Будь моей и умри - Кин Дей - Страница 4

Прежде чем он заговорил снова, на крыльце дома появилось нечто маленькое и рыжеволосое. Девушка выглядела так, словно только что пришла из церковного хора. Но это касалось лишь ее лица. У нее, похоже, были какие-то неприятности с глубоким вырезом вечернего платья, и она неуверенно посмотрела в сторону машины.

– Это ты, Бенни?

Стив не расслышал слов девушки – шел слишком сильный дождь. Она подождала, а потом подхватила свое длинное платье и приподняла его выше колен. С выражением пьяной решимости на лице выставила вперед ногу. И тотчас же почти по щиколотку погрузилась в воду. После чего быстро вернулась под крышу.

– К тебе кто-то желает пробраться, – сказал я.

У куколки был довольно звучный голос.

– Бенни! – выкрикнула она снова. – Почему ты не отвечаешь?

Миллет полуобернулся, послал ей ослепительную "звездную" улыбку.

– В чем дело, дорогая?

– Бенни! – Должно быть, она окрестила Стива таким именем. – Почему ты стоишь там под дождем?

Стив Миллет был человеком терпеливым.

– Подожди минутку, дорогая.

– Но ведь ты весь мокрый!

Казалось, что терпению Миллета нет границ.

– Будь умной девочкой и возвращайся к гостям. Мне надо поговорить по делу.

Она наморщила свой лобик и недоверчиво уставилась на него.

– В половине пятого утра?

Стив схватился за ручку дверцы так крепко, что у него побелели костяшки пальцев, но улыбка тем не менее не исчезла.

– Беги в зал, дорогая! – повторил он. – И приготовь мне что-нибудь выпить. Или для нас двоих. Я сейчас вернусь.

Девушка тоже улыбнулась. Но потом улыбка ее исчезла, и она неторопливо отправилась обратно в зал. С вырезом ее платья все еще было неладно.

В машине было сухо и даже тепло, но Стив упорно стоял, наклонившись, перед дверцей, и дождь мочил его все больше и больше. Его волнистые волосы слиплись и стали похожи на пучок мокрой травы. Странно, но теперь сразу же изменилась и вся его внешность: он выглядел как простой смертный.

– Ну, что у тебя там, наконец, стряслось? – поинтересовался я. – Что-нибудь связанное с Полом Глэдом?

Миллет вытер лицо.

– С Полом Глэдом? – переспросил он совершенно отсутствующим голосом.

– Да. С Полом Глэдом.

– Почему ты решил, что у меня могут быть с ним неприятности?

– На эту мысль меня наводят мои отбитые почки, – ответил я. – Пол подслушал твой телефонный разговор со мной, и когда я сюда приехал, его обезьяны уже поджидали. Судя по всему, он хотел выудить из меня сведения до того, как мы с тобой встретимся...

Миллет еще крепче вцепился в ручку машины.

– И ты выболтал ему наш разговор? Ну, то, что я думаю, будто кого-то убил?

Я отрицательно покачал головой.

– Спасибо, Джонни.

– По моему разумению, его это совершенно не касается. Я просто сказал ему, что у тебя неприятности. И все. Но если ты крупно играл и опять ему задолжал, тебе пора напомнить об указаниях студии: еще один подобный шаг, и ты вылетаешь со студии.

– Ты был бы, конечно, этому рад? Или нет?

– Да, я был бы этому только рад, – кивнул я. – Но теперь давай наконец твою историю. Что ты подразумеваешь под словами: тебе кажется, будто кого-то убил?

Историю, которую он мне рассказал, можно было назвать какой угодно, но только не красивой. Она была типична именно для Миллета. В Голливуде много порядочных людей: девять из десяти "звезд", а также менее известные актеры – настоящие леди и джентльмены. Они исправно платят свои налоги, женятся, рожают детей. Но Миллет не принадлежал к этой категории. Не добившись успеха в качестве актера, он стал бы гангстером. Имея при этом отличную фигуру, классический профиль и способности к декламации, он считал, что застрахован в этом мире от любой ошибки.

Видимо, ему порядком надоела сегодняшняя вечеринка, а так как ко всему прочему и запасы спиртного подходили к концу, он уселся в машину и помчался к торговцу, как это уже не раз у него случалось.

– Ты один поехал? – поинтересовался я.

Он провел рукой по волосам, с удивлением заметив, что они мокрые, и попытался вытереть их собственным свитером. Судя по всему, он был не так уж трезв.

