Поцелуй или смерть - Кин Дей - Страница 5

– Вы заявили администрации отеля, что вас ограбили?

– Нет.

– Вы не заявили, что у вас украли шестьсот долларов?

– Нет, – снова повторил Менделл.

Ему очень хотелось курить. Если он на пороге сумасшествия, то предпочел бы стать одним из тех парней, которых он видел в секторе В. Ему хотелось окончательно потерять разум. Мнение Карлтона ему ясно. В ванной была убита девушка. Перед тем как ее убили, она спала с мужчиной. И Карлтон считает, что он придумал неизвестного, чтобы отвести от себя подозрение.

– Понимаю, – сказал Карлтон. – При ваших возможностях, конечно. Большинство людей не позволит себе не заявить немедленно о краже шестисот долларов. Я, например, перевернул бы землю и небо. И дальше, что означает идентичность духов? Вы до моего прихода заявили лейтенанту Рою, что погибшая девушка душилась теми же духами, что и ваша жена.

– Да, инспектор, совершенно верно.

– И именно это привлекло в ней вас?

– Нет, – отшатнулся Менделл. – Она сама подошла ко мне. В баре мы с ней просто поговорили, просто так, чтобы убить время. И когда она узнала, что я – Барни Менделл, она предложила мне осуществить ее мечту – переспать с боксером-тяжеловесом и спросила, почему бы мне не повести ее в свой номер.

– Сказано – сделано. Вы поднялись в номер, переспали с ней, а потом у вас возникла пьяная драка, и, прежде чем вы успели подумать, вы так сильно ударили ее, что сломали ей шейный позвонок.

Менделлу снова стало не хватать воздуха.

– Я этого не помню.

Карлтон потерял терпение. Он пересек комнату и дал Менделлу пощечину.

– Боже мой! Хватит врать! Вы убили ее или нет?! Воротничок душил Менделла. Он запустил палец за воротник и рванул его, оторвав пуговицу.

– Не знаю, – ответил Барни. – Не думаю, что я убил ее. Как бы ни был пьян человек, такие вещи он запоминает. – Он вытер свое покрасневшее лицо обшлагом рукава и продолжал: – Не помню даже, чтобы я ее вообще видел после того, как послал ее подальше на углу Дорберн-стрит и Рандольф и попросил оставить меня в покое.

– Ну все, хватит! Идите вы!.. – бросил Мерсер и отправился в редакцию писать статью, оставив другого парня из "Сан Таймс" послушать конец допроса.

Лейтенант Рой и инспектор Карлтон принялись о чем-то беседовать. Потом Рой сел на кровать и отечески положил руку на колено Менделла.

– Почему вы надели один чулок на ногу девушки?

– Я хотел одеть ее и спрятать тело.

– И почему вы этого не сделали?

– Я понял, что это сумасшедшая мысль.

– А вы не сумасшедший?

– Достаточно, Рой! – бурно вмешался Грацианс. – Чего вы добиваетесь? Собираетесь отправить парня на электрический стул?

Зазвонил телефон. По-прежнему улыбаясь, Рой снял трубку, потом посмотрел на инспектора Карлтона.

– Вызов из провинции Эггл-Риверс. Вызывают Менделла. Это летняя резиденция Эбблинга?

Карлтон подошел к стулу, на котором сидел Менделл.

– Передайте ему трубку.

– Говорите! – лейтенант протянул трубку Менделлу.

– Алло! Барни Менделл слушает.

– Барни, мой мальчик! – Голос судьи Эбблинга с его гарвардским выговором казался далеким и сухим, будто плохо работала связь. – Часами не могу дозвониться до вас. Не могу не выразить удовольствия, которое доставляет мне звук вашего голоса.

– Мне тоже приятно вас слышать, – ответил Менделл.

– Как вы знаете, – осторожно произнес Эбблинг, – радостная весть о вашей выписке из больницы застала Галь на Бермудах. Она вернулась со всей возможной быстротой. Я могу поговорить с ней, Барни?

– Галь здесь нет, – ответил Менделл.

– Нет? – в голосе Эбблинга прозвучало беспокойство. – А, ну конечно, как глупо с моей стороны! Галь мне утром звонила, что все самолеты, вылетающие сегодня утром с Бермуд, переполнены и что она собирается нанять частный самолет в Майами, чтобы обязательно прилететь в Чикаго сегодня днем.

