Сладкоречивый незнакомец - Клейпас Лиза - Страница 45

— Хотелось бы еще нескольких прежде, чем я уйду.

Выражение лица Джека стало насмешливым.

— И куда ты собрался «идти», папа?

— Я говорю лишь о том, что не становлюсь моложе. И если ты хочешь, чтобы следующее поколение Тревисов росло под моим влиянием, тебе лучше заняться делом.

— Боже, папа, — сказал Джо. — Если бы Джек занялся делом еще более рьяно, ему пришлось бы таскать с собой кассовый аппарат…

— Джо, — прошептал Гейдж, и этого оказалось достаточно, чтобы заставить младшего из братьев замолчать.

Черчилль бросил на меня многозначительный взгляд.

— Может, вы заставите его решиться, Элла.

— Я не из тех, кто выходит замуж, — ответила я.

Черчилль вскинул брови, словно никогда не слышал подобных слов от женщины.

— Почему нет?

— Ну, во-первых, я слишком занята карьерой.

— Какая жалость, — сказал Джек. — Чтобы выйти замуж за Тревиса, тебе придется отказаться от своей мечты.

Я рассмеялась. Выражение лица Джека смягчилось, когда он посмотрел на меня и откинул с моего лба прядку светлых, блестящих волос.

— Хочешь потанцевать, — прошептал он, — или продолжить допрос с пристрастием? — Не дожидаясь ответа, он потащил меня за собой.

— Я ее не допрашивал, — запротестовал Черчилль. — Мы просто беседовали.

Джек остановился и бросил на него ироничный взгляд.

— Папа, беседа — это когда говорит не один человек, а несколько. — Оттащив меня подальше, Джек сказал, — прости.

— Ты из-за отца?… Нет, не извиняйся. Мне он понравился. — Я смущенно посмотрел на его твердый профиль. Такого Джека я еще не видела. В нем всегда чувствовалась какая-то равнодушная самоуверенность, словно ничто не имело для него значения. Но сейчас она исчезла. Сейчас он был очень рассержен, потому что, оказалось, что что-то все же имеет значение.

Мы дошли до танцпола. Джек обнял меня естественным привычным движением. Группа играла блюз — "Song for You", словно все они грезили об одном и том же. Я чувствовала твердое плечо Джека под своей ладонью. Его руки были такими уверенными, когда он вел меня в танце. Он очень хорошо танцевал, его движения были плавными, но не наигранными. Я вдруг пожалела, что не могу сказать его матери, что уроки танцев себя оправдали.

Я попыталась расслабиться и позволить ему направлять меня, смотря куда-то в расстегнутый ворот его рубашки, где виднелись дразнящие завитки волос.

— Дэйн провел ночь у тебя, — равнодушно заметил Джек.

Я обрадовалась тому, что он сделал первый шаг, мне очень хотелось, наконец, все прояснить.

— Он провел ночь в моей квартире, да. Хотя спал не так, чтобы много. Понимаешь… ау!

Джек резко остановился, и я налетела прямо на него. Заглянув ему в лицо, я поняла, к какому выводу он только что пришел.

— Из-за ребенка, — поспешно прибавила я. — Люк плакал. Я спала на диване, а Дэйн в соседней комнате. Джек, мне больно.

Он тут же расслабил хватку и попытался взять себя в руки. Мы протанцевали еще целую минуту, когда он, наконец, заставил себя спросить:

— Вы занимались с ним сексом?

— Нет.

Джек едва заметно кивнул, но его лицо оставалось бесстрастным и неподвижным, словно застывшим.

— Больше никакого Дэйна, — сказал он пугающе категоричным тоном.

Я попыталась пошутить:

— Никак не пойму, это значит, что ты не хочешь, чтобы мы с ним виделись, или что ты собираешься его убить.

— Это значит, что если произойдет первое, наверняка последует второе.

В душе меня это очень позабавило. А еще я почувствовала свою новую власть — кружащую голову власть над кем-то, кто был сильнее, опытнее и более непредсказуем и заправлен тестостероном больше, чем все мужчины, которых я когда-либо встречала. Это было все равно что сидеть за рулем гоночного автомобиля. Пугающе и пьяняще, особенно для того, кто никогда не любил высоких скоростей.

— Ты слишком много говоришь, Джек Тревис. Почему бы тебе не отвезти меня домой, чтобы подтвердить слова делом?

