Сладкоречивый незнакомец - Клейпас Лиза - Страница 13

Я попробовала кусочек картофеля с сыром, который оказался настолько восхитительно вкусным, что мне казалось, я ощущаю его всем своим существом.

— Желание принадлежать кому-то — естественно, — сказал Джек.

— Один человек не может принадлежать другому. В лучшем случае это — иллюзия. В худшем — рабство.

— Нет, — не согласился он. — Только потребность в привязанности.

— Ну, хорошо, — я сделала паузу, чтобы откусить еще один кусочек. — Я прекрасно могу чувствовать привязанность к кому-то, не считая необходимым превратить это в юридическое соглашение. Фактически, смею утверждать, что мое отношение — более романтичное. Единственной вещью, которая должна удерживать двух людей вместе, должна быть любовь. А не законность.

Джек сделал несколько глотков вина и откинулся на спинку стула, неотрывно наблюдая за мной. Он держал стакан в руке, его длинные пальцы слегка обхватывали хрустальный бокал. Для меня несколько неожиданно было осознать, что рука такого богатого человека будет крепкой, загорелой, с коротко обрезанными ногтями. Совершенно не изящная рука, но все же привлекательная при всей своей мозолистости… держащая хрупкий стакан так мягко… Я не могла оторвать взгляда. И в течение какого-то мгновения, я представила себе прикосновение этой довольно грубой на вид руки к своей коже, и со стыдом поняла, что меня это возбудило.

— Чем вы занимаетесь в Остине, Элла?

Вопрос отвлек меня от опасных мыслей.

— Я веду рубрику советов. Пишу о личных отношениях.

На лице Джека отразилось изумление.

— Вы пишите об отношениях и не верите в брак?

— Только для себя. Но это вовсе не означает, что я неодобрительно отношусь к браку других людей. Если это та форма отношений, которые они для себя сами выбирают, я только за. — Я улыбнулась ему. — Мисс Независимость дает советы женатым людям.

— Мисс Независимость.

— Да.

— Это — антимужская колонка?

— Нисколько. Мне нравятся мужчины. Я большая поклонница вашего пола. Но в тоже время, я просто напоминаю женщинам, что мы не нуждаемся в мужчине, чтобы чувствовать себя полноценными.

— Дерьмо, — он покачал головой и слегка улыбнулся.

— Вам не нравятся свободные женщины?

— Нравятся. Но они требуют больше усилий.

Я не знала, о каких усилиях он говорил. И, конечно, не собиралась спрашивать.

— Таким образом, как я понимаю, вы знаете ответы на все вопросы, — в пристальном взгляде Джека светилась заинтересованность.

Я скривилась от того, как высокомерно это прозвучало.

— Я никогда не возьмусь утверждать, что знаю все ответы. Я только пытаюсь помочь другим людям найти ответы на свои вопросы, насколько это возможно.

Мы поговорили еще о моей колонке, а затем выяснили, что оба закончили UT — Техасский университет, а выпуск Джека был на шесть лет раньше, чем у меня. Мы так же обнаружили, что разделяем мнение о джазе Остина.

— Я имел обыкновение ходить слушать «Crying Monkeys» всякий раз, когда они исполняли Elephant Room, — сказал Джек, рассказывая об известном подвальчике на Конгресс-стрит, где играли некоторые из самых известных джазовых музыкантов в мире. — Мы с друзьями просиживали там в течение многих часов, слушая джаз и выпивая неразбавленный…

— И снимая женщин направо и налево.

Его рот напряженно сжался.

— Я действительно встречался со многими женщинами. Но я не вступаю в сексуальные отношения со всеми, с кем встречаюсь.

— Какое облегчение, — сказала я. — Поскольку, если бы это было не так, вам пришлось бы сдавать кое-то посущественней, чем слюна.

— У меня есть и другие интересы, помимо преследования женщин.

— Да, я знаю. Вы еще преследуете напуганных оленей.

— И снова скажу для отчетности, я не спал с вашей сестрой.

Я скептически глянула на него.

— А она сказала, что это было. Ваше слово против ее слова. И вы не будете первым в мире парнем, который отнекивается и избегает такой ситуации.

— И она не будет первой женщиной, которая солжет, от кого залетела.

