Песни Перна - Маккефри Энн - Страница 22

— Надо будет мне самому взглянуть. Видишь ли, Ф'нор, всадник коричневого Канта, был ранен, — Н'тон замялся. — В общем, он находился на излечении в Южном холде. И там нашел и запечатлел. — Н'тон сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность сказанного, — …запечатлел королеву файров!

— Запечатлел? А я-то думал, что только драконы…

— Огненные ящерицы — вылитые драконы, только совсем маленькие.

— Но ведь это означает… — от неожиданности Эльгион совсем растерялся.

— Вот именно, — широко улыбаясь, подтвердил Н'тон. — И теперь каждому не терпится заполучить файра. Мне не очень-то верится, чтобы Янус позволил своим людям тратить время на поиски яиц файров. Но если ящериц видели поблизости, их гнезда могут обнаружиться в любой солнечной бухточке, где есть песчаный берег. — Этой весной приливы так высоки, что почти все прибрежные бухты то и дело затопляет.

— Скверно. Попробуй все-таки отправить на поиски здешних мальчишек. Не думаю, чтобы они стали возражать.

— Конечно, нет. — Внезапно арфист понял, что и Н'тон, ныне отважный всадник, когда-то, как и сам Эльгион, отдал дань мечтам о поимке огненной ящерицы. — Предположим, мы нашли кладку — и что делать дальше?

— Как только найдете, — ответил Н'тон, — сразу же поднимите сигнальный флаг — дозорный доложит в Вейр. А если прилив будет слишком высок, заберите яйца и держите в теплом песке или в нагретом мехе.

— Ты, кажется, сказал, что при рождении их можно запечатлеть…

— Надеюсь, арфист, что тебе повезет. Новорожденных нужно сразу накормить. Пихай в них все, что окажется под рукой, и при этом все время разговаривай с ними. Тогда ты их запечатлеешь. Хотя, ты ведь, наверное, присутствовал при Рождении? Значит, должен знать что делать, принцип один и тот же.

— Надо же — огненные ящерицы… — Эльгион не мог опомниться от изумления.

— Только вот что, арфист: постарайся не запечатлеть их всех. Мне тоже нужен хотя бы один малыш.

— Чтобы другие завидовали?

— Нет, просто они очень забавные. Хотя, конечно, по уму им далеко до моего Лиота, — со снисходительной улыбкой ответил Н'тон, поглядывая на бронзового, который терся щекой о песок. Снова повернувшись к Эльгиону, всадник заметил стайку ребятишек — они облепили мол, зачарованно глядя на огромного дракона. — Думаю, недостатка в помощниках у тебя не будет.

— Кстати о помощи, командир. У нас в Полукруглом потерялась девочка-подросток. Отправилась на болота в день последнего Падения, и с тех пор ее никто не видел.

Н'тон тихонько свистнул и сочувственно покачал головой. — Я передам дозорным всадникам. Если у нее есть голова на плечах, то могла найти себе укрытие. Здешние скалы насквозь пронизаны ходами и, пещерами. До каких мест дошли поисковые группы?

— В том-то все и дело, что никто не удосужился ее искать.

Н'тон нахмурился и бросил взгляд в ту сторону, где стоял морской правитель.

— Сколько лет девочке?

— Честно говоря, не знаю. По-моему, это его младшая дочь.

— Но ведь есть в жизни кое-что еще, кроме рыбы, — усмехнулся Н'тон.

— Мне тоже так казалось… раньше.

— Не стоит отчаиваться, Эльгион. Я позабочусь, чтобы тебя пригласили в Бенден на следующее Рождение.

— Был бы очень благодарен.

— Я думаю! — помахав рукой на прощанье, Н'тон направился к бронзовому дракону. Эльгион смотрел ему вслед. На душе у него стало как-то спокойнее, к тому же будущее сулило приятные перемены в его однообразной жизни в Полукруглом.

Глава 7

Прошло три дня, пока Менолли отыскала подходящий камень, чтобы высечь огонь. Зато у нее было достаточно времени, чтобы насушить водорослей, насобирать сухих веточек сливы для растопки и даже соорудить маленький очаг у дальней стены пещеры, где была естественная вытяжка. Для постели она нарвала пышную копну душистой травы, а распустив шов мешка, получила одеяло. Правда, оно оказалось коротковато, приходилось сворачиваться клубочком, чтобы ноги не торчали наружу, но файры непременно желали спать рядом с ней, и по ночам согревали девочку своим теплом.

