Паломничество Ланселота - Вознесенская Юлия Николаевна - Страница 21

ГЛАВА 10

Мессия принимал гостей. В гостиных, ресторанах и в саду на верхнем этаже Вавилонской башни прогуливались, сидели и стояли члены Семьи первого круга. По правилу, установленному Мессом для своих вечеринок, гостям запрещалось на них говорить о политике и о чем-либо грустном или серьезном. Играла музыка, благоухали экзотические цветы в огромных вазах, официанты разносили подносы с крепкими напитками и шампанским, натуральными соками, фруктами и легкими изысканными закусками. Гости танцевали и вели непринужденные разговоры, флиртовали и сплетничали.

Мессия сам нарушил установленное им правило, отведя к огромному панорамному окну Папу Апостасия первого, главу Мировой Церкви.

— Скажи, святейшество, какой символикой вы пользуетесь при ваших богослужениях? Я догадываюсь, что не крестами.

— Упаси Созидательная Сила! Кресты — скажешь тоже… Еще в прошлом тысячелетии экуменисты требовали удалить христианскую символику из общественных учреждений. Например, в Баварии кресты были удалены из школ и гимназий, а на германских каретах "скорой помощи" вместо красных крестов изображали синие снежинки. Все это делалось будто бы для того, чтобы не оскорблять магометан, иудеев, буддистов, сатанистов, кришнаитов и членов других нехристианских конфессий. — А на самом деле — для чего?

— Не для чего, а для кого — для тебя, Мессия. Мы все тебя ждали и дорогу тебе от крестов очищали.

— А какими символами пользуется теперь Мировая церковь?

— Мы используем три шестерки — символ Мессии, пятиугольники — символ Планеты, звезды вершиной вверх — символ могущества освобожденного человека, а также звезды вершиной вниз как символ Созидательной Силы Природы.

— Еще вопрос, Апостасий. Известны тебе какие-нибудь тайные секты, практикующие сегодня?

— Собственно говоря, мой Мессия, сект уже давно нет, кроме одной. Это вполне безобидная Церковь Эволюции, в нее в основном входят школьники. Ее членов еще зовут дарвинистами.

— Они что, в самом деле имеют какое-то отношение к Дарвину?

— Самое непосредственное: они до сих пор верят в теорию эволюции и убеждены, что человек произошел от обезьяны.

— Забавно. Ты никогда не задумывался, Апостасий, почему некоторые люди так упорно держатся за эту научную теорию, несмотря на то что наука от нее давно отказалась?

— Отвечу вопросом на вопрос, мой Мессия: а тебе в твои молодые годы разве ни когда не хотелось побыть шаловливой и без ответственной обезьянкой? Шалить, блудить, драться за лакомства и никогда не стыдиться своих поступков?

— Я именно так и делал и ничуть не стыдился.

— А чего же стыдиться? Коли у нас с обезьянами общие предки, то все это совершенно в природе человека, не так ли? А потому мораль, культура, совесть, правопорядок — это все поверхностно, временно и держится лишь до тех пор, пока в них есть нужда. Осознать, что глубоко в нашей при роде прячется блудливая, эгоцентричная и агрессивная обезьяна, — это так освобождает! А вот бедные христиане, например, верят, что они созданы по образу и подобию Божиему, и им, беднягам, приходится стараться этому соответствовать. Представляешь, какую немыслимую ответственность они на себя принимают?

— И они соответствовали своей странной идее, как ты думаешь, святейшество?

— Иногда — да, чаще — нет, но ведь дело-то совсем не в этом, мой дорогой Мессия. — А в чем же?

— А в том, что в глубине души каждый самый плохонький христианин верит, что пускай сам-то он не святой, но святость, то есть соответствие образу и подобию Божиему, меж людьми существовать должна и существует.

— Ты, Апостасий, говоришь о христианах в настоящем времени. Ты имеешь в виду Россию? — Не только. — На Планете тоже есть христиане?

— Да, мой Мессия. — Где? — В потаенных местах.

— Но ты же сказал, что на Планете не осталось сект, кроме дарвинистов!

— Увы, Мессия, христианство не секта, христианство — Церковь.

