Любовь и преступная ненависть - Кин Дей - Страница 28

– А Бет Конли? Почему ее убили?

– Все очень просто. Чтобы тебя приговорили к смерти, и еще потому, что она знала.

– А что она знала?

– Что признание Марлоу ложно. Да, я ошибалась, но Бет Конли знала. Она-то не сомневалась в виновности мужа. После того, что случилось, я много раздумывала и решила, что как только возникло это дело с Марлоу, Конли решила заставить Хармана петь под свою дудку.

– Почему она пыталась шантажировать Хармана? Почему она решила, что это сделал именно он?

– Потому что он стал Генеральным прокурором. Потому что он влюблен в меня! У женщин очень развита интуиция на такие дела. Бет даже надеялась, что новый процесс прояснит кое-какие детали.

– А потом?

– Карл не позволил ей шантажировать себя. Он отлично понимал, что если он начнет платить, то это уже навсегда. Тогда он позвонил тебе, изменив свой голос. Таким образом, он одним ударом убивал двух зайцев. Ты не должен был выйти из дома Конли живым. Он все рассчитал так, чтобы ты погиб в огне пожара.

– Ясно.

Талбот хрустнул фалангами пальцев. Джейн вынула пробку из ванны и вода стала вытекать. Голос ее стал спокойным, будто она выступала перед судьями:

– Карл убил Бет Конли. Он все подстроил и поджег дом.

– И ты в этом уверена?

– Я это знаю. Но ты слишком быстро пришел в себя и избежал смерти. Тогда Харман попал в отчаянное положение. В тот вечер он словно сошел с ума, он клялся, что отправится на твои поиски, чтобы прикончить тебя собственными руками.

– Ты думаешь, что это Карл стрелял в меня возле залива?

– Ну, конечно, это он. Ведь вы не раз ходили туда в детстве на рыбалку.

– Да, много раз.

Джейн вышла из ванной, взяла полотенце и стала вытираться.

– Видишь! Вот почему он догадался, где ты прячешься. Он был совсем сумасшедшим в тот вечер, когда случился пожар, уверяю тебя, Тэд. Он не мог простить тебе, что упустил меня. И понимая это, теперь я лучше осознаю несколько фраз, вырвавшихся у него тогда и теперь... – уголки ее рта опустились. Она прижалась лбом к фаянсовому умывальнику, чтобы немного охладить голову. – И это продолжалось очень долго. Я думала, он никогда не уйдет. И каждый раз, когда я пыталась воспротивиться его гнусным домогательствам, он ударял меня кулаком и продолжал свое грязное дело.

Талбот смотрел на спину и на тонкие лодыжки своей жены. Стоя, она походила на мраморную статую. Все в ней было обольстительно, за исключением волос. Они потеряли свой блеск и пышность. Это удручало Талбота. Он пытался отогнать мысль, мелькнувшую у него в голове. Джейн повернулась.

– Ты видел спальню?

– Я должен был пройти через нее, чтобы оказаться здесь.

– Тогда ты убедился, что она не специально приведена в подобный беспорядок.

– Да, я понимаю.

Джейн потеряла терпение.

– Не повторяй все время, как попугай, "я понимаю"!

– Что же ты хочешь, чтобы я сделал?

– То, что сделал бы каждый человек на твоем месте.

– Ты хочешь, чтобы я убил Хармана?

– А ты видишь иной выход из положения? Если ты этого не сделаешь, я никогда не смогу смотреть на себя в зеркало и находиться в твоих объятиях... Все время я буду видеть перед собой его гнусное похотливое лицо. Буду чувствовать его руки, шарящие по моему телу, где только вздумается.

Джейн старательно вытерлась. Талбот внимательно наблюдал за ней. Ему казалось, что он впервые видит это знакомое тело. Раньше он так желал Джейн, так любил ее, а сегодня вечером он не чувствовал любви и приятного возбуждения. Любовь – курьезная штука, она приходит и уходит. Она так же не постоянна, как мечты и честолюбие мужчины. Любовь и сновидения кажутся такими реальными, такими существенными. Ради них можно сражаться и погибнуть, но секундой позже все исчезает. Это пропадает, как окурок, брошенный с высоты моста.

Джейн надела прозрачный халатик.

