Волшебный дневник - Ахерн Сесилия - Страница 33

– Ты приехал за книгой?

Он засмеялся:

– Ну да, за книгой, конечно. Никак не мог забыть о… проклятой книге.

– Знаешь, с книгой небольшая проблема.

– Что с тобой?

– Да нет, я говорю о книге, о той самой книге, которую я взяла.

– Ты ее потеряла?

– Нет, не потеряла…

– Не верю. Ты знаешь, какое наказание предусмотрено за потерю книги из передвижной библиотеки?

– Провести с тобой целый день?

– Нет, Гудвин. Если ты совершила преступление, то будешь отлучена от библиотеки на некоторое время. Я аннулирую твою карточку.

– Нет, только не это.

– Да. Давай сюда твою карточку. – Он встал рядом со мной и принялся щупать и тискать меня. – Где она? Где она?

Его руки были везде, наконец добрались до карманов на джинсах и стали спускаться вниз.

– Отказываюсь ее возвращать, – засмеялась я. – Если серьезно, Маркус, то я не потеряла ее, но и ты ее не получишь.

– Полагаю, тебе неизвестны правила передвижной библиотеки. Ты берешь книгу, читаешь ее, пусть даже танцуешь с ней, если тебе так больше нравится, а потом возвращаешь ее симпатичному библиотекарю.

– Да нет, послушай меня. Ее открыли, и оказалось, что это совсем не книга, а дневник. Все страницы были пустыми.

Совсем пустые. Совсем мертвый.

– И на них кто-то стал писать.

– Ну… кто-то. Случайно, не ты?

– Точно не я. Понятия не имею, кто бы это мог быть. – Я засмеялась, но мне было не до смеха. – Всего на нескольких первых страницах. Я могла бы вырвать их и отдать тебе книгу, но…

– Лучше скажи, что ты ее потеряла. Так будет проще.

– Погоди минутку.

Я бросилась в дом, промчалась вверх по лестнице, отдернула половицу и вытащила дневник. Потом, прижав его к груди, побежала обратно.

– Ты не будешь его читать, но вот тебе доказательство, что я его не потеряла. Я заплачу?, сделаю как скажешь… Но не отдам его тебе.

Маркус понял, что я говорю серьезно.

– Нет-нет, ничего страшного. Одна книга не делает погоду. Можно мне прочитать? Там есть что-нибудь обо мне?

Я засмеялась и отодвинулась подальше, чтобы он не отобрал у меня дневник. Однако он был сильнее и выше, так что дневник оказался у него в руках. И я испугалась. Маркус открыл первую страницу, и я стала ждать, когда он прочитает ее и получит подтверждение о самоубийстве папы.

– Я не должна была говорить Уэсли о папе, – прочитал Маркус. – Кто такой этот Уэсли? – спросил он, оборачиваясь ко мне.

– Понятия не имею. – Больше не смеясь, я попыталась вернуть себе дневник. – Маркус, отдай дневник.

Он протянул его мне:

– Извини, я не должен был читать, но ты неправильно поставила дату. Пятое – завтра.

В ответ я лишь покачала головой. По крайней мере, я убедилась в реальности дневниковых записей. Дневник на самом деле существовал.

– Извини, я не должен был читать.

– Нет, ничего. Это не я писала.

– Тогда, верно, кто-то из Килсани?

Пожав плечами, я закрыла дневник. Мне очень хотелось прочитать, что там написано.

– Да, кстати, я нашла сестру Игнатиус!

– Надеюсь, живую?

– Она живет по другую сторону сада. Я покажу.

– Нет, Гудвин, я тебе не доверяю. В последний раз ты направила меня в разрушенный замок.

– Я сама провожу тебя. Пойдем в библиобус,

Книжник. Пробежав по тропинке, я прыгнула в автобус. Маркус со смехом последовал за мной. Когда мы остановились возле жилища монахинь, я нажала на клаксон.

– Тамара, так нельзя. Это же монастырь.

– На самом деле это не совсем монастырь, – проговорила я и еще раз нажала на клаксон.

На пороге появилась рассерженная женщина в черной юбке, черном джемпере и белой блузке, с золотым крестом и в белом монашеском покрывале. Она выглядела старше, чем сестра Игнатиус. Не дожидаясь расспросов, я выскочила из автобуса.

– Из-за чего весь этот шум?

– Мы приехали к сестре Игнатиус. Она хотела взять у нас книжку.

– Сейчас время молитвы, и ее нельзя беспокоить.