Он внимательно посмотрел на меня. Наверное, мы оба не могли поверить, что я это сказала.

И, судя по выражению его глаз, сегодня меня ждало столько «дел», сколько я только смогу выдержать.

Глава 16

Музыка плавно перешла во что-то совсем медленное, наподобие «Лунного Танца» Ван Моррисона. Джек прижал меня чуть крепче, я почувствовала его дыхание на виске, его бедра прижались к моим. Мы танцевали, и я слепо следовала за ним, слегка неуверенно, как будто мы находились на палубе корабля, а не на твердой земле. Но его руки крепко держали меня, и он контролировал каждое движение. Глубоко вдохнув, я втянула его сильный пряный запах. Тонкий слой пота выступил на моей коже, которая словно внезапно зажила своей жизнью.

Песня закончилась. Аплодисменты и начало новой мелодии заставили меня придти в себя. По сути, мне как будто в лицо плеснули холодной воды. Заморгав, я пошла за Джеком сквозь толпу. Нам приходилось то и дело останавливаться, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми Джека. Он знал всех. И сохранять дружелюбную маску удавалось ему гораздо лучше, чем мне. Но я чувствовала яростное напряжение его руки, пока он вел меня сквозь толпу приглашенных.

На праздничном торте зажгли свечи, и группа стала подыгрывать гостям, которые фальшиво, но энергично затянули «Happy Birthday to You». Всем начали раздавать куски торта с шоколадом, джемом и взбитыми сливками. Я смогла откусить лишь один раз, кусок чуть не встал комом в горле. Когда удалось запить его шампанским, мое настроение резко поднялось, наверное, благодаря сахару и алкоголю. Я с легкостью следовала за Джеком, который вел меня за руку.

Мы остановились попрощаться с Черчиллем и его подругой Вивиан, заметили в углу зала Джо с какой-то женщиной, которая, по всей видимости, очень сочувствовала его страданиям по поводу укатившей во Францию подружки, я помахала Хэйвен, Харди, Гейджу и Либерти, стоявшим в другом конце зала.

— Наверное, нужно как-то объяснить, почему мы уходим так рано? — спросила я Джека. — Скажи им, что мне нужно проверить ребенка, или…

— Они знают, почему мы уходим.

На пути обратно на Мэйн 1800 мы почти не разговаривали. Наши чувства были еще слишком свежими. Я еще недостаточно хорошо знала Джека, чтобы чувствовать себя с ним раскованно — нам нужно было привыкнуть друг к другу.

Но я все равно рассказала Джеку о нашем разговоре с Дэйном, и он внимательно меня выслушал. Я видела, что, хотя Джек понимает ход мыслей Дэйна, такие взгляды чужды ему в своей основе.

— Он должен был бороться за тебя, — сказал Джек. — Должен был хотя бы попытаться надрать мне задницу.

— Ну и чего бы он этим добился? — спросила я. — Это ведь только мой выбор, разве нет?

— Да, выбор твой. Но это не отменяет того факта, что ему следовало бы, как викингу, наброситься на меня за то, что я взял его женщину.

— Ты не взял меня, — возразила я.

Он скользнул по мне выразительным взглядом:

— Пока нет.

Сердце мое нервно заколотилось.

Мы поднялись в его квартиру, я никогда до этого ее не видела. Она была несколькими этажами выше моей, из больших окон открывался вид на Хьюстон, огни города сверкали словно бриллианты, разлетевшиеся по бархату.

— Во сколько ты сказала няне, что будешь дома? — спросил Джек, пока я рассматривала его квартиру. Она была стильной и строгой, с темной кожаной мебелью, парой ярких картин с геометрическим узором на стенах — штрихи стиля арт-деко — отделанной в коричневых, кремовых и синих тонах.

— Около одиннадцати. — Я коснулась края синей вазы из дутого стекла с выгравированным на ней витиеватым узором. Мои пальцы заметно дрожали. — Красивая квартира.

Подойдя ко мне сзади, Джек положил ладони мне на плечи и провел по моим рукам, от его тепла по моей прохладной коже пробежала приятная дрожь. Он взял мою руку в свои ладони. Крепко сжав ледяные пальцы, Джек наклонился и коснулся губами изгиба моей шеи. В том, как его губы ласкали кожу, чувствовалось обещание.