Дневник грабителя - Кинг Дэнни - Страница 22

Парни, которых по праву считают мастерами своего дела, занимаются грабежом долгие-долгие годы. Некоторые даже оставляют в обчищенных домах визитки. Конечно, не настоящие визитные карточки, а какой-нибудь знак для полиции, чтобы та сразу догадалась, что это ограбление совершено тем же самым чудаком, который побывал и в восьми предыдущих недавно обработанных домах.

Подобное вытворяют большие любители скандальной репутации. Один парень, например (я много о нем слышал, но никогда не встречал), в каждом из домов гадил посередине кровати в спальне хозяев. Другой закрывал сливное отверстие в ванне и до упора открывал оба крана. Я считаю, что у обоих было не все в порядке с головой, такие типы и виноваты в том, что о грабителях повсюду отзываются только дурно. Наверняка работают подобные дегенераты под какими-нибудь особыми кличками — Фантом, Призрак, Ягуар или что-нибудь в этом духе. Те двое, о которых я упомянул, сейчас в тюряге. Неудивительно. По-моему, для них было важнее не заработать на жизнь, а сделать себе имя, а если в нашем бизнесе задаешься подобной целью, ничего хорошего от жизни не жди. Я таких людей не понимаю. Неужели до них не доходит, что попадись они один-единственный раз, и на них автоматически взвалят ответственность за все ограбления, совершенные ими в прошлом. А наказание за девять подобных преступлений гораздо серьезнее, чем за одно.

Но Соболь не знает, характерно ли для моей работы что-нибудь особое.

— Это не мой почерк, — говорю я.

— Свидетели видели у того дома твой фургон, — повторяет он.

— Я не стукач, — произношу я, многозначительно кивая. Соболь двигает губами, собираясь сказать что-то еще, но в этот момент Чарли выталкивает меня в коридор, и мы идем к дежурному за моим официальным освобождением. Кстати, вот вам маленький совет: всегда пересчитывайте деньги, когда сержант возвращает вам личные вещи. Не потому, что часть из них может пропасть, а просто это здорово действует копам на нервы. Еще лучше в какой-то момент сделать вид, будто вы сбились со счета, и начать все заново.

В общем, я получаю назад вещи, которые сдавал, ставлю роспись на линии из ряда жирных точек и опять ощущаю, что я сам себе хозяин.

Я выхожу на улицу и вижу юного прыщавого копа, ведущего к задней двери Норриса. Под мышкой у копа полутораметровая копилка — мальчик с прорезью для монет в макушке. Ничего не хочу знать об этой истории.

Норрис замечает меня.

— Эй, Бекс! — кричит он. — Что, опять сумел отвертеться?

— Отвертеться? Запомни: фургон я одолжил тебе вчера в последний раз, сукин сын!

Пусть Соболь разбирается теперь с Норрисом, думаю я. А мне бы теперь поскорее перекусить.

15

Как правильно врать

Лгать — целое искусство. Все умеют это делать, но делать хорошо в состоянии лишь единицы. Как и в любой другой науке, в обучении вранью главное — хорошо усвоить несколько основных принципов, а дальше практикуйся себе и совершенствуйся. Я лгу очень часто, в основном Мэл и по разным мелочам, просто чтобы при необходимости соврать по-крупному, быть в должной форме и сделать это убедительно.

Лет десять — двенадцать назад, на тот момент прошло года два после того как я окончил школу, я устроился на работу в одну фирму. Да, в свое время я пробовал зарабатывать на жизнь, как все (нигде, правда, не задерживался больше чем на пару месяцев). О работе в той конторе, однако, помню отлично, наверное, потому что она была самой дерьмовой из всех, в которых я пытался честно трудиться. В мои обязанности входило находить по телефону желающих разместить свою рекламу в одном автомобильном журнале, платили мне за эту ерунду фунта по два в час. Очень скоро свое занятие я возненавидел, а впоследствии никогда больше не устраивался на работу в офисы.