– А, да, конечно. Подождите, пожалуйста. – Я побежала в автобус, обогнув его сзади. – Вы не могли бы передать это ей? Скажите, от Тамары. Специальная доставка. На прошлой неделе она сделала заказ.

– Обязательно передам.

Монахиня взяла книгу и тотчас исчезла за дверью.

– Тамара, – строго произнес Маркус, – какую книгу ты ей дала?

– «Соблазненная турецким миллиардером» – лучшая книга издательского дома «Миллс и Бун».

– Тамара! Из-за твоих проделок меня уволят.

– Похоже, тебе не все равно! Едем, Книжник! Увези меня отсюда!

Мы поехали в город и даже остановились в людном месте. Но на самом деле мы отправились в Марокко, и он поцеловал меня у подножия пирамиды в Гизе.

– Итак, чем ты занималась последние несколько дней? – излучая счастье, спросила Розалин, накладывая мне на тарелку три тысячи калорий. Дневник не ошибся насчет пастушьего пирога.

Она перехватила меня, едва я вошла в дом. Правда, у меня все же было достаточно времени, чтобы спрятать дневник в своей комнате и вернуться вниз. Мне не хотелось говорить, что я провела день с Маркусом, ведь она могла бы и запретить нам встречаться. Однако она не могла быть против моего общения с монахиней, или могла?

– Довольно много времени я провела с сестрой Игнатиус.

Розалин уронила большие ложки в миску, потом на удивление неловким движением вновь вынула их из воды.

– С сестрой Игнатиус? – переспросила она.

– Да.

– Но… когда вы познакомились?

– Несколько дней назад. А как чувствует себя сегодня ваша мама? Она когда-нибудь придет к нам на обед?

– Ты не говорила о том, что познакомилась с сестрой Игнатиус.

Не говоря ни слова, я сидела и смотрела на нее. Ее реакция была в точности такой, как я написала в дневнике. Надо ли мне извиниться? Надо остановить этот разговор? Я не знала, что делать и как распорядиться информацией, которую получила. И какой в ней смысл?

Тогда я сказала:

– Я не говорила, как не говорила о том, что у меня во вторник началась менструация, но она же началась.

Артур вздохнул, у Розалин затвердело лицо.

– Говоришь, ты познакомилась с ней несколько дней назад? Ты уверена?

– Конечно же уверена.

– Может быть, это произошло сегодня?

– Нет.

– Она знает, где ты живешь?

– Да, знает. Она знает, что я живу тут.

– Понятно, – почти беззвучно произнесла Розалин. – Но… она приходила сегодня утром. И не задала о тебе ни одного вопроса.

– Правда? А вы что сказали ей обо мне?

Иногда, меняя тон, меняешь смысл произнесенных слов, и мне об этом было известно. Как правило, в письменных посланиях люди не улавливают нужный «тон» или, улавливая некий «тон», совершенно неправильно понимают смысл невинных фраз. Бесчисленное количество раз я ссорилась с Зои из-за того, как воспринимать послание из пяти слов. Однако моя последняя фраза имела особый смысл, и я намеренно подчеркнула ее своим тоном. Розалин поняла. Ума ей не занимать, и она сразу сообразила, что я могла слышать их разговор с сестрой Игнатиус. Правда, пока они беседовали, из душа доносился шум льющейся воды, но теперь это ничего не меняло.

– Вы против моей дружбы с ней? Думаете, она может плохо на меня повлиять? Я попаду в какую-нибудь сумасшедшую секту и буду одеваться только в черное? О нет, ради Бога! Она же монахиня.

Со смехом я посмотрела на Артура, который не сводил взгляда с Розалин.

– О чем вы говорили?

Я услышала испуг в ее голосе.

– Разве имеет значение, о чем мы говорили?

– Я хотела сказать, ты еще маленькая девочка. О чем тебе разговаривать с монахиней?

Розалин улыбнулась, стараясь скрыть испуг.

В этот момент я собиралась заговорить о замке, о пожаре и о том, что замок был обитаем гораздо позже, чем я думала прежде. Вспомнив о дневнике, я собиралась задать Розалин вопрос: кто умер и вообще кто был там? Жаль, я не сказала ей о том, что узнала о замке. А может быть, мне и не надо было об этом упоминать? Долго-долго Розалин смотрела на меня, и я стала думать об ответе на ее вопрос. Чтобы у меня было время поразмышлять, я подцепила на вилку немного фарша.