Первый день - Леви Марк - Страница 51

— Вы мне так и не сказали, чего хотите.

— Вы правы, я чуть не забыл. В прежние времена я оказывал вам кое-какие услуги, не так ли? Я не взываю к вашей благодарности — возможно, такое случится когда-нибудь, но не сейчас. Мне не хотелось бы сбрасывать этот козырь сегодня, тем более что услуга, о которой я намерен вас просить, не стоит так дорого. Нет, правда, я всего лишь намерен получить небольшое преимущество над остальными. Они ничего не узнают о ваших проделках, а вы станете меня информировать о том, что происходит в долине Омо. Я человек щедрый, а потому, как только наши голубки улетят из Эфиопии, буду в свою очередь снабжать вас сведениями о них. Согласитесь, иметь на шахматной доске невидимого сопернику слона — неоспоримое преимущество для того, на чьей стороне он играет.

— Айвори, я играю только в покер и не силен в шахматных правилах. С чего вы взяли, что они уедут из Эфиопии?

— Лоренцо, это вы мне говорите? Умоляю, не держите меня за дурака! Если бы вы на самом деле думали, что наш астроном отправился любезничать со своей возлюбленной, то не отправили бы по его следу своих людей.

— Но я никого не отправлял!

Айвори расплатился по счету и встал. Похлопав по плечу своего собеседника, он произнес:

— Рад был вас повидать, Лоренцо. Передавайте привет вашей очаровательной супруге.

Старый профессор подхватил свою сумку и пошел прочь. Лоренцо догнал его:

— О'кей, мои люди следят за ним от самого аэропорта Аддис-Абебы. Он нанял маленький самолет и долетел до Джинки. Там они его встретили.

— Ваши люди вошли с ним в контакт?

— Разумеется, не раскрывая себя. Они подобрали его, когда он ловил машину, и воспользовались этим, чтобы оставить жучок в его рюкзаке — маленький приемник среднего радиуса действия. Его беседа с девушкой-археологом, о которой вы упомянули, свидетельствует о том, что он пока толком не разобрался, с чем имеет дело. Но он докопается до истины, это вопрос времени. Он уже обнаружил некоторые свойства предмета.

— Какие же? — спросил Айвори.

— Свойства, о которых мы не знали. Нам не все удалось услышать: как я уже сказал, жучок не на нем, а в его вещах. Вроде бы речь шла о том, что предмет под воздействием сильного источника света проецирует на поверхность стены множество светящихся точек, — ответил Лоренцо равнодушно, словно потеряв интерес к теме разговора.

— Что это за точки?

— Он что-то рассказывал о туманности, кажется Пеликана, думаю, это какая-то английская идиома.

— Бедный мой друг, как же вы невежественны! Туманность Пеликана находится в созвездии Лебедя, недалеко от звезды Денеб. Как я раньше об этом не подумал!

Внезапное волнение Айвори напугало Лоренцо:

— Судя по всему, я вас порадовал.

— Еще как, ведь эта информация подтверждает мои догадки.

— Айвори, ваши догадки привели к тому, что вам пришлось покинуть наше сообщество. Я с удовольствием окажу вам помощь, но не хочу портить репутацию из-за ваших глупостей!

Айвори ухватил Лоренцо за галстук и затянул узел с такой быстротой, что итальянец не успел глазом моргнуть. Он побагровел и стал задыхаться.

— Никогда, слышите, никогда не смейте со мной так говорить. По-вашему, я глупец? Да это вы все беспросветно глупы, вы боитесь правды, как малограмотные монахи шесть веков назад. Вы, как и они, недостойны той ответственной миссии, которая на вас возложена. Сборище недотеп!

Прохожие, привлеченные этой сценой, стали собираться вокруг них. Айвори отпустил Лоренцо и приветливо улыбнулся невольным зрителям, которые тут же стали расходиться. Отвлекшийся на секунду бармен также занялся своими делами. Лоренцо резко дернул воротник и несколько раз жадно вдохнул.

— В следующий раз, когда вы попытаетесь сделать нечто подобное, я вас убью, — сообщил он, сдерживая кашель.

— Вряд ли у вас получится, самонадеянный юноша! Но наш спор, думаю, исчерпан, впредь просто оказывайте мне должное уважение, и все.