Однажды меня и еще одного парня — не помню его имени, но буду называть его Гэри, — послали из конторы на одну автомобильную выставку. Проходила выставка на выходных. Задание нам дали несложное. Все, что мы должны были делать, так это сидеть за столиком, продавать свой журнал любому болвану, желавшему его приобрести, и завлекать рекламодателей, а вечером идти к определенному столику в баре в отеле и получать деньги на текущие расходы.

После первого дня работы, вероятнее всего, это была суббота, мы направляемся в отель, и парень за тем столиком по ошибке дважды выдает нам деньги, потому что мы подходим к нему не вместе, а по одному. Наша компания была довольно крупной и преуспевающей и нередко оплачивала те или иные расходы, а выданные нам суммы составляли всего по пятьдесят фунтов. Мы решили, что не произойдет ничего страшного, если все эти деньги останутся у нас.

В понедельник утром меня вызывает к себе в кабинет начальник отдела рекламы и спрашивает, не считаю ли я его недоумком. Естественно, именно таким я его и считал, но сообщать ему об этом не находил нужным. Я интересуюсь, в чем дело, и он показывает мне два счета и требует объяснений. Я говорю, что произошло чудовищное недоразумение и что мы готовы вернуть полученные сверх нормы деньги. Пять минут спустя мои слова повторяет начальнику и Гэри. Мы оба, разыгрывая из себя святых, приносим свои извинения.

Вышло так, что мы солгали, попались, еще раз прибегли к вранью, чтобы выкрутиться из создавшейся ситуации, и хорошо или плохо, но все же справились с проблемой.

На том история и закончилась бы, если бы Гэри не вздумалось рассказать нескольким сотрудникам во время обеденного перерыва (в том числе и главному редактору журнала), как дело обстояло в действительности. Ума не приложу, зачем ему это понадобилось. Короче говоря, эта информация распространяется по конторе быстрее, чем грипп, и начальник опять вызывает нас двоих к себе. Мы повторяем ему то, что рассказали в первый раз, но он нам не верит, делает письменное предупреждение и говорит, будь у него веские доказательства того, что мы умышленно его надурили, нас тут же уволили бы.

Я выхожу из себя. Мы повторно оказались в дерьме только потому, что неизвестно по каким причинам придурку Гэри вдруг приспичило распустить язык. И хотите — верьте, хотите — нет, ему и этого оказалось мало. Он продолжает рассказывать кому попало в офисе, что мы умышленно получили на выставке двойную сумму, не закрывает рот даже после того, как я «по душам» разговариваю с ним. Я в бешенстве, начальник рекламного отдела — тоже. Все вокруг не понимают, почему он смотрит на все это безобразие сквозь пальцы, почему не наказывает парочку юных воров.

Я упорно повторяю всем вокруг, что произошло недоразумение, даже своему лучшему другу не сознаюсь, что лгу, но на меня все равно начинают поглядывать косо. Поэтому по прошествии пары недель я решаю что-нибудь предпринять и рассказываю нескольким ребятам в кабаке, что идея повторно взять на той выставке деньги принадлежала Гэри. А своему другу говорю, что скоро из-за махинаций этого скота меня, чего доброго, уволят. Гэри, когда до него доходят эти слухи, естественно, приходит в ярость и начинает уверять всех и каждого, что мы вместе решили тогда дважды получить деньги, при этом все больше и больше в этой истории запутываясь.

Друг предлагает мне помочь «заткнуть этому ненормальному пасть», две секретарши грозятся уволиться, если кто-нибудь что-нибудь предпримет против меня, а начальник отдела рекламы однажды во время обеденного перерыва покупает мне в кабаке пинту пива.

На следующей неделе Гэри увольняют. А через три недели и я ухожу с работы и становлюсь мойщиком окон.

Я и до сих пор встречаюсь иногда с людьми из того офиса, и они по сей день вспоминают о том, как негодяй Гэри бессовестно оболгал меня тогда. А я не настолько смел, чтобы развеять их иллюзию и сознаться, что на той выставке мы с Гэри и впрямь вместе решили прикарманить лишние деньги. По сути дела, это я его оболгал и чувствую себя отнюдь не здорово из-за того, что использовал сочувствие всех своих сотрудников — в особенности бывшего лучшего друга, — просто я должен был спасти тогда свою шкуру.