Сад костей - Герритсен Тесс - Страница 79

Его взгляд был прикован к Розе, и, когда девушка подняла веки, первым делом она увидела его лицо.

— Я умерла? — прошептала она.

— Нет. — Норрис обхватил руками ее дрожащее тело. — Ты здесь, со мной. И так будет всегда.

Раздался скрип гальки, и шаги замерли. Лишь теперь Норрис поднял глаза и увидел Элизу Лакауэй в развевающемся на ветру плаще. «Словно крылья, — мелькнуло у него в голове. — Крылья огромной птицы». Ее пистолет был нацелен прямо на него.

— Они наблюдают за вами, — напомнил Норрис, взглядом указывая на стоявших наверху людей. — Они увидят, что вы делаете.

— Они увидят, как я убиваю Вестэндского Потрошителя. Господин Пратт! — прокричала Элиза, обернувшись к толпе. — Это Норрис Маршалл!

Взволнованные голоса на мосту стали громче.

— Вы слышали?

— Это Вестэндский Потрошитель! Цепляясь за плечо Норриса, Роза с трудом села.

— Но я-то знаю правду, — проговорила она. — Я знаю, что вы сделали. Вы не сможете убить нас обоих.

Рука Элизы дрогнула. У нее был лишь один выстрел. И даже когда господин Пратт и два ночных стражника осторожно спустились по крутому берегу к воде, она по-прежнему стояла, в нерешительности направляя дуло то на Норриса, то на Розу.

— Матушка!

Элиза замерла. Она посмотрела вверх, на мост, где стояли Венделл и ее сын.

— Матушка, не надо! — взмолился Чарлз.

— Ваш сын рассказал нам, — проговорил Норрис. — Он знает о ваших поступках. Знает о них и Венделл Холмс. Вы можете убить меня теперь, но правда уже стала известна. Выживу я или умру, ваше будущее все равно уже решено.

Элиза медленно опустила руку.

— У меня нет будущего, — тихо ответила она. — Где придет конец — здесь или на виселице, — уже не важно, жизнь кончена. Теперь я могу сделать лишь одно: уберечь сына.

Она снова подняла пистолет, однако на этот раз дуло не было направлено на Норрис а — Элиза целилась в собственную голову.

Норрис ринулся к ней. Ухватив женщину за запястье, он попытался вырвать у нее пистолет, но Элиза не уступила, отбиваясь с яростью раненого зверя. И только когда Норрис вывернул ей руку, госпожа Лакауэй наконец разжала пальцы. Споткнувшись, она с воем отшатнулась. Юноша, стоявший на берегу с пистолетом, выглядел донельзя беззащитно. В мгновение ока он понял, что сейчас произойдет. Норрис увидел, как прицелился стражник Пратт. И услышал страдальческий вопль Розы:

— Нет!

От удара пули в грудь у него перехватило дыхание. Норрис выронил пистолет. Пошатнувшись, юноша упал навзничь. Ночь стала поразительно тихой. Он просто смотрел в небо и ничего не слышал — ни голосов, ни приближавшихся шагов, ни шелеста набегавшей на беper воды. Кругом царили тишь и покой. Сверху на него смотрели звезды — дымка рассеялась, и мерцание стало ярче. Норрис не ощущал ни боли, ни страха, только лишь удивление оттого, что все его усилия и мечты разрушились в одну секунду у кромки воды, под сияющими звездами.

А потом, словно издалека, до него донесся милый, знакомый голос, и он увидел голову Розы в окружении звезд, будто бы девушка смотрела на него прямо с небес.

— Неужели ничего нельзя сделать? — кричала она. — Венделл, прошу тебя, ты должен его спасти!

Затем Норрис услышал голос Венделла и звук разрываемой ткани — это кто-то разодрал его рубашку.

— Поднесите сюда фонарь! Мне нужно взглянуть на рану! Свет пролился на юношу золотым дождем, и, когда рана стала видна, Норрис взглянул в лицо Венделла и по его глазам понял правду.

— Роза! — прошептал Норрис.

— Я здесь. Я рядом. — Она взяла его за руку и, наклонившись ниже, стала гладить его по волосам. — Все будет хорошо, дорогой. Ты поправишься, и мы будем счастливы. Мы будем очень счастливы.

Вздохнув, юноша закрыл глаза. Он видел, что Роза уплывает куда-то — ветер уносил ее так быстро, что догнать было уже невозможно.

