с собой ругаешься... Попробуй-ка, объясни! Может, сказать, что я псих, да и дело с концом? Нет, надо объяснить – мне и самому не вредно понять.

– Просто детство у меня было дерьмовое... Мать меня ненавидела – считала, что это я мешаю ей найти мужа. Сам понимаешь, кому нужна мать-одиночка? Особенно тогда, в семидесятых. Вот она на мне все и вымещала, и чем старше мы оба становились, тем паршивее становилась моя жизнь. Врагу не пожелаешь. – Я налил в кружки кипятку и бросил туда пакетики с чаем. – Глупо, конечно, было все это терпеть – ты, наверное, думаешь, почему я не сбежал? Она здорово умела давить на психику. Доводила меня до истерики и заставляла чувствовать себя виноватым. Понимаешь, о чем я говорю?

– Ну да, более или менее.

– Я сто раз пытался уйти, но она не давала. Понимаешь, все мужики, один за другим, ее бросали, и она поклялась, что уж ее сын, ее собственная плоть и кровь, останется с ней. Не знаю даже, как толком объяснить – в общем, крыша у нее поехала. Доставала меня везде: в школе, в библиотеке, на работе. Приходила и устраивала скандал. Думала, я сбежал. Ты не поверишь – даже в тюрьму явилась и стала тащить меня домой!

Тот день даже не хочется вспоминать. Меня тогда только посадили, и вдруг говорят, что пришел посетитель. Мамаша. И сразу начала:

– Все, хватит, мне это надоело! Мы уходим. Спятила, короче. Но я и представить себе не мог насколько.

– Мама, я в тюрьме, я не могу уйти!

– Ничего, мы сейчас посмотрим, как ты не можешь! Иди со мной, и никаких возражений! – Она стащила меня со стула. – Быстро, пошли!

– Я не могу!

– Э-э... извините, мадам, что вы делаете? – спросил мистер Эмери.

– Забираю ребенка домой!

Все, кто был в комнате для свиданий, так и заржали.

– Боюсь, не получится, – усмехнулся мистер Эмери.

– Не получится?! Я его мать! Это мой мальчик – он идет со мной!

– Разумеется, но через некоторое время. Не беспокойтесь, о нем здесь позаботятся.

– И слушать ничего не желаю! Иан, пошли!

– Бриджес, стоять!

– Я никуда и не иду...

– ИАН! Ты идешь со мной!

– Мадам, давайте выпьем чаю и обсудим все спокойно.

– Прочь с дороги! – Мамаша схватила меня за руку и потащила к двери. Эмери попытался оторвать меня от нее, увертываясь от пинков. Остальные заключенные и их жены уже катались по полу от смеха. – Он мой мальчик, мой сын, он не ваш! – орала мамаша.

Понадобилось трое охранников, чтобы ее оттащить. – Я его мать, он принадлежит мне! Руки прочь! Боже мой, ну и денек был!

– Самое смешное, – продолжил я свой рассказ, – что за решетку меня засадила как раз она! Наверное, думала, что со мной поговорят, отшлепают по заднице и посоветуют впредь слушаться мамочку. Вряд ли она могла предполагать, что мне дадут срок. Я ведь еще ребенок! Кому наказывать маленького мальчика, как не его матери?

– Она умерла, когда ты был в тюрьме?

– Да. После того визита я ее не видел. Отказался от свиданий. Она умерла уже после того, как я получил пожизненное. Не знаю, почему мы до сих пор разговариваем. Я не псих, мне не кажется, что мать жива и все такое – просто представляю себе, что бы она сказала сейчас. Само собой, она только и делает, что ругает меня и все, что я делаю, – как в жизни.

– Понятно. Ну, в конце концов все мы в той или иной степени того. Если тебе нравится спорить с мертвой мамашей – ради бога, мне-то что. Одно только плохо...