Улыбка лорда Бистузье. Часть вторая из трилогии - Шуф Павел - Страница 20

—Что такое?! — взревела первая контролерша.

—Почему собака в автобусе?— вторила другая.— И без намордника! Это гр-р-рубейшее нарушение правил. А билет на собаку ты брал?

Я опустил голову и со вздохом уронил:

—Нет у Шарика билета, Я не знал, что ему билет нужен...

Первая контролерша подошла к кабине, откуда на меня исподлобья смотрел Алишер.

—Товарищ водитель! — торжественно начала контролерша.— Вы знали, что в салоне находится посторонний — в лице собаки без намордника?

—Знал,— кивнул Алишер.

—В таком случае вы будете оштрафованы, а ваше руководство получит письмо о случившемся. Как вы могли?! А если собака бешеная? А если кусается?

Шарик здоров как бык! — закричал я.— И Алишер... то есть, шофер... ничего не знал. В смысле, он только на половине дороги Шарика заметил... Высадить его хотел. А мы уговорили. Заблудиться он мог. Шарик наш...

—Тогда с тебя штраф! — строго сказала контролерша, отдавившая Шарику хвост. — За все штраф.

—За что за все?— испугался я.

—За то, что друг твой без намордника и за то, что без билета. Тут с тобой гражданин с гусем ехал. Так гусь его — и тот в клетке был. А зачем? А чтобы пассажиров не беспокоить. Гусь — он тоже, не хуже твоего пса, кусаться умеет. Вот его гражданин сознательно и упрятал.

—Может, и на гуся намордник надевать надо?— не выдержал я.

—А ты не огрызайся,— осадила она меня.— Твое дело — штраф платить. Ты закон нарушил. С тобой и разговора нет.

Я послушно полез в карман и достал рубль — других денег у меня не было.

—Этого мало,— сухо сказала контролерша, мельком глянув на мой тощий рубль.— Трояк нужен. Придется на работу родителей сообщить. Адрес давай. Фамилию давай.

Шарик явно был мне не по карману. По сути, я заработал штраф за то, что еще утром, по-глупому разобидевшись на Шарика, сам съел припасенный для него бутерброд. Дорогой получался бутербродик...

Алишер входил в салон, роясь в кошельке:

—Сколько надо, девочки? Я заплачу

—С вами, товарищ водитель, будет отдельный разговор! — отрезала контролерша.— А сейчас мы разбираемся со злостным нарушителем правил пользования пассажирским автотранспортом. С него особый штраф.

—Понимаю, понимаю... — миролюбиво сказал Алишер.— Я ведь ему одолжить хочу. Понимаете?

—Знакомый, что ли? — покосилась на Алишера контролерша и, взяв у него зеленую бумажку, выдала мне квитанцию. Держи,— сказала она.— И скажи спасибо шоферу — выручил он тебя. Квитанцию родителям отдай — пусть деньги вернут твоему спасителю. И спасибо пусть скажут.

Кажется, история катилась к благополучному завершению. Протянув мне квитанцию за штраф, контролерша оглянулась на Шарика и, не выдержав, улыбнулась и погрозила ему пальцем:

—Гляди, пес, больше не подводи хозяина.

Это была роковая улыбка. Шарик, подумав, что ему вновь сошло с лап, привел хвост в движение и подбежал к контролерше, благодарно заглядывая ей в глаза.

—Ишь, обрадовался! — восхитилась контролерша.— Набедокурил и радуется. Впервые вижу собаку, которая проехала зайцем.

Шарик был прощен контролершами, и прощение лежало сейчас у меня в кармане в виде квитанции за уплаченный штраф.

Видимо, внезапная тревога, вызванная дискриминацией хвоста, заставила Шарика не только удрать в конец салона, но и начисто позабыть о том, что всю дорогу ему перепадало от пассажиров перекусить. Боль в хвосте перечеркнула сытость. Похоже, все калории, полученные Шариком за день в виде пищи, стремительно ринулись в хвост, чтобы объединить усилия и победить боль. Тоска в глазах Шарика ясно говорила сейчас о том, что он хотел бы малость пожевать и не прочь освежить в памяти, как это делается,

И он взялся за старое — принялся вновь обнюхивать мой Карман.