Плечи Менделла содрогнулись, потом дрожь пробежала по всему его телу. Он хотел говорить и не мог. Галь любила его! Галь летела самолетом, чтобы быть с ним! А он во второй раз усомнился в ней! Как он мог сделать это?! Трубка выпала из его рук, но лейтенант Рой поймал ее. Голос судьи Эбблинга снова послышался в аппарате, на этот раз громче и пронзительней.

– Что там происходит, Барни? Почему вы мне не отвечаете? Что-нибудь случилось?

Менделл закрыл лицо руками. Мужчина не может плакать, но он имеет право смеяться. Барни начал хохотать и никак не мог остановиться. Его смех заполнил комнату, а потом и коридор. Барни все еще смеялся, когда инспектор Карлтон и лейтенант Рой по просьбе Грацианса вывели его через служебный вход отеля и посадили в полицейскую машину.

Да, мистер Эбблинг, безусловно, что-то шло не так, как надо!

Глава 4

Все эти переживания окончательно опустошили Менделла. Было такое ощущение, будто звонок судьи Эбблинга и весть о том, что Галь наняла самолет, чтобы побыстрее встретиться с ним, и что она в это время уже, наверное, в Чикаго, парализовали его мышцы. Барни казалось, что он утратил все чувства, и что у него осталась одна лишь зубная боль.

Его камера в отделении полиции была очень маленькой, меньше, чем палата в больнице, где он находился, пока доктора не решили, что он выздоровел. Барни не мог сказать, утро сейчас или вечер. После того как дежурный сержант оформил его задержание, лейтенант Рой отобрал у него часы, галстук и шнурки от ботинок ради его собственной безопасности. Менделл сел, опершись на спинку кровати, и принялся читать статью Джоя Мерсера в последнем выпуске "Сан Таймс". Заголовок гласил:

"БОКСЕР ОБВИНЕН В УБИЙСТВЕ МАНЕКЕНЩИЦЫ ПОСЛЕ ОРГИИ В ОТЕЛЕ!"

Статья была так же отвратительна, как и заголовок. В ней Менделл представлялся грубым парнем, который отлично знал, что делает, и которого совершенно развратили успехи на ринге и женитьба на богатой девушке. Он стал эгоистом и хвастуном и вообразил, что может нарушать законы.

Менделл подошел к решетке и попросил у дежурного сигарету. Тот сунул ее ему в рот и дал прикурить. Убедившись, что уже можно затянуться, Менделл сел на кровать и снова взял газету. Бог знает, почему Джой решил его уничтожить. В статье указывалось:

"Джой Мерсер надеется, что еще существует правосудие, что Менделлу придется отвечать за свои деяния, хотя он и провел два года в психиатрической больнице. Даже если выступления на ринге и повлияли на его умственные способности, даже если он и не был в полном рассудке, он все равно отлично понимал разницу между добром и злом..."

Таково было мнение репортера. Он считал, что Менделл, находясь в полном рассудке, пригласил Вирджинию Марвин пойти с ним в отель, а потом убил ее одним из своих знаменитых ударов, которые сорок два раза приносили ему победу нокаутом. Менделл спросил дежурного, что тот думает о статье.

– Что ж, скажу, – ответил дежурный, почесывая свой живот, выпирающий над поясом. – Я считаю, что Мерсер немного загнул. Я знаю, как обычно происходит с этими куклами, со мной это уже случалось. Они с вами заигрывают в машине, а потом, когда являются в комнату и раздеваются, у них в последнюю минуту пропадает желание. Они хотят вернуться домой к маме... – Пот стекал по его жирному лицу. – Ну, сознайтесь, вы не насиловали ее, Барни?

Одна эта мысль сделала Менделла больным. Голос дежурного довлел над ним, как какой-то кошмар.

– Ведь мне вы можете рассказать, Барни? Какой она была? Милой? – продолжал допытываться дежурный.

– Не знаю, – ответил Барни.

Он растянулся на постели и закрыл лицо газетой. Ему так хотелось сейчас, чтобы он родился с меньшим количеством мускулов, но с большим количеством извилин в мозгу!

Внезапно высокие каблучки застучали по бетонному полу и сторож объявил:

– К вам девочка, Менделл!

Барни сразу вскочил. Он надеялся, что это Галь, но это оказалась не она. Это пришла Розмари. Ока отдала дежурному сумку, которую принесла с собой.