Gaudeamus igitur - Быкова Мария Алексеевна - Страница 31

— Магистр Ламмерлэйк! — молила девица, делая свободной конечностью такие движения, будто пыталась поймать декана за рукав, но вовремя вспоминала, что к чему. — Но… но когда же я буду готовиться к пересдаче?

— Ваше дело, Анна! — строго отрезала Эльвира. Глаза ее сверкнули так строго, что адептка мигом исчезла за дверью.

Но меня глазами было не испугать.

— Госпожа Ламмерлэйк! — вежливо позвала я, изображая на лице безмерную любовь к алхимии. Притворяться почти не пришлось: алхимию я и правда очень любила. — Меня к вам послал магистр Фенгиаруленгеддир…

Я не успела объяснить, зачем он это сделал. Алхимичка чуть нахмурилась, припоминая, а в следующий момент кивнула с обрадованным видом:

— А-а, помню! Но, кажется, речь шла о трех адептах?

— О трех! — жизнерадостно подтвердили из-за моей спины.

Я обернулась; как и следовало ожидать, там стояли братья аунд Лиррен, веселые, как если бы они отправлялись не на отработку в теплицу, а на очередную пакость.

— Адепт раз, адепт два, адепт три. — Эллинг по очереди ткнул в нас всех пальцем, начав с себя, и лучезарно улыбнулся госпоже Ламмерлэйк.

Та коротко улыбнулась в ответ: эльфийское обаяние творило чудеса.

Развернувшись на каблуках, алхимичка коротко приказала через плечо:

— В таком случае следуйте за мной!

Петляя по коридорам и коридорчикам, мы пересекли огромные подземелья минут за пять. То ли магистр воспользовалась заклинаниями, то ли это просто был самый короткий путь, — в конце концов, она преподавала здесь не первый год и наверняка знала самые потаенные места и самые короткие дороги. Вообще-то здесь немудрено было и заблудиться; некоторые легенды даже утверждали, что призрак Афилогет и есть бывший студент, бесславно пропавший в переплетениях подвальных коридоров. Пару раз мы проходили через такие места, о которых, наверное, не знал и сам завхоз: там было мокро, с потолка капала вода, а из углов доносилось таинственное шуршание.

Наконец впереди показалась высокая каменная лестница. Края ступеней были закруглены — их сточило время и бесчисленные поколения адептов, что ни день бегавших по этой лестнице вверх-вниз. Поднявшись на первый этаж, мы оказались перед дверью, на которой висела аккуратная белая табличка «Алхимические теплицы». Эльвира легко прикоснулась к ней пальцами, и из косяка тут же высунулась элементаль. Увидев непосредственное начальство, она бодро взяла под козырек.

Войдя внутрь, я сразу почувствовала, какой характерный здесь воздух: в теплице было тепло, влажно, чуточку душновато и пахло южным лесом. Прямо перед нами расстилался широкий коридор; по центру его протягивалась белая платформа, на которой стояли горшки всех цветов, калибров и габаритов. Из горшков гордо топорщились листья, флегматично свисали побеги, нахально торчали стебли и смущенно высовывались цветки. По обеим сторонам платформы имелись две адептки-алхимички: вооруженные лейками, тряпочками, ножницами и какими-то загадочными бутылками, они медленно продвигались вдоль коридора, по очереди обхаживая каждое растение. Яллинг, улыбнувшись во все сорок зубов, помахал одной из них рукой; девушка на миг отвлеклась от работы и просияла улыбкой в ответ, но тут же наткнулась на строгий взгляд декана и заработала вдвое быстрее.

По бокам же коридора через равные промежутки виднелись одинаковые двери. На каждой я увидела табличку с названием по-эльфийски; очевидно, тут же подумалось мне, в отдельных отсеках находятся растения, нуждающиеся в особенном обращении и уходе.

Эльвира миновала первые две двери и широким жестом указала нам на две следующие.

— Вот, — сказала она. — На вас троих — эти два отсека. В третьем номере на скамейке лежит свиток, там все написано, что и как. Коробочки попросите у девушек, они вам дадут. Работать будете по очереди. Результаты жду через два дня. Вопросы есть?

— Нет, — нахально сказал Эллинг, прежде чем я успела открыть рот.