—Нет там ничего!— оттолкнул я попрошайку и жадину.— Отстань! — в доказательство своей правоты я извлек из Кармана квитанцию за штраф:

—Видишь, больше ничего,

Шарик потянул носом. От квитанции, приобщенной к тайным запахам Кармана, по-видимому, потянулась к его ультразвуковому носу незримая и приятная дорожка, и нос отважно ступил на нее, желая изучить поближе незнакомый предмет, источающий привычный запах бутерброда. Приоткрыв пасть, Шарик шумно вдохнул, и квитанция, повинуясь этому радушному приглашению, скользнула прямиком на липкий язык обжоры. Теперь, пожелай я рассказать кому-либо о случившемся, у меня не было в доказательство такого важного документа, как квитанция. Она исчезла в пасти Шарика. Мне стало ужасно жалко квитанцию, и я взмолился, обращаясь к контролерше:

—Тетенька, дайте мне другую квитанцию! Пожалуйста! Можно другую?

—Конечно, можно,— отозвалась она.— Уплатите еще раз штраф — и получите новую квитанцию.

—Как это — еще раз?! — возмутился я.— Мы ведь уплатили уже.

—За тот штраф квитанцию вы получали. А у новой — и номер новый. Мы, милок, за них отчитываемся, это дело у нас строгое. Вот так-то... Лучше за собачонкой своей следи в оба. Она у тебя не то что квитанцию — и автобус того и гляди слопает.

Квитанция уплыла бесследно. Теперь и родителям не докажешь толком, как дело было. Разве что Алишер подтвердит.

И тут к автобусу вернулся дядечка с гусем. Он был встревожен.

— В чем дело, товарищи? — спросил он, обращаясь к контролершам.— Я все видел, могу рассказать... Это собака сама в автобус забежала, честное слово! Она сама зайцем ехала, мальчик ее не брал.

Контролерша смерила его ледяным взглядом:

— Уже разобрались, гражданин. Штраф уплачен.

— Ах, штраф!..— охнул дядечка.— Вот как оно обернулось. А я стою, жду трамвайчик и все смотрю на вас и думаю: ну чего они так долго?.. Штраф, стало быть. Вот как вышло...

Контролерша отчеканила:

— Ничего, порядок будут знать назубок. Мы, кстати говоря, вас в пример поставили.

— Меня?

— Вас и вашего гуся. Вы вот гуся просто так, живьем, в автобус не запустили. В клетку сперва усадили. И правильно. А он,— кивок в мою сторону,— и намордника не припас. Как пса своего назад повезет — не знаю. Пусть сперва намордник купит или на новый штраф денежки готовит.

— Что вы говорите!— дядечка открыл клетку и зачем-то взял на руки гуся.

— Вот! — протянул он мне клетку. — Держи.

— Зачем? — удивился я.

— Бери, бери. Собачонку в нее на обратном пути посадишь. Она просторная. А гусь у меня смирный. Я его и в руках донесу. Дочку еду навестить. За клетку не беспокойся. В поселке мне ее и вернешь. Я на Дачной живу. Дом девять. Принесешь.

Видя, что я колеблюсь, дядечка спросил контролершу:

— Как клетка? Сойдет вместо намордника?

— Оно похоже, что сойдет,— согласилась она. — Правда, маловата она. Но хотя бы на морду ее одеть можно. Главное ведь тут, чтобы пассажиры без покусов были.

Не давая мне опомниться, дядечка заспешил к трамвайной остановке, неся гуся как грудное дитя. Отошли и контролерши. Клетка стояла у моих ног.

Алишер смотрел на меня с усмешкой. Кивнул на Шарика:

— С собой возьмешь? Тебя же теперь во всех трамваях штрафовать будут. Это же сколько трояков! Не по карману... А в метро и вовсе не попадешь. А ты куда, собственно, собрался?

— В библиотеку. И еще — в магазин «Электроника», батарейки для калькулятора нужны.

Алишер дернул головой в сторону трамвайной остановки, и увидев, что дядечка с гусем все еще стоит, заторопил меня:

— Беги к нему! Живо! Отдай клетку,

— А как же?..— я осекся.

— Беги, говорю!— приказал Алишер,— Шарика я к себе возьму, в кабину. Не дело это — собаку в салоне везти, да еще без тебя.

Я ринулся к остановке, и скоро гусь был водворен в клетку.

Когда я вернулся в поселок, Шарик был уже в школьном дворе — отдыхал после всех приключений в своей будке около котельной.

Утром я прихватил для него кусочек колбаски и, как всегда, положил в карман, отлично известный Шарику,

Шарик привычно ждал у школьных ворот. Я не узнал Шарика. Он не крутил хвостом и не визжал. Смотрел виновато. Я не стал дразнить его и, достав колбаску, протянул ему.