А когда удалось разжечь огонь, стало и вовсе отлично! Менолли отыскала рощицу молодых деревьев кла, и, хоть отвар их коры получился горьковат, зато бодрил не хуже того, что подавали в Полукруглом. Потом она наведалась туда, где гончары холда брали глину для посуды, и скоро у нее появились чашки, миски и грубые горшки для хранения припасов — она обожгла их на огне костра. Замазала глиной отверстия пористого, пустого внутри камня — получился котел для воды. А в рыбе недостатка она не испытывала — все море было к ее услугам, так что питалась Менолли ничуть не хуже, если не лучше, чем в родном холде. Вот только без хлеба она скучала…

Менолли даже проложила себе тропу по обрывистому склону — выкопала углубления для ног, вбила опоры для рук, чтобы можно было безопасно подниматься и спускаться.

А главное — теперь у нее была компания! Вокруг постоянно вились девять огненных ящериц.

Наутро после своего ошеломительного приключения Менолли, проснувшись, не могла ничего понять — со всех сторон на нее навалилось что-то теплое и мягкое. Не успела девочка как следует испугаться, как файры поднялись в воздух, и она с новой силой ощутила их мысли: в них преобладали острый голод и любовь и нежность к ней, Менолли. Спеша помочь своим подопечным, она спустилась по коварному обрыву к морю и стала собирать морских звезд, которыми так и кишели мелкие лужи, оставленные отливом. Когда самой ей не удалось достать забившихся под камни моллюсков, она показала их ящерицам, и те пустили в ход свои длинные ловкие языки — дал себя знать вековой инстинкт. Когда малыши наконец насытились, Менолли ощутила такую усталость, что не стала искать кремень, чтобы высечь огонь, а утолила голод сырой рыбой. Потом она вместе с файрами забралась обратно в пещеру и снова уснула.

Дни шли, и Менолли, подгоняемой аппетитами файров, приходилось уходить все дальше от пещеры — дальше, чем она решилась бы ради собственного пропитания. В результате дни ее были заполнены до отказа, так что совсем не оставалось времени, чтобы жалеть о прошлом или тревожиться о будущем. Ей приходилось то кормить, то развлекать, то успокаивать своих новых друзей. Потом, нужно было и о себе позаботиться, насколько хватало сил, а сил у нее оказалось куда больше, чем она сама предполагала. Постепенно девочка начала задумываться о многих вещах, которые в холде считались чем-то самим собой разумеющимся.

Она всегда была твердо уверена — как, впрочем, и все вокруг, — что остаться под открытым небом во время Падения смерти подобно. Но почему-то никому не приходило в голову, что всадники очищают небо от Нитей, не давая им падать на землю, — для этого и существуют драконы; в результате почти не остается Нитей, которые могли бы упасть на беззащитного человека. Постепенно бытующее в холде мнение переросло в нерушимое правило, гласящее: не иметь крыши над головой во время Падения — значит погибнуть.

Несмотря на обретенную независимость, Менолли, будь она совсем одна, могла бы со временем пожалеть о своей опрометчивости и вернуться домой, в Полукруглый. Но общество файров, та радость, которую они ей постоянно доставляли, скрашивали одиночество. К тому же им нравилась ее музыка!

Изготовить тростниковую дудочку — дело нехитрое, но куда лучше — соединить пять вместе, чтобы можно было играть мелодии посложнее. Файры просто обожали музыку — садились рядком и слушали, покачивая в такт изящными головками. А стоило Менолли запеть, как они начинали мурлыкать, — поначалу, правда, не совсем в лад, но постепенно спелись, так что получился неплохой хор. Забавы ради девочка исполнила им все учебные баллады, в том числе и прославляющие драконов. Может, конечно, ума у файров и не больше, чем у малых детей, тем не менее, заслышав песни про драконов, они каждый раз курлыкали и хлопали крыльями — как будто понимали, что она поет про их сородичей.