Папа Апостасий задумался, глядя в окно на зависшее внизу розовое облако. Потом он обернулся к Мессии.

— Но ты начал эту беседу вовсе не для того, чтобы выяснить положение с сектами, я прав?

— Совершенно верно. Мои продвинутые эзотерики недавно показали мне людей, молящихся с крестами и свечами в руках.

— Кресты не были перевернуты верхушками вниз? — Нет. — А какого цвета были свечи?

— Гм. По-моему, у некоторых свечи были желтые, а у других — красные. Я видел целые процессии христиан с большими иконами и крестами. А что, это имеет значение?

— Несомненно. Мы при богослужениях пользуемся черными свечами, дарвинисты — зелеными. А вот иконы и кресты — это признак того, что ты видел самых упорных из христиан — православных. У них эти процессии так и называются — "крестный ход".

— Я считал, что на Планете остались только жалкие христиане-одиночки.

— Увы, мой Мессия, это совсем не так. Например, в бывшей Греции добрая треть жителей по-прежнему тайно придерживается православия. Этого следовало ожидать, учитывая древность греческой православной Церкви. Удивительно то, что в каждой бывшей европейской стране есть свои тайные православные общины.

— Православные? Не католические и не протестантские? — Вот именно. — Мне ничего об этом не известно.

— Я бы тоже не знал, если бы не мой прошлый экуменический опыт. Мне, как бывшему главе европейского экуменического движения, пришлось взять на учет все религиозные конфессии, существовавшие тогда в Европе. Так вот, мой Мессия, когда почти все они присоединились к Мировой Церкви, в списке присоединившихся не оказалось православных объединений! Отдельные православные христиане и даже священнослужители признали ЕМЦ и вошли в нее, но не общины, не говоря уже о поместных церквах. Более того, значительная часть протестантов и католиков именно в тот момент присоединилась к Православию. "Возвращение домой" — так они это называли.

— Как жаль, что это случилось до моего вступления во власть: я бы придумал, что с ними делать.

— Да, жаль, ты прав. А теперь они все ушли в катакомбы, и уничтожить их мы не в силах. Будучи итальянцем по крови, я особенно огорчен тем, что тысячи католиков-итальянцев тоже перешли в тот момент к православным. И увел их из лона Католической церкви сам тогдашний глава католиков, Папа Римский, мой предшественник!

— Вот как? А сообщили, что он умер, и только поэтому Папой Римским, а затем Папой Мировой Церкви избран ты. Выходит, обманули?

— Нет, не обманули. Я предал его анафеме, как только он отказался признать приоритет Единой Мировой Церкви. Это значило, что для нашей церкви он духовно умер, так что сообщение о его смерти не было лживым.

— Ну а на самом-то деле что с ним случилось? Отравили, небось, старичка, мракобесы вы этакие?

— Ватиканские врачи готовы были предложить ему эвтаназию в связи с обострением ревматизма, но не успели. И сам он, и все православные итальянцы ушли в катакомбы. Таким образом история римского христианства завершила свой круг: в катакомбах она начиналась, в них она и закончилась. — Ты уверен, что закончилась?

— Если в затопленных римских катакомбах кто-то сегодня и обитает, мой Мессия, то разве что чудовища-мутанты.

— Ну вот и отлично. Да, кстати, о чудовищах! Наши реалисты подготовили какое-то необыкновенное шоу с монстрами из Реальности. Пойдем, Апостасий, посмотрим, что они там насочиняли.

Мессия подал знак стоявшему неподалеку секретарю, после чего всех гостей пригласили спуститься на балкон одного из нижних ярусов Башни. Под балконом шла терраса, лентой обвивавшая всю Башню от подножия до верхних этажей, по ней шла двухполосная дорога. Обычно по ней сновали в обе стороны грузовые и пассажирские мобили, но сейчас она была пуста: по распоряжению Мессии движение на дороге перекрыли на время шоу.

Гости высыпали на балкон. Дамы делали вид, что им холодно на легком, дующем с океана ветерке и кокетливо кутались в дорогие меха. Мужчины по большей части "согревались" крепкими напитками.