Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Желание - Усачева Елена Александровна - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

– Ее звали Мари.

– Какое совпадение! – фыркнула я, отворачиваясь.

– Мари-Хелен. – Макс делал вид, что не замечает моих острот. – У нее были такие же волосы, как у тебя.

Были? И сплыли? До недавних пор я считала ревность страшной пошлятиной. Что может быть глупее, чем изводить любимого придирками, бесконечными вопросами и подозрениями? Но сейчас мне именно этим и хотелось заняться – задавать вопросы и изводить придирками.

Если я ничего не могла понять по лицу Макса, то он считывал мои эмоции, как с книжной страницы. По его довольной улыбке я поняла, что мои старания сдержать поток вопросов замечены.

– Прелестная была девушка… – длил мои мучения Макс.

– Чем выгодно отличалась от меня… – поддакнула я. Так, кажется, сейчас начнется маленькая атомная война.

– Еще как отличалась! – расширил глаза Макс.

– Ты был влюблен? – накручивала я себя все больше и больше. Сейчас он скажет «да», и я что-нибудь в кого-нибудь брошу.

– Не то слово!

В эту секунду Макс совершенно не был похож на вампира. Улыбка, глаза, восторг на лице… Не хватает только румянца. Ну, все! Я запустила в него подушкой. Не попала. Короткое движение, и подушка в руке Макса. Я быстро оглядела себя. Можно было еще метнуть одеяло, но оно точно не причинит ему вреда. Я наклонилась. Белая ладонь легла на тапочек раньше, чем я успела его коснуться.

– Ты с ней целовался? – прошептала я.

– Ты целуешься лучше.

Он был слишком близко, я склонилась к его губам быстрее, чем успела что-либо сообразить. На секунду сама себе показалась огнедышащим драконом – настолько холоден был его рот и настолько горяча я.

– Чем еще мы отличаемся? – пробормотала я, забираясь обратно на кровать и отбирая свою подушку. В горле вдруг запершило, я с тревогой оглянулась. Мне показалось? По полу вроде кто-то пробежал. От книжного шкафа к столу. Глупость, показалось, конечно. Я повернулась, готовая слушать рассказ любимого и ни в коем случае не думать о белой мыши.

– Она была умной, – спокойно произнес Макс. Пока он говорил, душа моя успела подпрыгнуть, стукнуть меня по мозгам и обиженно уползти в пятки. – Любила учиться. Я был у нее репетитором. Ей совершенно не давалась математика.

– И вы за неспешным изучением теоремы Пифагора… – продолжила я пасторальную картинку. О чем он думает? Зачем мне все это рассказывает!

– Мы были помолвлены, – согласно кивнул любимый. – А потом я умер.

Я кубарем скатилась с небес язвительности на землю стыда, обиды тут же забылись. Бедный! Какая печальная история!

– И что же та девушка? – прошептала я. Если сейчас он скажет, что она была первая, кого он покусал, став вампиром, я разрыдаюсь. Или она от тоски бросилась со скалы и теперь бродит бестелесным призраком по улицам Берлина…

– Ни-че-го. – Макс потер руки, словно стряхивал с них прожитое. – Ab-so-lut nichts. Поужасалась. Поубивалась. А потом вышла замуж.

– А ты? – Какой кошмар! Я вот так запросто разговариваю с человеком, который столько всего пережил! – Разве ты не пришел к ней рассказать, что произошло?

Бедная девушка! Несчастный Макс! Я бы, наверное, с ума сошла от переживаний.

– Ты же любишь читать, – Макс кивнул в сторону книжных полок, – и, вероятно, знаешь, что подобные разговоры до добра не доводят. Вряд ли ей стало бы легче, узнай она, кем я стал.

Я посмотрела на ряды книг, пытаясь сообразить, какую конкретно имеет в виду любимый. Толстого, знатока человеческих душ? Тургенева, певца девичьих сердец? Достоевского, защитника «униженных и оскорбленных»?

И тут мне снова показалось, что под столом что-то промелькнуло. Вот только персональных галлюцинаций мне здесь не хватает!

Мой отстраненный взгляд Макс понял по-своему.

– О чем ты размышляешь? – Голос его стал напряженным.

– Что? – Я все еще вглядывалась в темноту под столом. – Не знаю.

Только не думать о белой мыши… Только не думать!

