Сын архидемона - Рудазов Александр - Страница 23

— Жить буду.

— Узнал что-нибудь?

— Узнал, что в поезде Палач убил восьмерых, а потом ушел сквозь стену.

— О-о…

— Угу.

— А он до Москвы-то хоть доехал?

— Немного не доехал. Наверное, пешком потом добрел. Только вот куда он потом делся?

— Ну, массовых убийств в столице вроде как не было… — промямлил Святогневнев. — Хотя я в то время еще в Красноярске был… даже нет, не в Красноярске, а в тайге. Я тебе не рассказывал, как я две недели в Красноярск ковылял?

— Два раза рассказывал.

— Да?.. Ладно тогда. Кстати, а почему Палач вдруг опять начал убивать? Ты же говорил, что он… э-э… завязал?

— Говорил. Он и завязал… вроде бы. Но вот… наверное, опять не в ту сторону замкнуло. Когда мы с ним вместе ехали, он выглядел адекватным… для робота, конечно. Все в Москву хотел попасть…

— А зачем?

— Да на «Гею» он хотел. На вашу вторую базу. Говорил, что там его могут… не знаю, перепрограммировать или что-то вроде. Может, он именно на эту базу и двинул… только где ж ее искать-то? Направлением я ее обнаружить не могу, пытался уже.

— Так меня бы спросил. Я знаю, где она.

— Откуда? — удивился я. — Ты же раньше не знал.

— Раньше не знал — а теперь знаю. Я тебе еще не рассказывал? Я пару месяцев назад связался с одним старым приятелем…

— Что за приятель?

— Лаборант мой бывший. Он раньше у нас на «Уране» работал, а лет пять назад резко в гору пошел, и его на «Гею» перевели. Головастый черт!.. Лет на пятнадцать моложе меня, собака, а уже профессор!.. Кандидат всех наук!

— Угу. Ну-ка подробнее…

Святогневнев рассказал подробнее. По его словам, этот самый профессор несмотря на относительную молодость — тридцать с хвостиком — обладает на «Гее» очень высоким допуском. Вхож чуть ли не во все секретные проекты. Имел некоторое отношение и к проекту «Зомби» — непосредственно не участвовал, но со стороны наблюдал и даже подкинул пару идеек.

Впрочем, в этом Святогневнев признался неохотно.

— Позвонить ему? — предложил мой знакомый мертвец.

Глава 11

Четыре следующих дня я без дела просидел в кладбищенской сторожке. Единственной ниточкой к Палачу осталась база «Гея» — а найти ее с помощью Направления у меня не получается. Приходится надеяться на приятеля Святогневнева — а тот пока что молчит. Наверное, Новый Год справляет.

Но на пятый день Святогневнев сообщил, что назначил встречу. В двух кварталах отсюда нас будет ждать машина — серый Рено Логан, №Н690РК. Святогневнев не говорил своему приятелю, где живет — дружба дружбой, а лишняя предосторожность не помешает. Это от меня у него секретов нет — какие вообще могут быть секреты от такого симпатичного зверька, как яцхен? Я же все равно никому не расскажу.

На встречу мы отправились вчетвером. Я — потому что это нужно мне, а не кому-нибудь еще. Святогневнев — потому что он посредник, и без него встреча не состоится. Мертвый Погонщик Рабов — потому что Святогневнев обещал показать его своему приятелю. И полковник Щученко — потому что… а хрен его знает, почему он тоже поперся. Еще и вооружился зачем-то — пистолет прихватил, гранату… три гранаты. Я не стал спрашивать, где он их раздобыл.

Дома остался только Джемулан. Сволочной сид опять заявил, что не собирается делать мою работу, и улегся дрыхнуть. В последнее время он повадился спать днем, а по ночам куда-то исчезать. Причем возвращался неизменно подшофе, а один раз я заметил у него на щеке следы помады. Надеюсь, этот остроухий ловелас не забывает предохраняться, а то появятся в Москве маленькие полуэльфы…

Единственное, чем Джемулан согласился мне помочь — подарил свой аэрозоль, позволяющий проходить сквозь стены. Невелика помощь, конечно, но и то хлеб.

Автомобиль ждал нас там, где было указано. Шофер, неразговорчивый мужчина средних лет, молча дождался, пока мы рассядемся, и так же молча завел мотор. По дороге он опять-таки не проронил ни слова.