– Ни один мужчина не смел так обращаться со мной, как это позволил себе Карл. Потом, есть и еще кое-что, разве ты этого не понимаешь, дорогой? Карл ненавидит тебя потому, что постоянно жаждет меня, моей физической любви. Пока он жив, ты будешь ходить по краю пропасти.

– Существует еще и правосудие, – заметил Тэд.

– Ах, правосудие! Ты отлично знаешь, что такое правосудие! К тому же, теперь его представляет сам Карл, – Джейн отошла от Тэда, иронически улыбаясь. – Поможет, ты не такой, как все? Может, ты не видишь ничего серьезного в том, что насилуют твою жену? Тебе, может быть, нравится изображать из себя дикое животное? Тебя это возбуждает? Так становись за Карлом в очередь!

– Не болтай глупостей!

– Тогда что-нибудь сделай!

Джейн направилась в спальню. Тэд последовал за ней. Он прислонился к стене, пока она поднимала опрокинутый маленький стул.

– Сегодня же вечером мы займемся Карлом, а затем покинем этот край. Меня полиция не разыскивает и пока не следит за мной. Мою машину не остановят и мы сможем добраться до Майами. Мы наймем судно, чтобы добраться до Кубы, а оттуда на самолете улетим в Буэнос-Айрес, Каракас или Лиму. У нас большой выбор.

Она ходила взад и вперед по комнате, приводя ее в порядок. Ее прозрачная одежда развевалась от движения. Она подобрала платье, бюстгальтер и разорванные трусики и швырнула их в ящик комода. Талбот испытал странное чувство: ему казалось, что он присутствует на спектакле, что он зритель, а не действующее лицо. Зритель малоправдоподобного спектакля.

– А деньги? – спросил он.

Джейн подобрала свою сумочку и вынула из нее пачку банкнот.

– Я уже подумала об этом утром и сняла с нашего счета в банке почти все, что там осталось. Я рассчитывала, что ты послушаешься меня и покинешь страну, как я тебе советовала. С этим мы можем уехать очень далеко.

– Очень далеко...

Джейн постелила кровать.

– Я позову Хармана, а ты сделаешь то, что нужно сделать, если ты настоящий мужчина. После того как мы спрячем труп, отправимся в путешествие. Если ты хорошо возьмешься за это дело, его обнаружат не раньше, чем через несколько недель.

Горло Талбота стиснул спазм. Когда Джейн закончила уборку, она села на кровать и стала взбивать свои еще мокрые волосы.

– Револьвер все еще у тебя?

– Да.

– Ты пользовался им?

– Я стрелял в своего неизвестного врага.

– Сколько раз ты выстрелил?

– Три раза.

– Значит, осталось еще три патрона. Вполне достаточно, чтобы убить Хармана, – она поудобнее устроилась на кровати. – Теперь дай мне сигарету.

Тэд закурил сам и дал ей сигарету. Джейн несколько раз глубоко затянулась и подвинула к себе телефон. Уверенной рукой она набрала нужный номер. Через прозрачную ткань халатика тело ее казалось бело-розовым. Талбот старался не смотреть на нее.

– Карл? – произнесла Джейн в телефонную трубку. – Это Джейн. Мне необходимо повидать вас. Нет, это не телефонный разговор. Это касается Тэда. Отлично. Жду вас через десять минут.

Она положила трубку и взглянула на Тэда.

– Он приедет?

– О, мужчины! – нервно воскликнула Джейн. – Какими вы можете быть глупыми! Я сказала ему, что буду ждать его через десять минут... ты же слышал, что я ему говорила. И что ж? Не сиди, как пень, и не таращь на меня глаза! Сейчас тебе ничего не обломится! Погаси верхний свет и сядь на маленький стул, чтобы он тебя не заметил, когда войдет.

Талбот послушно выполнил ее требования. Неяркий свет настольной лампы смягчил лицо Джейн. Она растянулась на кровати. Ее выпуклая грудь и округлые бедра выглядели весьма соблазнительно. Взгляд Тэда переходил с женщины, лежащей на кровати, на револьвер в руке. Он снова ощутил спазм в желудке. Молчание, царившее в комнате, давило на него, оно нарушалось лишь равномерным дыханием Джейн. Засада в затемненной комнате, чтобы убить своего лучшего друга, дружба с которым продолжалась больше двадцати лет, казалась ему кошмаром.

Джейн облизала сухие губы.

– Ты боишься, Тэд?

– Не особенно. Убить человека очень легко. Надо только нажать на спусковой крючок.