– Считается, что любить умеют не все, – неспешно заговорил Макс. – Это некая особенность души. Но так как, по мнению исследователей, души у вампиров нет, мы же проклятые создания, променявшие души на вечную жизнь, то мы автоматически лишаемся способности любить, не имеем привязанностей и вообще крайне равнодушные ребята.

Он рассуждал вслух, а я наполнялась ощущением, до какой же степени я гадкая и мерзкая. Конечно, Максу было неприятно об этом вспоминать, я же своими глупыми вопросами заставила его вернуться в прошлое. Мыши еще тут у меня белые…

– Не знаю, что стало с моей душой и кто положил ее в небесный ломбард, но тебя я люблю. Говорю с уверенностью, потому что уже сталкивался с данным чувством. Сравнивать, конечно, нельзя. Но это любовь.

Он улыбнулся своей сдержанной, так сильно меняющей его улыбкой, и я словно увидела перед собой прошлого Макса. Макса столетней давности. Макса человека.

– Но почему же ты ее потом… перестал любить?

– В жизни иногда случаются события, когда становится не до любви.

– «В жизни случаются события…» – машинально повторила я, вспоминая все то, что мне довелось пережить с любимым. И столкновение с готами, и автокатастрофу, и поездку в Москву к охотникам за вампирами – Смотрителям. Разве за все это время было хоть одно мгновение, когда я не думала о Максе, когда на вопрос, что для меня важнее – жизнь или любовь, я не ответила бы: любовь?

– Сейчас все по-другому, – перебил мои размышления Макс. – Хелен давно умерла. Чувства к ней прошли…

– Прошли? – Что-то меня сегодня бросает то в жар, то в озноб, то в ревность, то в панику. Что он хочет сказать? Почему так медленно говорит? Что за манера тянуть время и не открывать все с самого начала! Если он опять заявит, что для моего здоровья нам вредно быть вместе, я не знаю, что сделаю. Выброшусь из окна, потому что не смогу жить без Макса.

– Помнишь ту драку? Я так и не понял, из-за чего она произошла. Тебе еще руку порезали…

– Да, – потупилась я. По части глупостей я чемпион-ас, только я могла побежать защищать парня от хулиганов. – Ты потом сказал, что именно тогда заметил меня.

– Это было поразительно, – согласился Макс. – Ты же меня совсем не знала, а уже была готова защищать…

– Сам же говорил, что человек бывает гораздо страшнее любого вампира, – я не поднимала глаз.

– Но ты же не знала еще, что я вампир, поэтому вполне могла проявить осторожность!

– Мне хотелось только предупредить. Они ведь шли драться трое на одного. А потом, с Синицыным мы учимся в одном классе. Кто ж знал, что он такой дурак! – пробормотала я, возвращаясь к воспоминаниям о том вечере, когда мой одноклассник решил проучить неожиданно появившегося красавчика, приняв его за конкурента на дороге к девичьим сердцам. Но Макс оказался вне конкуренции.

Черт, получается, что я оправдываю дурака Птицу-Синицу, хотя повел он себя тогда по-свински: мало того что натравил на Макса дружков, еще и сбежал.

– Не в том дело. Было уже не важно, что они делали. Я их и не заметил совсем. Я увидел тебя и словно проснулся. Это была не любовь с первого взгляда, а только воспоминание, что такое чувство вообще существует. Мы никогда не говорили с тобой об этом, но я хочу, чтобы ты знала – ты стала частью меня. Я хочу быть рядом, хочу видеть мир твоими глазами.

– И я хочу! – неожиданно призналась я. Ах, что мой куцый, обыденный человеческий мир рядом с безграничным миром вампира.

– То, что я сейчас нахожусь здесь, все только осложняет. Если ты попросишь, могу сделать так, что все забудут о нашем существовании. Но мне кажется, это будет нечестно по отношению к тебе. У тебя своя жизнь, и ты должна ее проживать по правилам.

– К черту правила!

– Я не знаю формулу любви, не знаю, что ты сделала со мной, но ни одной женщине не удавалось заставить меня чувствовать себя человеком. И цвет волос тут ни при чем. Теперь я точно знаю. Я бы заметил тебя, даже если б ты не пришла тогда на площадку. Я люблю тебя.

Каждое его слово болезненным молоточком отдавалось в моей голове. Я поднесла ладонь ко лбу и сама не заметила, как произнесла: