Пангея. Книга 2. Подземелье карликов - Колодан Дмитрий Геннадьевич - Страница 36

Белка глубоко вдохнула, чувствуя, как в груди разгорается охотничий азарт. Тень зверя, до поры заключенная в волчьем когте, вырвалась на свободу. Все тело звенело, только тронь, и она разлетится множеством мелких и острых осколков. Во рту держался странный привкус, будто она наглоталась крови и горячей каменной крошки.

Мир вокруг вдруг стал четче и ярче. Месяц засиял — аж больно глазам. Белка слышала каждый звук: плеск волн, шорох мыши, бегущей по мху, и мягкую поступь крадущейся следом куницы… Тяжелое дыхание Вурла и стук сердца Кирка.

Она дотронулась до фигурки медведя.

— Вурл, — зашептала Белка. — Ты чуешь след, чуешь запах крови… Иди по нему.

Медведь зарычал. Белка почувствовала, как ее азарт наполняет зверя. Вурл топтался на месте, когтями роя землю. Кровь… Густой запах крови, уводящий в лесную тьму…

— Иди, — прошептала Белка.

Неуклюже раскачиваясь, ломая низкие ветви и брусничник, медведь устремился по следу чудовища. Белка взглянула на Кирка.

— А теперь — вперед…

И она побежала. Легко и быстро, как волчица.

Охота за головами началась.

Глава 16

ОХОТА ЗА ГОЛОВАМИ

Она бежала, с каждым шагом чувствуя, как прогибается под ногами мягкая земля. Ветер свистел в ушах, но в то же время Белка слышала каждый звук окружавшей ее ночи. Деревья перешептывались на своем наречии, вскрикивала ночная птица, а за спиной громко дышал Кирк… Звуки казались такими плотными, словно Белка ощущала их кожей, каждым волоском на руках; бежала сквозь них, как сквозь облако тумана.

Впереди маячила темная фигура медведя, едва различимая в лесных сумерках. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, Вурл передвигался быстро; Белка никак не могла его догнать. И это при том, что девочка просто перепрыгивала через поваленные деревья на пути, а медведю приходилось через них перелезать.

Они бежали уже долго. Тонкий месяц за деревьями успел перелететь с одного края неба на другой. Однако Белка не чувствовала усталости. Дыхание было ровным, сердце ни на мгновение не забилось быстрее. Ни боли в мышцах, ни мучительной рези в боку… Белка знала: усталость еще придет — но потом, когда все кончится. И если кончится. А сейчас она не думала об этом. Как не думала о том, откуда берутся силы и что будет, когда она достигнет цели. Она просто бежала. И впервые за долгое время чувствовала себя счастливой.

Белка ловко проскочила между двух сосен, росших так близко, что в другой раз она бы ободрала кожу. Когда бежишь, главное — позволить телу самому делать его работу. И тогда любые препятствия — деревья и кустарник, корни и ямы — уже не имеют значения. Белка схватилась за росший высоко гриб-трутовик и, оттолкнувшись, перепрыгнула глубокий ручей. Могла бы и перекувырнуться в воздухе, если б захотела.

Впереди Вурл несколько замедлил бег; Белка разглядела просвет между деревьями. Они бежали по склону холма, а ближе к вершине лес заметно редел. По небу ползли темные лохмотья облаков.

Медведь зарычал, смотря вперед, и неожиданно остановился. Округлые уши были плотно прижаты к голове — зверь что-то учуял.

Белка втянула носом воздух. Так и есть: к смолистым и влажным запахам леса примешивался еще один — совершенно чужой здесь запах гари. Так пахнут угли старого костра… Не в силах остановиться, Белка упала на мох. Перекувырнулась и осталась сидеть, опираясь о землю двумя руками. Напряженная, как лесная кошка перед прыжком, готовая сорваться с места и снова бежать… За спиной послышался мягкий топот Кирка.

— Стой! — выдохнула Белка, поднимая руку.

Кирк остановился, жадно глотая воздух. Широкое лицо охотника блестело, длинные волосы и борода слиплись от пота. Белка махнула рукой в сторону просвета между деревьями.

Пригибаясь, девочка пробежала вперед. По краю леса густо разросся малинник, и что находилось за ним, было не разглядеть. Белка прислушалась — из-за кустов не доносилось ни звука. Зато отчетливее ощущался запах гари. Нет, совсем не костер… Пахло горелой кожей и раскаленными камнями.