– Да, я ехал один.

– И ты ехал слишком быстро, – догадался я. – Как обычно.

Миллет устало улыбнулся.

– Думаю, что да. А у канала в Сепульведа... – Он замолчал и снова провел рукой по лицу.

– Дальше! – приказал я.

– Клянусь тебе, Джонни, – покачал головой Миллет, – я действительно ничего не видел, пока не стало слишком поздно.

– А что ты должен был увидеть?

– Эту девочку и ее собачку. – Голос его охрип, едва он представил себе ту картину. – Я попытался затормозить, но было такое чувство, что у машины и тормозов-то нет. Все время я мчался по воде. И машина продолжала скользить, пока, насколько я понимаю, не сбила девушку и ее собаку. Во всяком случае, я слышал крик.

– И ты, естественно, поехал дальше, – сказал я.

Он жалобно заскулил, пытаясь вызвать у меня сочувствие.

– У меня просто не хватило смелости остановиться, Джонни. Я был нетрезв, а на моей карточке и без того дважды стоит число "502".

Эти цифры в округе Лос-Анджелеса означают: был пьяным за рулем. "Великая звезда" испугалась.

– И кроме того, если я попаду еще раз в какую-нибудь историю, "Консолидейтед Пикчерз" не продлит со мной контракта. А старый кончается в следующем месяце. – Он дыхнул на меня хорошим дорогим виски. – Что мне делать? Посоветуй, Джонни.

Ну, для меня-то дело было абсолютно ясным. Ведь не даром же две крупнейшие голливудские студии выплачивают мне щедрые гонорары за то, что я охраняю их злых мальчиков и девочек от всяких неприятностей и защищаю их, конечно, по мере возможности, от закона. Но на этот раз дело касалось не какого-то мелкого нарушения. Своим бегством Миллет превратил несчастный случай в преступление. А имея в своей карточке дважды число "502", он был, как говорится, "готов" для тюрьмы. Конечно, если дело дойдет до суда. Студия платила мне за помощь, но я отлично знал, как на этот раз будет реагировать общественность.

– Свидетели были?

– Не знаю.

Я посмотрел на Миллета, и он тоже каким-то застывшим взглядом уставился на меня. У него были глаза испуганной собаки. Видно, начинал сказываться возраст.

– Боюсь, на этот раз тебе не избежать наказания, – сказал я.

– Прошу тебя, не говори этого, Джонни!

– А что ты хотел услышать? Считаешь, что я должен похлопать тебя по спине и сказать: "Пустяки, старый бродяга! Подумаешь, всего лишь мертвая девушка!"

– Мы же не знаем, действительно ли она мертва.

– Да, пока не знаем, – согласился я. Потом показал на его спортивную машину. – Ты катался на этой ракете?

Он кивнул.

Я вышел из машины и тоже очутился под дождем, как и он. Капот был не поврежден, но на правом переднем крыле имелась вмятина. Я показал ему:

– Этого раньше не было?

Он покачал головой:

– Не было.

Потом я заметил, что на правой сигнальной фаре отсутствовало стекло.

– Судя по всему, им удастся прижать тебя к стенке, – сказал я. – С вмятиной на крыле еще можно как-то отделаться, но полиция наверняка найдет там осколки разбитой фары. Могу посоветовать одно: расскажи все по-честному полиции. И чем дольше ты протянешь с этим делом, тем хуже для тебя. Никому не дано безнаказанно задавить человека и скрыться. Даже любимцу женщин.

– Только не будь таким злым, – простонал Стив Миллет.

– Злым? – усмехнулся я. – Это только констатация факта.

Похоже, он был слишком потрясен, чтобы как-то разумно ответить. Я подтолкнул его на крыльцо, под крышу. Он тупо уставился на меня.

– Что же делать?

Я вынул доллар и сунул в карман его свитера.

– Можешь продать мне порцию чистого бурбона. А пока ты будешь его нести, я позвоню по телефону.

Его щеки покраснели. Он вытащил из кармана долларовую бумажку и скомкал ее. А я распахнул ногой дверь и прошел через холл в комнату Миллета, чтобы позвонить Саулу Блиссу. Пол Глэд видел меня и проводил задумчивым, оценивающим взглядом. Все остальные гости были или слишком пьяны, или слишком заняты собой, чтобы воспринимать в своей среде совершенно трезвою человека.