Жребий брошен - Быкова Мария Алексеевна - Страница 21

Но до этого еще было далеко. Сейчас алхимичка с энтузиазмом шуровала ложкой, один за другим проглядывая свежекупленные журналы. Журналы были женские, с «историями из жизни», ибо чувствительная Полин то и дело смахивала со щеки слезу. Смахивала очень осторожно, потому что глаза были накрашены.

— Добрый вечер, — сказала я, прикрывая за собой дверь.

Полин подняла на меня взгляд.

— Ой, Яльга! — умилилась она. Не знай я, что в последний раз мы виделись этим утром, решила бы, что разлука продлилась как минимум десять лет. — Смотри, это «ЖЖ»! Почитать не хочешь?

— Не-а.

Я с сомнением оглядела стопку учебников, пытаясь понять, как мне всунуть туда еще три. Класть сверху я не рисковала: стопка и без того пошатывалась, намекая на не шибко-то сообразное количество справочной литературы. Так, вот это мы положим вот сюда, а вот это укрепим вот здесь. Это… хм… я с сомнением повертела в руках последний том. О, а это мы положим рядом!

Скомпоновав учебники, я забрала с подоконника охлаждавшийся там шматок колбасы. Компанию ему составила бутылка молока, в которой, вопреки законам физики, плавал небольшой осколок льда. Откусив от колбасы сообразный кусок, я запила его молоком и, вернув еду на подоконник, плюхнулась на свою кровать. Денег не было, есть хотелось. Я с тихой завистью смотрела на Полин, без малейших угрызений совести ужинавшую сгущенкой.

Видно, почувствовав мой взгляд, девица подняла голову.

— Хочешь сгущенки? — настороженно предложила она.

— Нет, спасибо, — мрачно отказалась я.

— Ну как хочешь… — облегченно протянула Полин. — Слушай, Яльга, я тебя тут попросить хотела кое о чем…

— Проси, — великодушно разрешила я.

Алхимичка захлопнула свой журнал. Поставив банку на простыню, она порылась в стопке уже прочитанных журналов и с триумфом выудила оттуда один экземпляр.

— Вот смотри! — Полин помелькала страницами, отыскивая нужную. — В желтеньком облачке, набрано курсивом. Про конкурс. — Не вставая, она протянула мне журнал.

Я приняла. В желтеньком, значит, облачке? Так, это здесь…

Страничка вообще-то была похудательная. Странно, что Полин на теперешней стадии цикла не пролистнула ее сразу, как вражескую пропаганду неправильного образа жизни. Для нее теперешней куда свойственнее было разыскивание других статей, аргументировано доказывавших, что стандарт 90-60-90 — суть происки враждебных западных держав, а правильной лыкоморской девушки должно быть немножко больше. Чтобы было по крайности за что подержаться. Словом, что-то вроде «Мужик не собака, на кости не кидается».

В желтеньком же облачке была помещена информация совсем другого рода. Речь там и впрямь шла о конкурсе; на конкурс этот принимались стихотворные произведения, вещающие о правильном питании, пользе занятий спортом и прочих действиях подобного характера. В награду обещали какой-то фигуроспасительный тренажер. Последний был нарисован рядом и лично мне напомнил хитроумное приспособление для пытки.

— Поль, а я-то тут при чем? — Я протянула журнал обратно алхимичке. — По стихам вроде как ты специализируешься?

Полин посмотрела на меня поверх ложки:

— Ну как тебе сказать… У меня сейчас вдохновения нет, понимаешь? Муза улетела, а сроки поджимают: там только до двадцать второго числа. Я же не прошу за меня писать, правда? Только начни, а я уже продолжу…

— А ты уверена, что у меня вообще получится?

— Конечно! — Полин даже немножко удивилась. — Яля, ты чего? Ты же такая творческая!.. — Я смотрела непреклонно, поэтому алхимичка сменила тактику: — Ну Я-а-алечка!.. Ну-ну-ну пожалуйста! — Она выгнулась, подпирая кулачками щеки, и умильно замахала ресницами. — Там такой тренажер хороший!.. А я за тебя алхимию сделаю!

— Да? — заинтересовалась я. — Сделаешь?