Мы выехали за город и еще около часа катили по шоссе. Перевалило за полдень, когда мы подъехали к массивной белой стене и металлическим раздвижным воротам. Здесь нас промариновали минут пятнадцать, прежде чем наконец соизволили впустить.

За воротами мы миновали стометровую асфальтовую дорожку и очутились в лифте, который спустил нас по склону небольшой горы. У ее подножия, в укромной, закрытой со всех сторон лощине, разместилось небольшое белоснежное здание куполообразной формы.

Научно-исследовательская станция «Гея».

Кроме главного здания тут были подсобные помещения, какие-то склады, оранжереи, опоясанный колючей проволокой полигон, вертолетная площадка и даже небольшой стадион. Тем не менее, мне показалось, что станция несколько маловата. Я даже на секунду подумал, что нас привезли куда-то не туда.

Мои сомнения рассеялись, когда мы вошли внутрь. Оказалось, что белое здание — всего лишь вестибюль. Девяносто процентов базы расположено под землей — и уж охрана здесь такая, что мышь не пролетит, хомяк не проползет.

На входе нас должны были не только пропустить через металлодетектор, но и обыскать. Этот момент был самым рискованным — у полковника при себе оружие и взрывчатые вещества, Святогневнев на ощупь холодный, ко мне тоже лучше не прикасаться, ну а зомби Погонщика Рабов… на него даже шофер постоянно косился в зеркало. Вон рожа какая — тут никакая маскировка не поможет.

Да и документов ни у кого из нас нет…

К счастью, приятель Святогневнева тоже это знал, а поэтому встретил нас в вестибюле. Худощавый, румяный, с длинными растрепанными волосами, он сразу бросился к Святогневневу и затряс его руку.

— Лелик, привет! — оживленно воскликнул он. — Как жизнь, как сам, почему не пишешь, когда диссертацию закончишь?

— Здорово, Аря, — сдержаннее, но тоже приветливо кивнул Святогневнев. — Это мои друзья, я тебе про них рассказывал…

— Ага, как же, помню, помню! А кто из них… э-э?.. — прищурился наш новый знакомый. В его глазах мне почудилась легкая сумасшедшинка.

— Знакомьтесь, господа, — сказал Святогневнев. — Аристарх Гадюкин, мой старый друг… профессор, между прочим.

— Здравствуйте, товарищ профессор! — сунул Гадюкину свою клешню Щученко. — Мене звать Ефим Макарыч, полковник нашего, значить, комитета… епта!.. Товарищ Бритва, вы чаво это мене в бок пхаете?!

— Ага, — снова хитро прищурился Гадюкин, теперь глядя уже только на меня. — Интересненько, очень интересненько. Но что это мы в дверях-то стоим? Предлагаю продолжить разговор в моих, так сказать, хоромах. Прошу, прошу. Жора, эти со мной, им можно без личного досмотра, — обратился он к молодому охраннику.

— Не положено, Аристарх Митрофаныч, — покачал головой тот, заступая нам путь. — Инструкция. Прошу показать сумки, карманы. Фотоаппараты, видеокамеры, мобильники, другие записывающие устройства оставить здесь. Незапечатанные сосуды, емкости, режущие устройства, ценные вещи предъявить для осмотра.

— Ну Жора, ну Георгий Максимыч, ну пропусти! — заканючил профессор.

— Не положено. Режимный объект — без личного досмотра запрещено.

— Младший лейтенант Никодимов, вы что себе позволяете?! — возмущенно топнул ногой Гадюкин. — Целый профессор перед вами стоит!

— А я, между прочим, в звании полковника нахожуся! — встрял Щученко.

— Полковник, заткнитесь немедленно, — шепнул ему на ухо я. — Вы нам всю конспирацию загубите.

Про конспирацию Щученко понял и важно закивал, надувая щеки так, что стал похож на откормленного хомяка.

Профессор Гадюкин еще пару минут уговаривал охрану, что мы заслуживаем доверия и нас можно пропустить без обыска, но охрана была непреклонна. В рыбьих глазах лейтенанта Никодимова не отражалось ничего, кроме параграфов инструкции.

— Товарищ Бритва, а давайте я их всех просто шлепну по законам, значить, военного времени, — потянулся к пистолету Щученко.

— Фу! Сидеть! Плохой полковник! — шикнул я.

Взгляд Щученко сразу стал злым, как у бешеной собаки. Не был бы я бронированным когтистым монстром, мог бы даже испугаться.