Ночной убийца - Сэндфорд Джон - Страница 36

– Ну, ты преувеличиваешь, – возразил Лукас, – Но это уже кое-что. У нас появилось хотя бы какое-то представление об убийце.

– Почему я не могу передать фоторобот прессе? – спросила Рукс.

– Потому что у нас недостаточно прямых улик. Мы не можем связать его с убийствами – нет ни волос, ни отпечатков пальцев. Если портрет не слишком точен, а мы в конце концов найдем убийцу и составим доказательную базу из косвенных улик, то защита с легкостью разобьет обвинение. Ты же знаешь, как они себя ведут: «Здесь изображен человек, которого они искали, но потом приняли решение свалить все на моего клиента».

– Неужели у нас нет ничего, что позволило бы переломить ситуацию?

– Нет, пока мы не получим результаты вскрытия Лейн. Но для этого нужно время.

– Бобу Гриву позвонили из «ТВ-3» и выдали какие-то сведения о подозреваемом, – сказала Коннел, – Ничего серьезного.

– Ты о чем? Что происходит, Лукас? – нетерпеливо спросила Рукс.

– Понятия не имею. Я в первый раз об этом слышу, – ответил он.

– Пусть Грив придет сюда, – приказала шеф.

Грив вошел, держа в руке лист желтой бумаги, и остановился на пороге.

– Ну? – спросила Рукс.

Он посмотрел на листок.

– Женщина из Эдины утверждает, что знает убийцу.

– Теперь давай плохую новость, – сказал Лукас.

– Сначала она позвонила на «ТВ-3». А они связались с нами и хотят знать, собираемся ли мы произвести арест на основании полученной информации.

– Тебе следовало сразу прийти сюда и обо всем доложить, – сказала шеф, – Мы здесь сидим и бьемся головой о стену.

Грив протянул ей листок.

– Посмотрите, у этой женщины нет никаких доказательств.

– Продолжай, я внимательно слушаю, – велела Рукс.

– Она помнит, как маньяк возвращался после каждого убийства, смывал кровь с ножа и одежды, а потом насиловал ее. Воспоминания оставались в ее подсознании до вчерашнего дня, когда вернулись к ней с помощью психотерапевта.

– О нет, – простонал Лукас.

– Такое вполне возможно, – сказал Шанц, поглядывая по сторонам.

– Я говорил, что убийца – ее отец? – спросил Грив, – Ему шестьдесят шесть лет, и он бывший хозяин кинотеатра для автомобилистов. Кроме того, у него такой сильный атеросклероз, что он не в силах самостоятельно подняться по лестнице на один этаж.

– Мы должны перепроверить эту информацию, – сказал пресс-атташе, – Тем более что ее сообщило нам телевидение.

– Это же бред, – сказал Лукас.

– Все равно необходимо отработать эту версию, – возразила Рукс.

– Конечно, но нам надо поймать убийцу, а беседы со стариком, у которого больное сердце, не приблизят нас к цели, – ответил Лукас.

– Проклятье, Дэвенпорт, на сей раз я хочу, чтобы ты сам допросил старика и сделал заявление для «ТВ-3», – непреклонным тоном сказала Рукс.

– С каких это пор чертово телевидение начало участвовать в нашем расследовании? – осведомился он.

– Господи, Лукас, мы превратились в развлечение, в дешевую видеозапись. Мы продаем дезодоранты и зарабатываем голоса. Или теряем их. Мне говорили, ты первым понял, что это одна большая западня.

– Боже мой, раньше так не было, – сказал Лукас, – Просто одна рука мыла другую. А теперь…

– Развлечение для немытых.

Лукас встал и направился к двери.

– Когда будешь допрашивать старика, постарайся не прикончить его, – сказала ему вслед Рукс.

Они поехали втроем на патрульной машине, Грив устроился сзади.

– Давайте я выступлю на телевидении, – предложил он Лукасу, – Я постоянно занимался этим, когда был Офицером Френдли. У меня все это хорошо получается, и подходящие костюмы найдутся.

– Ты был Офицером Френдли? – фыркнула Коннел, обернувшись назад, – Что ж, все сходится.

Ее слова прозвучали как оскорбление. Лукас посмотрел на нее и хотел что-то сказать, но Грив оживленно заговорил:

– Правда? Конечно сходится. Я входил в класс, говорил маленьким мальчикам, что они вырастут и станут пожарными и полицейскими, а девочкам – что они будут домохозяйками и шлюхами.