Лоренцо вновь уселся на свой табурет и заказал большой стакан воды.

— Так чем занимаются наши голубки в данный момент? — снова заговорил Айвори.

— Я же вам сказал, они ничего не знают, они за тысячу километров от любой догадки.

— За тысячу или всего-навсего за сто?

— Послушайте, Айвори, если бы руководство операцией было поручено мне, я бы давно изъял у них интересующий нас предмет: они отдали бы его гю доброй воле или у них отняли бы его силой — и никаких проблем. Впрочем, я полагаю, что это решение, за которое ратуют сейчас не все наши друзья, вскоре будет принято единодушно.

— Заклинаю вас, ни в коем случае за это не голосуйте, более того, используйте все ваше влияние, чтобы такое решение не прошло.

— Теперь вы еще станете мне диктовать, как себя вести!

— Вы опасаетесь, что мои глупости испортят вам репутацию, так что же будет, когда сообщество узнает о нашей встрече? Конечно, вы сможете все отрицать, однако как вам кажется, сколько камер наблюдения записывали сцену пашей дискуссии? Я предполагаю, что эта маленькая стычка привлекла внимание. Я же говорю, высокие технологии — страшная дрянь.

— Почему вы так себя ведете, Айвори?

— Да потому, что ваши друзья вполне могут единодушно принять идиотское решение — то, о котором вы сказали; но об этом даже говорить стыдно, наоборот, нельзя даже пальцем трогать наших голубков, ведь они, возможно, проведут те исследования, к которым вы по сей день так и не решились приступить.

— Но ведь мы как раз этого и хотим избежать с тех пор, как появился первый предмет.

— Теперь есть второй, и он не последний. Итак, мы с вами сделаем все возможное, чтобы наши подопечные добились результата. Знание превыше всего — разве эта идея вас не вдохновляет?

— Вас, Айвори, может, и вдохновляет, но только не меня.

— Да будет вам, Лоренцо! Даже в нашем почтенном сообществе, состоящем из весьма респектабельных людей, дураков нет.

— А если голубки, как вы изволите их называть, поймут значение своего открытия и сделают его достоянием общественности, вы понимаете, какой опасности они подвергнут мир?

— О каком мире вы говорите, Лоренцо? О том мире, где каждая встреча глав государств сопровождается народными волнениями? О том мире, где леса исчезают, а ледники Арктики тают быстрее, чем снег на весеннем солнце? Или о том, в котором большинство подыхает от голода и жажды, а меньшинство вздрагивает, слыша звук колокола на Уолл-стрит? А может, о том, в котором бесчинствуют банды фанатиков, убивающих во имя придуманных богов? О каком из этих миров вы так печетесь?

— Айвори, вы сошли с ума!

— Нет, я только хочу знать. Поэтому вы и отправили меня на пенсию. Чтобы не видеть себя в зеркале. Думаете, вы порядочный человек, если по воскресеньям отправляетесь в церковь, заглянув в субботу к шлюхам?

— А вы святой, да?

— Святых не бывает, мой бедный друг. Просто мой член давно уже вышел в отставку, и это отчасти избавило меня от лицемерия.

Лоренцо окинул Айвори долгим взглядом, потом поставил стакан на стойку и поднялся с табурета.

— Когда у меня появятся новости, вы узнаете их первым. Ровно на один день раньше остальных, не больше. Хотите — берите, хотите — нет. Имейте в виду, после этого мы с вами будем квиты, эта услуга стоит дорого. Должен заметить, что в покере не бывает козырей.

Лоренцо ушел. Айвори посмотрел на стенные часы: до самолета па Амстердам оставалось сорок пять минут, следовало поторопиться.

Долина Омо

Кейра еще спала. Я встал и выскользнул из палатки, стараясь не шуметь. В лагере стояла тишина. Я отправился к склону холма. Внизу виднелась река Омо, подернутая легким туманом. Несколько рыбаков уже хлопотали вокруг пирог.

— Красиво, правда? — раздался у меня за спиной голос Кейры.

— Сегодня ночью тебе снились кошмары, — сказал я, обернувшись. — Ты вертелась с боку на бок и вскрикивала.

— Я ничего не помню. Может, мне приснился наш вчерашний разговор?