Ухватившись за низкую ветку сосны, Белка подтянулась. Обдирая ногти, вскарабкалась по стволу дерева и посмотрела на небольшую поляну.

И едва не задохнулась от ужаса.

Страх липкой рукой, сдавил горло. Белка вцепилась в ветку до боли в ладонях. Она знала, что увидит Чудовище, и готовилась к этому. Но то, каким оказалось это Чудовище…

На склоне холма лежала громовая птица.

Огромная. Только сейчас, когда птица лежала на земле, Белка поняла, как та велика. Не просто больше мамонта — она могла проглотить мамонта целиком. Еле сдерживая дрожь, Белка уставилась на грузное тело, наполовину зарывшееся в землю.

Птица лежала на боку, длинный хвост валялся шагах в десяти, тонкие крылья — изогнуты и переломаны. И такие маленькие крылышки поднимали столь огромную тушу? Колдовство — не иначе. Белка увидела пустую темную глазницу, из которой нелепой слезой свешивалось человеческое тело.

Она выдохнула. Спокойно… Вим же говорил, что эта птица — неживая. Всего лишь летающая лодка, пусть и очень большая. И нет смысла бояться обыкновенной лодки… Белка задумалась. Хозяйка Пауков сказала, что Белка знает убийцу навси и его ищет… Так значит, она говорила про громовую птицу? Ту самую, которая унесла кайя?

Белка подалась вперед. Кайя! Ее племя, ее род… Неужели она их нашла? Сердце затрепетало часто-часто. Нашла! Хранитель рода пришел к своим детям.

Однако рядом с птицей никого не оказалось. Если не считать тела, вываливающегося из глазницы. Человек висел к ней спиной, опустив руки, но Белка сразу поняла — он не из ее племени. Плотный и грузный, в странной одежде из черных шкур… Это был один из тех людей, которые забрали кайя; и он был

мертв.

— Что там? — зашептал Кирк. — Оно здесь?

Чудовища Белка не увидела. Кто же тогда убил охотниковнавси? «Люди в черных шкурах»? Но след, который она видела на берегу, не походил на следы, которые «люди в черных шкурах» оставили в селении кайя…

Она спрыгнула с ветки.

— Ну что там? — Кирк подошел ближе.

— Громовая птица. Мертвая.

Охотник покосился на зеленую стену.

— Ее убило Чудовище?

Белка пожала плечами и сжала рукоятку каменного ножа.

Страшно… Но она же кайя! В ее сердце не должно быть места страху. Нужно только выйти из леса и подойти к птице… И тогда она узнает, что же случилось с ее племенем и где его искать. Это просто испытание, которое ей послали духи предков…

Белка проскользнула меж колючими и хлесткими ветвями малины и остановилась на опушке. Птица уставилась прямо на нее; в гладком вытаращенном глазу отражался месяц, точно кривой зрачок. Второй глаз был разбит и скалился кривыми осколками, похожими на клыки саблезубой кошки.

Вурл продрался сквозь кустарник. В длинной шерсти запутались листья. Белка немного расслабилась — когда медведь был рядом, она чувствовала себя заметно уверенней. Следом за зверем из леса вышел и Кирк.

К птице они приближались осторожно — короткими перебежками, пригибаясь к земле. Как охотники, подкрадывающиеся к добыче. Белка тяжело дышала, она была готова развернуться и бежать отсюда со всех ног. И тем не менее шла

дальше.

Подойдя ближе, Белка заметила еще одного человека в черных шкурах. Раскинув руки, тот лежал в тени громовой птицы. Тоже мертвый — голова свернута набок, на лице застыла жуткая гримаса. Словно перед смертью он увидел нечто настолько ужасное, что невозможно и вообразить.

Белка присела рядом с мертвецом, осматривая тело. Человек в черных шкурах, один из тех, кто забрал ее племя… Не такой уж он и страшный. Обычный человек, пусть и в странной одежде. Невысокий и светловолосый, какой-то рыхлый, будто тело изнутри набили мхом. Ладони его были пухлыми и гладкими, как у ребенка. Ни единой мозоли или шрама — будто ему в жизни не доводилось сжимать древко копья или точить каменный наконечник. И эти люди напали на ее селение? Охотники-кайя были и выше, и сильнее. Как же люди в черных шкурах смогли с ними справиться?