— Вы встречались с ней. Вы не можете отрицать, что заинтересовались ею.

— Конечно, я заинтересовался. Сначала. Но спустя пять минут после начала свидания, я знал, что не буду с ней спать. Были определенные сигналы.

— В смысле?

Его пристальный взгляд стал еще более пронизывающим.

— Было похоже на то, что в ней все было слишком. Слишком громкий смех. Постоянное возбуждение. Вопросы и ответы не совпадали.

Я поняла, о чем он пытается сказать.

— Гипернастороженная, — сказала я. — Безумная. Словно тысячи маленьких иголочек постоянно заставляли ее вертеться. Как будто она пытается думать на два шага вперед.

— Точно.

Я кивнула, перебирая воспоминания, которые никогда надолго не покидали меня.

— Это из-за того, как мы были воспитаны. Родители развелись, когда мне было пять, а Таре — три года, и после этого папа пропал с нашего горизонта. Мы остались с матерью, которая старается сделать всех вокруг себя сумасшедшими. Взрывы. Драмы. Такого понятия, как нормальный день не существовало. Живя с нею до самого окончания школы, мы привыкли ожидать бедствия в любой момент. Мы развили множество защитных функций, включая гипербдительность. Это привычка, от которой трудно избавиться.

Джек не сводил с меня взгляда.

— Вы смогли. Все же.

— У меня была хорошая передышка в колледже. Но в основном мне помог Дэйн. Он научил меня, что проживание с другим человеком вовсе не означает ежедневный хаос и драму. Я не думаю, что Тара встречала в своей жизни кого-то, столь же надежного, как Дэйн.

Я подвинула свой бокал к нему, и он любезно снова его наполнил. Глядя в чернильные глубины каберне, я продолжила, — я чувствую себя виноватой, что не поддерживала с ней отношения несколько последних лет. Но я просто устала от попыток спасти ее. Это было все, что я могла сделать, чтобы спасти себя.

— Никто не может обвинять вас в этом, — пробормотал он. — Вы не хранительница своей сестры. Не вините себя, Элла.

Я была озадачена той связью, которая у нас возникла, хотя она не имела не малейшего смысла вообще. Он был незнакомцем. А я рассказала ему слишком много. Я решила, что устала даже больше, чем думала. Я попыталась непринужденно улыбнуться.

— Мне необходимо каждый день испытывать чувство вины. Сегодня была очередь Тары, — подняв свой бокал, я сделала небольшой глоток. — Так, интересно. А что парень из семьи финансовых гуру делает в области управления недвижимостью? — спросила я. — Действительно ли вы негодяй?

— Нет, серединка на половинку. Я не могу выдержать разговор об инвестиционных стратегиях, вложениях, покупку с оплатой части суммы за счет кредита… Ничего из этого меня не интересует. Мне нравится строить. Устанавливать вещи. Я парень «винтиков и механизмов».

Пока я слушала Джека, мне пришло в голову, что у него и у Дэйна было одно редкое человеческое качество: они точно знали, кем были, и это их полностью устраивало.

— Я начал работать в компании по управлению еще в колледже, — рассказывал Джек. — А, в конечном счете, получил ссуду в банке и открыл свое дело.

— Помог Ваш папа?

— Нет, черт побери, — печально ухмыльнулся он. — Я совершил слишком много ошибок, на которые и указывал мой отец. Но я не хотел, чтобы кто-то говорил, что он сделал меня. Я взял на себя ответственность за весь риск. И у меня было много причин доказать, что я чертовски уверен в том, что не потерплю неудачу.

— Очевидно, что не потерпели, — я изучающее рассматривала его. — Интересно. Вы похожи на мужчину-лидера, но, в то же время, вы — средний сын. Обычно средние дети более непринужденные.

— Для Тревисов я достаточно непринужден.

— О'кей, — усмехнулась я и принялась за свой кусок шоколадного пирога. — Сразу после десерта я вас выгоню, Джек. У меня впереди длинная ночь.

— Как часто ребенок просыпается?

— Каждые три часа.

Мы закончили десерт, и допили вино. Джек позвонил в обслуживание номеров, чтобы убрали со стола, и взял свой пиджак.