— Жди меня, — шепнул он.

Потом послышалось нечто похожее на далекий удар грома — одинокий выстрел эхом огласил сгущавшийся мрак. «Жди меня…»

Джек Берк рывком поднял половицу в своей спальне и, как сумасшедший, принялся выгребать спрятанные там деньги. Все его накопления, около двух тысяч долларов, с грохотом падали в переметную суму.

— Чего это ты делаешь? Забираешь все деньги? Ума лишился, что ли? — удивилась Фанни.

— Я уезжаю.

— Ты не можешь забрать все! Они и мои тоже!

— Зато над твоей головой не болтается петля. Вздернув подбородок, он внезапно замер. Внизу кто-то громко барабанил в дверь.

— Господин Берк! Господин Джек Берк, это Ночная стража. Сейчас же откройте дверь!

Фанни собралась было спуститься вниз.

— Her! — воскликнул Джек. — Не впускай их! Сузив глаза, она поглядела на мужа:

— Что ты натворил, Джек? Почему они пришли за тобой? Снизу донесся чей-то крик:

— Если вы нас не впустите, мы выломаем дверь!

— Джек! — требовала ответа Фанни.

— Она сама все это натворила! — возмутился Джек. — Она убила мальчонку, а не я!

— Какого еще мальчонку?

— Полоумного Билли.

— Так пусть сама и отправляется на виселицу.

— Она мертва. Взяла пистолет и застрелилась при всем честном народе. — Поднявшись на ноги, Джек перекинул через плечо тяжелую сумку. — Теперь во всем обвинят меня. Во всем, за что она мне заплатила.

Джек направился к лестнице. Выйду через заднюю дверь, решил он. Нужно только оседлать лошадь — и вперед.

Если удастся хорошенько разогнаться за несколько минут, в темноте он сумеет быстро скрыться. А к утру Джек будет уже далеко.

Передняя дверь с грохотом сломалась. Джек замер на нижних ступенях лестницы, когда в дом ворвались трое стражников.

Один из них, выступив вперед, объявил:

— Господин Берк, вы арестованы. За убийство Билли Пиггота и покушение на убийство Розы Коннелли.

— Но я не… это сделал не я! Это все госпожа Лакауэй!

— Джентльмены, заберите его.

Джека так грубо поволокли вперед, что он споткнулся, упал на колени и уронил на пол свою сумку.

Метнувшись следом, Фанни тут же схватила ее. И попятилась, прижав к груди драгоценные денежки. Ночная стража рывком подняла ее супруга на ноги, однако женщина даже не пошевелилась, чтобы помочь ему, не вымолвила ни слова в его защиту. Когда Джека выводили за дверь таверны, он в последний раз посмотрел на жену — с жадностью прижимая к себе его накопления, Фанни казалась невозмутимой и бесстрастной.

Сидя в экипаже, Джек прекрасно представлял, чем все это закончится. Он понимал, что будет дальше — после суда, после виселицы. Он знал, где в конце концов оказываются все без исключения трупы казненных узников.

Джек вспомнил о деньгах, которые так тщательно копил на дорогие его сердцу свинцовый гроб, железную решетку и могильного сторожа — все это лишь для того, чтобы отвадить таких же, как он, гробокрадцев. Однажды, давнымдавно, он дал себе обещание, что ни один анатом не сможет распороть его живот, искромсать его плоть.

Теперь же, бросив взгляд на собственную грудь, Джек всхлипнул. Он уже чувствовал, как в нее вонзается нож.

Этот дом был в трауре, он был опозорен.

Венделл Холмс понимал, что вторгся во владения Гренвилла в момент личной трагедии доктора, но откланяться даже не попытался, впрочем, его никто и не попросил об этом. Более того, Гренвилл, тихо сидевший в углу гостиной, похоже, вовсе не замечал присутствия Венделла. Юноша с самого начала участвовал в драматичных событиях, и то, что нынче он стал свидетелем развязки, казалось совершенно естественным. Вот что он видел: дрожавший каминный огонь освещал Олдоса Гренвилла — в полном унынии, сгорбившись и скорбно опустив голову, доктор сидел в одном из кресел. Против него расположился констебль Лайонс.

Экономка, госпожа Фербуш, робко вошла в гостиную, неся поднос с бренди, и поставила его на низенький столик.

— Сэр, — тихо сообщила она, — я дала юному господину Лакауэю дозу морфия, как вы велели. Он заснул.