Лукас немного удивился, но стиснул зубы и стал молча смотреть вперед, а Коннел сказала:

– Да пошел ты, Грив.

– Послушайте, я вам рассказывал про глухих? – все так же весело спросил тот.

– Что?

– Парочка глухих парней обратилась в полицию Сент-Пола. Они посмотрели передачу по телевизору, где была информация, которую скормила им Коннел. Им кажется, что в тот вечер, когда исчезла Уонамейкер, они видели в книжном магазине бородатого парня. Он приехал на пикапе. Они даже запомнили часть номера.

Коннел снова обернулась к Гриву.

– Почему ты не сказал раньше?

– К несчастью, они не запомнили цифры. Только буквы.

– Ну, тогда речь пойдет о тысячах возможных вариантов.

– Угу, – проворчал Грив, – Знаете, какие буквы они запомнили? ЗАД.

– ЗАД?

– Да.

– Проклятье, – пробурчала Меган и отвернулась от Грива.

Полиция штата запрещала использовать в номерах машин комбинации букв, из которых получались непристойные слова. Поэтому такого сочетания просто не могло быть. Как и любых других подобного рода.

– Кто-нибудь проверил, существует ли такой номер?

– Естественно, – усмехнулся Грив, – Не нашлось ни одного. Я считаю, что старик сначала прикончил Уонамейкер, а потом вернулся домой и слегка пощекотал дочь.

– Поцелуй меня в зад, – предложила Коннел.

– В любом месте и в любое время, – отозвался Грив.

Перед домом Уэстонов стоял фургон «ТВ-3». Корреспондент причесывала рыжеватые волосы, поглядывая в зеркало заднего вида; оператор в жилете сидел на краю тротуара и ел сэндвич с салатом и яйцом. Лукас остановил машину возле дома. Оператор что-то сказал журналистке, она обернулась к полицейским и поспешно зашагала к ним. У нее были длинные стройные ноги в черных туфлях на высоком каблуке. Платье облегало ее, как новая краска «шевроле» пятьдесят пятого года.

– Я думаю, она есть в моем «Плейбое», – тихо сказал Грив, прижавшись лицом к окну, – Ее зовут Памела Стерн. Она пиранья.

Лукас вышел из машины, Стерн тут же подошла к нему, поздоровалась и без предисловий начала:

– Похоже, он там заперся.

– Вот как…

Лукас окинул взглядом дом. На старомодном венецианском окне едва заметно дрогнула занавеска. Журналистка протянула руку и слегка поправила галстук Лукаса. Он опустил глаза и увидел, что она читает оранжевую этикетку.

– «Гермес», – сказала она, – Так я и подумала. Очень мило.

– Туфли он покупает в «Пейлесс»[18],– сообщила ей Коннел.

– А белье – в «Фрутофзе Лум»[19],– встрял Грив, – Он тот еще фрукт.

– Мне нравятся ваши темные очки, – продолжала Стерн, не обращая на остальных ни малейшего внимания. Ее верхние зубы слегка задевали нижнюю губу, – В них вы кажетесь злым. Это так сексуально.

– Господи, – пробормотал Лукас.

Он зашагал по тротуару вместе с Коннел и Гривом, но обнаружил, что журналистка последовала за ними. За ней спешил оператор с камерой на плече.

– Когда мы поднимемся по ступенькам, я спрошу у хозяина дома, хочет ли он, чтобы я арестовал вас за незаконное вторжение. И если он ответит утвердительно, я так и сделаю. Подозреваю, что у него такое желание уже возникло.

Стерн резко остановилась, и ее глаза засверкали, как осколки кремня.

– Не стоит поднимать руку на мать-природу. Не понимаю, что в тебе нашла Джен Рид?

– Кто? Джен Рид? – спросила Коннел.

– Ух ты! – воскликнул Грив.

– Чушь это все, – буркнул Лукас и нажал кнопку звонка.

Рэй Уэстон отворил дверь и, словно пугливая мышка, выглянул наружу.

– Меня зовут Лукас Дэвенпорт, я заместитель начальника полиции города Миннеаполиса. Я бы хотел поговорить с вами.

– Моя дочь безумна, – ответил хозяин дома и приоткрыл дверь еще на дюйм.