— Вот и замечательно! — Алхимичка энергично кивнула и исчезла, скрывшись в мгновенном телепорте.

Оставшись втроем, мы переглянулись.

— Элле, мы рыцари? — серьезно спросил брата Яллинг.

Тот покивал. Яллинг наставительно поднял палец:

— Во-от! Слышала, Яльга? Поэтому мы пропускаем даму вперед!

Эллинг с поклоном распахнул передо мной дверь третьего отсека.

— Ладно, — сказала я, моментально прикинув, насколько это для меня удобно. Получилось, что в принципе удобно, и потому я не стала возражать, а вместо этого перешагнула порог своего отсека.

Дверь тут же закрылась за моей спиной, и я услышала недовольное ворчание элементали:

— Жарко же ему! Думать же надо!

— Хорошо, — пообещала я, оглядываясь по сторонам.

Отсек вообще-то был довольно велик: немногим меньше нашей комнаты. В дальнем от входа углу стоял квадратный деревянный ящик, наполненный землей, — в таких обычно высевают рассаду. В ящике росло невысокое, локтя в два, растение, более всего напоминавшее бамбуковый побег: с жестким стеблем, снабженным несколькими узлами, но практически без листьев — только на верхушке имелось два узких листка. Листки чуть покачивались от дуновения магического ветра.

У другой стенки стояла маленькая скамейка в восточном стиле: лаконичные линии, глянцевый черный лак, общая эфемерность. На ней, как и предсказывала госпожа Ламмерлэйк, лежал толстенный свиток, туго стянутый красным шнурком с кистями на концах. Я прикинула длину сего вместилища знаний и затосковала. Однако выхода не было, и я с опаской присела на скамейку, пытаясь понять, выдержит ли она мой вес.

На то, чтобы читать весь свиток, меня уже не хватило. Распустив шнурок, я начала быстро просматривать ровные строчки, написанные каллиграфическим почерком.

Из текста следовало, что растение, каковое я имею честь лицезреть, есть очень нежная, эстетически чуткая и магически невероятно ценная трава. Свойства травы, простиравшиеся этак на полметра свитка, я пропустила, малодушно рассудив, что боевому магу этого знать не обязательно. Цыкнув на возмутившуюся было совесть, я быстренько промотала свиток и добралась наконец до описания того, что мне надо было делать.

Прочитав первый же абзац, я, выражаясь алхимическими терминами, выпала в осадок.

Растение, величественно излагал свиток, любит музыку. И потому адепту, обреченному за ним ухаживать, надлежит сыграть ему на любом музыкальном инструменте — предпочтительнее, конечно, лютня, но, на худой конец, сойдет и флейта. Получив свою дозу эстетического удовольствия, растение, возможно, соизволит выпустить два-три черешка, на которых распустятся пять-шесть листочков, из каковых, если повезет, один окажется половинчатым. Половинчатый лист надлежит аккуратно отделить от черешка и засушить, соблюдая все предписания. Должным образом заготовленный половинчатый лист обладает широким спектром полезных свойств, описанных выше (см. главу «Магические свойства растения»).

Стоит ли говорить, что я в руках не держала лютни? А флейту и вовсе видела исключительно издалека, когда на ярмарке выступали два бродячих эльфа-музыканта… Что же я ему сыграю, если все, что я знаю о лютне, — это существование на ней некоторого количества струн? Ну да, а на флейте есть такие вот дырочки…

Растение нагло торчало из земли, оставаясь глухо к моим терзаниям. Вид у него был такой, будто ему абсолютно все равно, что я не умею ни на чем играть, и я вдруг преисполнилась надежды. Ну не могла же госпожа Ламмерлэйк определить меня на этот цветок, решив, будто близнецы аунд Лиррен в свободное время учат меня эльфийскому музицированию! Да и эльфиек-то, если подумать, на алхимическом факультете всего ничего! Определенно растение не было избаловано классической музыкой. Хватит с него и мелодии, которую я, если подумать, уж наверное смогу извлечь — да хоть на той же флейте!

Приняв решение, я, как всегда, обрадовалась. Жить стало проще, жить стало веселей; я быстренько скатала свиток до исходного положения, аккуратно утвердила его на скамье, чтобы не свалился на пол, и подошла к двери. Стоило лишь коснуться косяка кончиками пальцев, как наружу тут же высунулась элементаль.