— Сделаю! — пылко пообещала Полин. — Честное алхимическое!

Я щелкнула пальцами, подзывая к себе перо и пергамент.

— Яльга?

— Тетрадь по алхимии в тумбочке на нижней полке.

Через полчаса я отложила перо. Полин давно уже закончила с моим заданием и теперь вновь переключилась на сгущенку и журналы. Еще бы, у них алхимия была чуть ли не каждый день, как у нас боевая магия, а девица училась едва не на одни пятерки.

Я еще раз пробежала глазами написанное.

— Все. Слушать будешь?

— Буду! — Полин устроилась поудобнее, спешно укутав ноги одеялом. Хищно вонзила ложечку в сгущенку: — Читай!

Я откашлялась и с выражением прочла:

Полин поперхнулась. Я скромно ждала оценки, но алхимичка только испуганно сверкала глазами поверх занесенной ложки.

— Ну как? — поняв, что не стоит ждать милостей от природы, уточнила я. — Подходит?

Алхимичка молча затрясла головой.

— Д-да… — выдавила она из себя некоторое время спустя. — Только… ты знаешь… как-то уж оно сильно жестко…

— А с худеющими иначе нельзя! — твердо заявила я. — Все для их же блага!

— Ну… ну ладно, спасибо…

Помедлив еще несколько секунд, Полин забрала у меня листочек с гениальным трудом. Пожав плечами, я подобрала с одеяла тетрадь по алхимии и убрала ее в сумку.

— Можно мне что-нибудь взять почитать?

— Ага… — откликнулась алхимичка, не отрывая глаз от шедевра.

Заучивает она его, что ли? Пожав плечами, я подтянула к себе всю кучу цветных журналов и раскрыла первый попавшийся наугад.

Женские журналы не читают — их просматривают, любуясь предоставленными моделями. По крайней мере, так поступают все приличные девушки. Но я, увы, имела врожденный дефект: очевидно, в моем мозге отсутствовала зона, отвечающая за просмотр подобной макулатуры. О получении удовольствия я и вовсе умалчиваю. Через несколько минут мне надоело, я захлопнула журнал и увидела, как бледная Полин, держа банку со сгущенкой двумя пальцами в вытянутой руке, решительно движется в сторону мусорного ведра. Смотрела при этом алхимичка в другую сторону.

— Ты что делаешь? — От удивления у меня даже сел голос. — Это же сгущенка! Вареная, мрыс дерр гаст!

— Вот именно! — дрожащим голосом ответила Полин.

Я вскочила на ноги, взвыв почти в унисон с голодным желудком:

— Лучше уж мне тогда отдай!

Фраза была волшебная; по идее, услышав ее, алхимичка должна была тут же прийти в себя и прижать банку к груди. Но с девицей и впрямь творилось нечто странное; она лишь вздрогнула и, уставившись на меня большими испуганными глазами, тихо спросила:

— Ты что? Она же вредная!

— Ничего-ничего! — быстро заверила ее я, отбирая банку и ложку. — Мы с желудком и не такое видали, а смотри-ка, до сих пор живые!

— Ну… ладно, — после долгого колебания согласилась Полин. — Только… Яльга, пожалуйста, съешь ее так, чтобы я не видела!

Сгущенка в тот вечер ушла влет, немножко осталось и на утро. Справедливости ради отметим, что еще до знакомства со мной банка была почти пуста — Полин успела дойти почти до донышка и методично выскребла ложкой стенки. На следующий же день Полин отправила мое творение в редакцию, а сама уныло взялась за приготовление диетического салатика.

Симптомы были знакомые, и я не стала особенно удивляться.

Удивилась я через три дня — ибо стадия затянулась. Полин и не думала бросать похудательные меры; помянутый салатик в микроскопических дозах сделался основным блюдом в ее рационе, а с лентой для измерения талии она теперь, кажется, даже спала. Что характерно, такой образ жизни приносил свои плоды: Полин и впрямь потихоньку худела, но — вот парадокс! — с каждым днем становилась все печальнее и печальнее. Почуяв неладное, я предложила ей пройтись по магазинам, но алхимичка в ответ лишь горестно мотнула головой.